Ольга БасковаДиадема Марии ТарновскойРоман
Глава 1
Полтава, 1893 год
Пансион благородных девиц
Мария, вы спите? Мария! Худенькая смуглая девочка с волосами цвета воронова крыла и маленьким птичьим личиком на цыпочках подошла к кровати и коснулась белоснежного плеча подруги. Мария, просыпайтесь. Агнесса Карловна только что заглядывала к нам. Теперь ее долго не будет.
Та, которую она назвала Марией, дернулась под тонким одеялом, совсем не согревавшим в морозные дни, и приподняла хорошенькую головку.
А? Что случилось?
Вы и вправду заснули? Аглая покосилась на соседнюю кровать, где посапывала самая примерная пансионеркаЕлена Кадышева, дочь богатого купца. Подвиньтесь, мне холодно. Ноги зябнут.
Мария лениво зевнула и подняла одеяло, давая подруге возможность юркнуть к ней в кровать.
Ой, какая вы ледяная, Аглая!
Чернявая девочка прижалась к ней всем худеньким, дрожащим телом:
Знаете, дома я спала под ватным одеялом. А тут Наверное, такие тоненькие одеяльца дают солдатам Но мы же не солдаты. Почему нас содержат в спартанских условиях?
Мария вздохнула, думая, что Аглая была права. В спальне воспитанниц благородного пансиона температура редко поднималась выше шестнадцати градусов, и одеяла, больше напоминавшие покрывала, не спасали от леденящего холода.
Дома я редко вставала раньше девяти. Аглая сладко потянулась и горестно вздохнула. Жаль, что папенька обеднел и был вынужден отдать меня сюда.
Мария сжала ее холодную маленькую ручку:
Что делать, Аглая! Мне самой здесь не по нраву. Но мои родители, как и ваши, не могут нанять мне преподавателей. Они считают, что мне очень повезло учиться здесь, и молятся за государя, который решил, что такие, как мы, из обедневших дворянских семей, должны получать образование бесплатно.
Бесплатно! фыркнула Аглая. А кого из нас готовят? Домашних учительниц? Вы не считаете эту профессию унизительной? Что до меня, я ни за что не пойду воспитывать богатых ожиревших барчуков.
Мария снисходительно улыбнулась:
Дело ваше, Аглая. Может быть, вы выйдете замуж и не будете ни в чем нуждаться. И тогда ваше прекрасное образование позволит вам блистать в свете.
Аглая хмыкнула и сунула в рот кулачок, чтобы не расхохотаться.
Ладно, хватит об этом. Расскажите лучше о вашем романе с господином Насоновым. Вы обещали, обещали, обещали!
Да тише вы, всех разбудите! Лицо Марии приняло мечтательное выражение. Представляете, он наконец сказал, что любит меня.
Так и сказал? в простодушной реплике Аглаи не слышалось и тени сомнения, и Мария продолжала:
Помните, тогда, во время обеда Я поела быстрее всех и вышла, а он схватил меня за руку
И никто не видел? удивилась подруга.
Мария поморщилась:
Ну, он не глупец, чтобы сделать это у всех на глазах. Разумеется, нас никто не видел Так вот, господин Насонов схватил меня за руку и прошептал: «Жить без вас не могу Только вы можете составить счастье моей жизни».
Каков! недовольно пробурчала Аглая. У него же жена и трое детей. Разве не они его счастье?
Подруга фыркнула:
Вы же видели его жену. Она бледная и бесцветная, как луна. Думаю, он был вынужден на ней жениться. Наверняка здесь какая-то неприятная история.
Может быть, согласилась Аглая, которой безумно хотелось узнать, что произошло дальше. Итак, он схватил вас за руку и признался в любви. И что же потом?
А потом появилась эта несносная Агнесса Карловна, и он выпустил мою руку, прошептав: «Я найду способ увидеться с вами». Голос Марии сорвался, но не от волнения, как подумала Аглая, а оттого, что ее разговор с господином Насоновым был чистейшей выдумкой.
Мария ОРурк часто сочиняла подобные истории и почти верила, что это происходило на самом деле. Странно, но у ее подруг, кроме недоверчивой Анастасии Бужинской, дочери тайного советника, никогда не возникало мысли усомниться в ее словах.
Мария слыла первой красавицей полтавского пансиона благородных девиц: высокая, стройная, с безупречно белой кожей, правильными чертами лица, густыми волосами медно-рыжего цвета и огромными голубыми глазами. Ее подругам казалось, что в такую невозможно не влюбиться. И неудивительно, что неприступный господин Насонов, молодой учитель математики, недавно появившийся в пансионе, потерял голову и был готов забыть о своей семье.
Жаль, что он немного косой, вздохнула Аглая не без мысли, что, кроме математика, ни один мужчина, работавший в пансионе, не заслуживал вниманиявсе остальные были пожилые и суровые.
Впрочем, в подобные учебные заведения других и не принимали, опасаясь за репутацию пансионерок. Классные дамы тоже не блистали красотой: старые девы, а значит, неудачницы в жизни, они напоминали высушенных ископаемых ящеров.
Ты же знаешь, что он самый красивый мужчина в нашем пансионе, вставила Мария. Косоглазие его ничуть не портит. Кстати, я его не замечаю, потому что сама люблю нашего математика без памяти.
Я помню, вы даже проглотили кусочек мыла, чтобы доказать свою любовь. Аглая дернулась под одеялом.
Верно, проглотила, согласилась ОРурк. После этого у меня был легкий жар, но я все вытерпела. Когда любишь человека
Вы удивительная, выдохнула Аглая с восхищением. Вы
Хватит, раздался голос Анастасии с соседней кроватиВы мешаете спать Завтра я пожалуюсь на вас Агнессе Карловне, и она вас накажет.
Уже ухожу. Легкая, как птичка, Аглая вынырнула из-под одеяла и засеменила к себе, ежась от холода.
Юркнув в свою кроватку с железной панцирной сеткой, она несколько минут ворочалась и кряхтела, пока здоровый сон не сморил ее.
Мария еще долго не могла заснуть. В последнее время она все чаще стала задумываться о своем будущем, и оно рисовалось ей безрадостным. Благородное происхождение уже ничем не могло ей помочь. Когда-то дворянский род графов ОРурков (его корни уходили к ирландской королевской династии), представителем которого являлся ее отец, был очень влиятельным в России, но к девятнадцатому веку утратил свои позиции. Семья влачила полунищенское существование, и родители обрадовались, когда появилась возможность дать дочери бесплатное хорошее образование.
Так Мария оказалась в пансионе благородных девиц, в стенах строгого белого здания, построенного в классическом стиле. Сначала ее решительная и свободолюбивая натура противилась строгим правилам закрытого учреждения. Ее коробило, что все девушки были одеты одинаково, с одинаковыми гладкими прическами (маленьких вообще коротко стригли), ее тошнило от иностранных языков, зато она обожала историю и арифметику, скорее не саму арифметику, а молодого косоглазого учителя, пусть и несвободного.
Впрочем, все предметы, кроме языков, преподавались довольно поверхностно. Преподавателю истории советовали учитывать, что чувствительным женщинам мало дела до того, сколько человек погибло в том или ином сражении. Нежным пансионеркам следовало знать только факты, влиявшие на домашнюю жизнь.
Учителя физики, следуя наставлениям директрисы, ограничивались некоторыми свойствами тел и явлений в природе, которые могли пригодиться в обыденной жизни или быть полезными при воспитании детей.
А еще Мария обожала прогулки в городском саду. Пусть их водили строем, пусть за ними шел полицейскийна улице девушка расцветала. Щеки загорались румянцем, глаза излучали необыкновенный блеск, полные губки звали к поцелуям
Она жадно ловила восхищенные взгляды молодых людей, и ее хитрый девичий мозг работал денно и нощно, думая, как назначить им свидание и выскользнуть из пансиона.
К сожалению, это было невозможно. Строгие классные дамы охраняли воспитанниц как наседки.
И тогда Мария принялась испытывать свои чары на преподавателях, вовсю строить им глазки, а потом сочинять любовные истории.
Язвительная Анастасия Бужинская придумала ей прозвище«полудевственница», которым ОРурк втайне гордилась. Она презирала изнеженных пансионерок, жутко красневших, когда девушка начинала говорить о любовных наслаждениях, и мечтала скорее окончить пансионат и вырваться на свободу.