Должна я посмотреть или нет, дурочка?
Обе, как дети, жадно обследуют содержимое коробки.
Хейзел. Я возьму вот это. (Выуживает большие висячие усы.) О-о... и это! (Вытаскивает толстый привязной нос.)
Кэрол (великодушно). Ладно, только не забирай все самое хорошее, Хейзел! Кей и Мэдж тоже ведь захотят. Я думаю, Кей должна выбирать первой. В конце концов, это ведь ее рождение, и ты знаешь, как она обожает шарады. Мама отсюда ничего не возьмет, потому что, наверно, захочет облачиться во что-нибудь пышное и изображать испанку, или русскую, или кого-нибудь еще. Что ты делаешь?
Хейзел (отворачивается, чтобы приладить нос и усы, ей это удается, хотя они и не очень прочно держатся. Поворачивается лицом к сестре; басом). Доброе утро, доброе утро!
Кэрол (взвизгивает от восторга). Мистер Пеннимэн! Знаешь, Хейзел, тот, из писчебумажной лавочки? Который так медленно-медленно покачивает головой, когда объявляет, что Ллойд-Джордж никуда не годился. Будь мистером Пеннимэном, Хейзел! Давай!
Хейзел (обыкновенным голосом). Не смогу, Кэрол, и видела-то его всего раза два, а так я не бываю в этой лавке.
Алан заглядывает в комнату и усмехается, увидев Хейзел. Это застенчивый, тихий молодой человек лет двадцати с небольшим; он может слегка заикаться. Одет довольно небрежно, по-будничному.
Кэрол (оборачивается и замечает его). Входи, Алан, и не давай подглядывать другим.
Алан входит.
Кэрол. Ну, разве она не точь-в-точь мистер Пеннимэн из писчебумажной лавочки, тот, что ненавидит Ллойд-Джорджа?
Алан (застенчиво улыбаясь). Похоже... немножко.
Хейзел (натужно глубоким басом). "Я ненавижу Ллойд-Джорджа".
Алан. Нет, он не так говорит.
Кэрол. Точно - не так! Он говорит (довольно искусно подражает грубому голосу полуобразованного человека): "Я вам вот што шкажу, миш Конвей... этот шамый Ллойд-Джордж... они уж рашкаются, што поштавили его на такое мешто... помяните мое шлово".
Алан (улыбаясь). Вот теперь он. Очень хорошо получается, Кэрол.
Кэрол (возбужденно). Я думаю, мне следовало бы стать актрисой. В школе говорили, что я была самым лучшим Шейлоком, какой только у них был.
Хейзел (снимает нос и усы). Возьми, если хочешь, Кэрол!
Кэрол. А ты что, раздумала? Мне кажется, тебе не следовало бы наряжаться каким-то глупым мужчиной, ты такая хорошенькая. Может быть, я могла бы их надеть и сыграть мистера Пеннимэна. Нельзя ли как-нибудь вставить его в третью картину? Вместо генерала. Я думаю, хватит нам генералов.
Алан. Хватит. Попроси Кей вместо генерала вставить мистера Пеннимэна.
Хейзел. Вот Кей придет и все устроит.
Алан. Она сейчас появится. Мама велела передать вам, чтобы вы не устраивали тут кавардак.
Кэрол. Но при шарадах иначе не бывает. Это так полагается.
Хейзел. Подожди только, пока мама начнет одеваться! У нее беспорядка получается больше, чем у других. (Алану.) Надеюсь, кое-кто из старших уже собрался уходить, а?
Алан. Да.
Хейзел. Без них куда веселее. Да и мама не будет так скованна, как при них. Позови сюда Кей и Мэдж, Алан!
Алан. Ладно. (Уходит.)
Обе девушки принимаются рассматривать платья.
Хейзел (вытаскивает старомодные предметы женского туалета и примеряет их на себя). Погляди-ка! Ну можно ли поверить, что люди носили такие смешные вещи?
Кэрол. Я еще помню, как мама их носила. А ты помнишь?
Хейзел. Ну, разумеется, помню, малышка!
Кэрол (более серьезным тоном, глядя на старомодную охотничью куртку). Это ведь папина куртка, правда?
Хейзел. Да. По-моему, он надевал ее во время тех самых праздников.
Кэрол. Пожалуй, ее следовало бы отложить в сторону.
Хейзел. Я думаю, маме все равно теперь.
Кэрол. Нет, ей не все равно, да и мне тоже. Я вовсе не хочу, чтобы кто-нибудь наряжался и представлял разные глупости в куртке, которую папа носил как раз перед тем, как утонул.