Не надо. Я такие украшения не люблю.
Твое дело, служивый. Главное, постарайся соблюдать режим. В первые недели не усердствуй, не забывай о паузах. Одолел лестничный пролет, перекури, прошел сто метров, присядь отдохни Ты говорил, что спишь на животе? Это хорошо, и дальше так продолжай Раны водой не мочи, чаще перебинтовывайся, давай коже подышать. Доктор мягко стиснул его запястье, опустил глаза на часы.
Ну что, тикает?
С некоторым запозданием Игорь Александрович кивнул.
Нормально. Если учесть, что после операции прошло всего три дня, картинка обнадеживающая. Говоря проще идешь на поправку, боец.
Вашими молитвами
Не молитвами, а усердием! доктор заставил его поднять голову, пощупал шею. Ну вот, и анализа никакого не надо. Без тонометра ясно, что давление выровнялось, железы еще малость припухшие, но тоже не страшно, сердчишко не скачет Однако крепкие у вас там ребятки в «Кандагаре». Любо-дорого лечить!
Аркан улыбнулся.
Чего улыбаешься? Думаешь, шучу? доктор покрутил головой. Нет, брат, лечить тоже бывает приятно. И даже не лечить, а вылечивать. Не поверишь, иногда жалею, что ушел из хирургии. Там ведь, на столе, такие драмы порой разворачивались! И бьешься, как боец в арьергарде, до последнего вздоха. Зато, если победил, если пациента с того света выдернул, это, брат, кайф! Был труп, и нету трупа! В том смысле, что ожил, начал в курилку бегать, еще и тебя поучает разным глупостям. А ты слушаешь, и рот до ушей. Потому как знаешь: все это твоих рук дело. Разве не здорово?
Зачем же ушли?
Это не я ушел, меня ушли. Игорь Александрович приблизился к умывальнику, привычно ополоснул руки, глядя в настенное зеркало, пригладил на голове аккуратный ежик волос. Время-то вон какое настало: то обвал, то инфляция, то ГКЧП какое-нибудь. Больницы на честном слове держались, зарплаты по полгода не видели. Опять же новым из-за бугра повеяло, технологии, инструментарий. А новое это, Аркаш, всегда драка. Знаешь, сколько ортодоксов в медицине отирается?
Наверное, столько же, сколько и в армии.
Вот-вот! Значит, ты меня понимаешь. И ведь все со степенями крутыми, не подкопаешься! Так и получилось, что воевать было себе дороже, решил переквалифицироваться в стоматологи. У них работенки и тогда хватало. Очень уж зубастое было время, без клыков никак Словом, подучился малость, сколотил собственную фирмочку, обзавелся лицензией, и пошло-поехало. Кстати, именно тогда ваши парни поддержали меня первый раз. Рэкетиры-то, как танки, перли, налогами обкладывали все, что двигалось. И главное условия, паскудники, выставляли такие, что прямо за голову хватайся. В общем, сидели тогда с коллегами, репу чесали и всерьез думали о том, чтобы разбежаться. И что ты думаешь! в те же дни припожаловал к нам в гости Дим-Димыч
Харитонов?
Ну да. Он тогда в передрягу попал, чуть челюсть ему кто-то не своротил. Словом, добавили парню проблем. Ну, а мы подлечили его, а попутно и половину ваших бойцов. Поговорили по душам, и все! Года три «Кандагар» нас крышевал, и ни одна тля сюда не совалась. Да и мы расширились, вместо трех комнаток целый этаж заняли, со временем и профиль поменяли. Со взрослых на детишек перешли.
Их что, легче лечить?
Смеешься? Конечно, труднее. Им же, малюткам, страшно. Значит, надо работать и качественно, и быстро. Еще и психологом быть. Игрушки за отвагу дарить, сказки уметь рассказывать Так что хороший стоматолог, тем более, детский, просто обязан быть универсалом. Потому что должен не сверлить и рвать, а лечить, смешить и возвращать красивые улыбки Видал? за бумажный хвостик Игорь Александрович извлек из нагрудного кармана конфету. С шутливым пафосом пояснил: Подарок от счастливого пациента. И неважно, что пациенту всего семь лет, можешь мне поверить, такая конфетка перевесит дюжину коробок «Ассорти». Мы, Аркаш, помогаем детишкам в святом деле поглощения шоколада! За одно это нам можно ставить памятники.
Завидую. Аркан улыбнулся. Не памятникам, конечно, другому
Брови Игоря Александровича смешливо дрогнули, он хотел что-то спросить, но удержался. Наверное, понял, что имел в виду гость.
Нет, правда, хотел бы я чего-нибудь похожего, продолжал Аркан, чтобы рядом с детьми и чтоб никакого боевого счета.
Доктор улыбнулся.
Ну, в этом ты, положим, не прав. Мы свой боевой счет тоже ведем. Если хочешь знать, через эти самые руки прошло более десяти тысяч человек. Десять тысяч имен и десять тысяч распахнутых ртов, можешь себе представить?
Звучит впечатляюще.
Еще бы! А в пересчете на вылеченные зубы и пломбы еще круче. Считай, тысяч тридцать или сорок. Раньше летчикам за сбитые самолеты «героев» присваивали, и нам бы могли что-нибудь такое придумать: скажем, выдавать по медальке за каждую тысячу. И ходил бы я сейчас с иконостасом на груди!
Оба рассмеялись.
Нет, братец ты мой, стоматолог это звучит гордо! Особенно хороший стоматолог. Если хочешь знать, о здоровье нации судят по здоровью зубов. Имеются здоровые зубы, значит, есть здравый смысл, заставляющий заботиться о зубах, есть желание улыбаться друзьям и внукам. Потому что зубы и клыки это по большому счету антонимы. Мир, к сожалению, этого еще не понял, но будем надеяться, прозрение не за горами Ладно, ты сиди пока здесь, носа не высовывай, а я сгоняю на разведку.
Вновь став серьезным, Игорь Александрович вышел за дверь, предусмотрительно повернул в замке ключ. Поглядев ему вслед, Аркан подумал, что медалей братья стоматологи, действительно, заслуживают. И почему не вернуть старые советские традиции, когда любили награждать дипломами, грамотами, медалями? А все связанное с детьми пометить особым «грифом». Не секретности, ясен пень, а государственной важности. Чтобы любому генералу и последнему дворнику была ясна разница между бытом и будущим.
Осторожно поднявшись из кресла, Аркан неторопливо приблизился к окну, прислушался к собственным ощущениям. Рука и плечо чуть ныли, но в общем и целом чувствовал он себя сносно. Три дня, проведенные в клинике Игоря Александровича, пошли на пользу. Правда, пришлось повозиться с рентгеновской установкой, приспособленной исключительно для обзора человеческих челюстей, но что-то такое Игорь Александрович, в конце концов, измыслил. А после, не мешкая, провел самостийную операцию, выдернув пулю из подлопаточной зоны, точно коренной, проросший в неположенном месте зуб
Раздвинув жалюзи, Аркан принялся наблюдать за дворовой суетой. Там, за стеклом, творились сущие пустяки: сновали мамы и бабушки с колясками, ковырялись в песочнице дети, лениво трусили от забора к забору тощие дворняги. Тем не менее, ему, сумевшему пережить непростую неделю, казалось манной небесной и эта малость.
Клиника была не самой крупной и располагалась на первом этаже углового здания. Второй этаж только начинали осваивать, но именно здесь до поры до времени Игорь Александрович скрывал от глаз посторонних тайного пациента. Затянувшийся ремонт смежных комнат во многом тому способствовал, было, где отсидеться, а ночью даже и полежать. Доктор советовал больше отдыхать, «не усердствовать», и Аркан ни за что бы ему не признался, что этой ночью уже выходил наружу. Выходил, отомкнув замки и даже сумев отключить сигнализацию. Очень уж тянуло ощутить над головой открытое небо, вдохнуть полной грудью вольного воздуха. Кроме того, имелось одно дельце, которое также занимало его мысли. Поэтому первое, что он сделал, выбравшись из больницы, это еще раз проверил взятую у покойника карточку. К его удивлению, счет до сих пор не закрыли, и аппарат с равнодушным жужжанием выложил ему десять купюр по тысяче рублей в каждой. Он даже не сразу решился притронуться к ним. Такого расклада он не ждал, а потому и не стал он больше доить банкомат. Были бы силы, постоял бы на отдалении, понаблюдал за улочкой, но за отсутствием оных пришлось возвращаться обратно. Ей богу, не стоило подставлять клинику. Тем более, что нынешнее его убежище и впрямь можно было считать надежным. Очень уж давние отношения связывали Игоря Александровича с его друзьями. Кроме того, мало кто знал, что в прошлом зубной врач был хирургом, а посему можно было блаженствовать и отдыхать