Изза короткой шеи, вздернутых плеч и несколько искривленного позвоночника все его пропорции как-то исказились: руки и ноги казались чрезмерно длинными.Было время - удивительно давно, пять лет назад! - когда Штольц ходил у него в подчиненных. Гуго тогда сам отказался от повышения и продвинул своего ученика:- Вот.Захтлебен пробежал глазами расшифровку. Нахмурился.- Кто такой этот Ортвин?- Человек Штурмфогеля. Американец. Работает за компот.- Он знает, на кого работает?- Надо спросить самого Эрвина.- Где Эрвин?- А об этом надо спросить Юргена.- Но он хотя бы в пределах досягаемости?- Да.- Вызови его. Срочно.- Хорошо: Гуго, ты ведь понимаешь, в каком мы дерьме?- В многослойном. И что?- Черт, я даже боюсь произнести это: - Штольц набрал побольше воздуха и как будто нырнул в упомянутое дерьмо. - Ведь теперь, пока мы не узнаем, кто из нас: крыса: мы не сможем ни черта. Я прав?- Абсолютно.- То есть нам нужно свернуть или приостановить все операции и сконцентрироваться на поисках ублюдка. Потому что иначе:- Иначе мы рискуем потерять всё, - кивнул Гуго. - И все же одну операцию мы провести должны - причем максимально быстро.- Какую же?- Ты еще не понял? Мы должны уничтожить группу: - он заглянул в листок, Эйба Коэна. И тогда, действуя уже оттуда, мы пришпилим крысу. Или я не прав?- Атаковать, когда враг видит нас насквозь и каждого?- Иногда приходится. Не забывай, что мы на войне.- Ты знаешь, мне иногда действительно хотелось бы забыть об этом:- И еще. Два момента. Первый: сведения о том, что у нас завелась крыса, не должны выйти за стены "Факела". Ни Мюллер, ни даже Шелленберг не должны узнать ни-че-го!- Вообще-то я как раз хотел просить Мюллера заняться чисто оперативной разработкой:- Ты понимаешь, что нас сожрут? Не успеешь сказать "ой". Нет-нет, ни в коем случае. Кто у нас люди Мюллера?.. - Гуго полез в карман за блокнотом. - Ага:ну, это легко. Он, конечно, заподозрит неладное, но я ему подкину что-нибудь вкусное:- А второй?- Что "второй"?- Ты сказал: два момента. Какой второй?- Второй: Кто уже знает псевдоним агента?- Ты и я. Теоретически мог бы узнать шифровальщик, но для этого ему нужно выпытать у меня график смены книг. Всё.- Надо постараться, чтобы никто больше не узнал.- Я не собираюсь:- Ты не понял. Есть оригинал письма, есть его первая расшифровка, вторая:- Ты хочешь толкнуть меня на служебный подлог?Гуго потеребил шершавый подбородок.- Иногда это единственный выход, - сказал он.
Берлин, 10 февраля 1945. 1 час 30 минут ночи
- Приехали, - сказал водитель.Эрвин Штурмфогель вздрогнул. Прижался щекой к стеклу. Пейзаж вокруг был незнаком и угрожающ.- Где мы?- Винтерфельд-плац, как было заказано:- Ах, да. Простите, задремал: Сколько с меня?Водитель назвал сумму, Эрвин автоматически расплатился и выбрался из такси.Ночной воздух мгновенно привел его в нормальное состояние. Он постоял, глядя вслед удаляющейся машине; силуэт ее был странно перекошен. Потом повернулся и пошел обратно по Винтерфельд-штрассе:"Факел" занимал старинный особняк, прежде принадлежавший каким-то второстепенным службам расформированного "Абвера". В наследство, помимо неработающего фонтана во дворе, кабинетов, чуланов, коридоров и лестниц, организации Штольца досталась колоссальная картотека на все питейные заведения Европы и Северной Африки - со схемами расположения столиков, картами вин, прозвищами завсегдатаев и так далее.Входя в здание, Эрвин мысленно оглядел себя. Это была вбитая на тренировках привычка, от которой уже хотелось избавиться.Невысокий хрен в мешковатом штатском костюме, круглоголовый, недавно и аккуратно подстрижен, но волосы какого-то непонятного цвета все равно торчат как попало. Выпуклые быстрые глаза, темно-синие, можно сказать, черные.Необычные двухцветные брови: темные у переносья и белесые к вискам.