Оба баркаса и пять лодок индейцы завели в заводь, где накрепко причалили их канатами. Обе плоскодонки и две малые лодки, с которых сняли моторы, решено было нести с собой наравне с прочими тюками, а при случае использовать для разведки или переправы через строптивые речки.
Вечером Аня сидела на перетянутых брезентом деревянных ящиках с провизией. Молча следила за суетившимися индейцами. Гадала, как долго продлится их путешествие и чем оно закончится. Тайны, связанные с Городом Солнца, Аню давно не интересовали. Она бы запросто согласилась оставить их в прошлом, согласилась бы так никогда и не узнать участь Шустова-старшего и тайны Затрапезного с его другом-плантатором дель Кампо. Только бы вернуться в Москву, обнять мамусразу, с порога, не позволив ей снять синий, пахнущий выпечкой фартук. Вместе с ней отправиться в загородный дом и, о чём давно мечтала мама, провести там целый месяц, ухаживая за её цветущим садом, за её гортензиями, туями и барбарисами. Хотя какие в конце октября гортензии
Ты как? Сидевшая рядом Зои положила голову Ане на плечо. Стала неспешно вести пальцем по радужным нитям её плетёного браслета.
Не думала, что встретимся так скоро? невпопад спросила Аня.
Думала.
Но рассчитывала на шезлонги и песчаные пляжи Гоа?
В точку, улыбнулась Зои. А лучше без шезлонгов.
Да Хорошее у нас приключеньице?
Точно. Зои теснее прижалась к Ане, словно надеясь на время спрятаться от шума готовящегося перехода.
Вздохнув, Аня огляделась в поисках Димы. Хотела убедиться, что у брата всё в порядке. Скользнула взглядом по противоположному берегу, где под навесом растительности прятались покинутые баркасы, а в следующее мгновение вздрогнула.
Ты чего? Зои подняла голову.
Аня не ответила. Смотрела в паутину серых, задрапированных лианами стволов. На одной из веток противоположного берега выделялось ярко-белое пятно. Цапля. Совсем небольшая, едва ли полметра в высоту. Поджав правую лапу и втянув голову в крылья так, что изогнутая шея превратилась в петлю, она стояла неподвижно, то ли готовясь к охоте, то ли отдыхая после рыбного перекуса. Однако цапля Аню не интересовала. Ещё глубже в плотной чащобе она уловила силуэт человека. Обман зрения. Мимолётное видение. Но до того чёткое, оформленное.
Думаешь, там кто-то есть? прошептала Зои.
Аня, испугавшись её проницательности, неуверенно пожала плечами.
Я давно замечаю, сказала Зои. Если долго всматриваться.
Если долго всматриваться, можно многое увидеть, попыталась отшутиться Аня.
Нет. Тут другое. Пока все занимаются лодками, лагерем и остальным, я Иногда смотрю в джунгли. Исподтишка. Притворяюсь, что задремала или задумалась, а сама смотрю.
И видишь кого-то?
Нет. Только силуэты. Промелькнут и исчезнут.
Силуэты?
Да. Иногда несколько.
Думаешь, это Максим?
Безумная мысль, но Аня и раньше, в нижнем лагере под Икитосом, порой позволяла себе обмануться, угадывая его абрис где-то в стороне и представляя, как он ищет случая спасти их с братом, Екатериной Васильевной и тогда ещё живым Павлом Владимировичем.
Зои не ответила. Они с Аней, не сговариваясь, долго смотрели на противоположный берег. Но больше ничего не замечали.
Глава вторая. Ловушка
Доверься джунглям, и они тебя обманут. Под листьями, украшенными пушком, прячутся острые шипы. Благоухающие по ночам соцветия влекут прожорливых насекомых, а под ровным слоем растительного перегноя прячутся змеи, о присутствии которых узнаёшь, когда они, напуганные, ускользают прочь или когда, раззявив пасть, бросаются на тебя. Артуро ненавидел джунгли, однако с почтением смотрел на квёлые ростки фикусов и папоротников, восхищался тем, с какой жадностью они впитывают просачивающийся к земле солнечный свет. Сотни растений ютились в тени древесного великана, поджидая, когда того поразит неизбежная болезнь, когда, казалось бы, непоколебимая туша сейбы или пальмы рухнет, открыв спасительную прогалину в пологе переплетённых крон. Наиболее упрямые и нетерпеливые, вроде чужеядных вьюнков, лезли вверх вопреки установленной очереди, обхватывали корнями ещё живые деревья, питались их соками и постепенно удушали их в крепнущих объятиях.
В джунглях не найти многовековых деревьев. Артуро надеялся, что солярии понимали эту особенность и на карте, по словам Шустова-старшего, «составленной скрупулёзно, совсем тщанием в деталях», не отмечали растительные ориентиры. К счастью, первый же найденный указатель обнадёжил.
Отшлифованную глыбу крапчатого конгломерата люди Скоробогатова обнаружили в десяти километрах от Омута крови. Сам Артуро не обратил бы на неё внимания, слишком заурядной она казалась со стороны. Обычный валун, заросший деревянистыми растениями, отличающийся от других валунов разве что размером. При ближайшем осмотре удалось разобрать на нём сгладившиеся узорымаску и солнечную корону Инти-Виракочи. Прочие узоры сливались в совсем неразличимые завитки. Так или иначе, находку Скоробогатов и Покачалов признали ключевой. Не было сомнений, что карта подлинная и ведёт в нужном направлении.
Сам конгломерат был обтёсан в виде продолговатого треугольника с волнистыми зарубками на остром конце. Получилось подобие стрелки, указывавшей направление намеченной кем-то из соляриев тропы. Артуро заподозрил, что именно валун погубил обе туристические экспедиции, следы которых он тщетно искал последние годы. Возможно, наткнувшись на загадочный валун и заинтересовавшись, куда ведёт явно рукотворный указатель, туристы углубились в чащобу и в дальнейшем не смогли из неё выбраться. Правдоподобная теория, хоть она и не объясняла гибель других, более ранних разведывательных и научных экспедиций, проходивших тут с середины шестнадцатого по начало восемнадцатого веков, то есть задолго до того дня, когда Затрапезный и дель Кампо задумали строительство Города Солнца.
Что-нибудь нашёл? неожиданно спросил Рауль.
Нет. Артуро ускорился вслед за видневшимся впереди рюкзаком одного из носильщиков.
Слишком много вопросов терзало Артуро с того дня, как он переехал в Трухильо и впервые заглянул в оставленный дядей Гаспаром сейф. Переписка дяди с Серхио прибавила загадок. Был ли Город Солнца воплощением идеалов Томмазо Кампанеллы и «возрождённым Эдемом для избранных творцов»? Чем закончился эксперимент севильского общества «Эль соль де ля либертад», обещавшего последователям «абсолютную творческую свободу»? Было ли это прикрытием для добычи золота или для раскопок более древнего поселения? Наконец, что сейчас находилось на месте Города Солнца? Нужно ли серьёзно относиться к словам дяди Гаспара, написавшего, что возрождённый Эдем может существовать до сих порскрытый от чужих взоров за непроглядной завесой дождевых лесов?
Смотри по сторонам, шёпотом скомандовал Артуро.
Смотрю, кивнул Рауль.
Пусть думает, что Артуро не ослабляет контроль. Нужно следить за своим поведением. Рассеянностьпервое проявление слабости.
И будь готов со временем отделиться от остальных. Артуро поправил сползавшие по влажному носу очки. Не забывай, у нас свои интересы.
Не забываю.
Что бы ни происходило, мы должны добраться в Город Солнца первыми.
Доберёмся.
Пешая экспедиция третий день шла просекой, которую, сменяясь, прорубали впередиидущие индейцы. Скоробогатов требовал следовать строго по тропе, указанной на спине Инти-Виракочи, опасался пропустить дополнительный указатель, способный облегчить поиски. Тропу вырубали широкую, чтобы протиснулись восемь вьючных мулов, прежде без дела томившихся на баркасе, а теперь взявших на себя основную ношу. Порой чаща становилась до того плотной, особенно в местах, где её сердцевину составляли коленчатые стволы бамбука, что экспедиция начинала продвигаться не быстрее полукилометра в часпод непрестанный стук мачете и окрики обезьян.
Разношёрстный отряд растянулся вереницей метров на сто пятьдесят, шагая строго в спину друг другу. Плетёный вееролистный полог над головой почти не пропускал дневной свет, и шагать даже днём приходилось в полумраке. Проводникам случалось включать фонарики, выверяя направление и указывая место новой прорубки. Впрочем, сумрак был не самым тяжёлым испытанием. В теснине не удавалось надышаться. Грудь резало от гнилостных испарений, чересчур пахучих цветов, непрестанной влаги. Температура держалась невысокая, градусов двадцать семь, однако выступавший пот не испарялся, стекал крупными каплями, оставляя тело разгорячённым, как в летнюю жару.