Игры наследников - Дженнифер Линн Барнс

Дженнифер Линн БарнсИгры наследников

Jennifer Lynn Barnes

The Inheritance Games

This edition published by arrangement with Curtis Brown Ltd. and Synopsis Literary Agency Images © Shuttersock

Published by arrangement with Random House Childrens Publishers UK, a division of The Random House Group Limited

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Copyright © 2020 by Jennifer Lynn Barnes

© Самарина А., перевод на русский язык, 2021

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство Эксмо», 2021

Глава 1

Когда я была маленькой, мама постоянно придумывала игры. «Кто дольше всех промолчит». «Съешь печенье как можно медленнее!» И многолетний наш фаворит, «Маршмэллоу», игра, в которой нужно было есть зефирки, натянув на себя дутую теплую куртку, чтобы не включать в доме отопление. Когда отключали электричество, мы играли в «Фонарик». Спокойным шагом мы никогда не ходили, а вечно бегали наперегонки. Пол практически всегда был «лавой». А подушки нужны были в первую очередь для того, чтобы строить крепости.

Самая долго продержавшаяся наша игра называлась «Есть у меня секрет». По мнению мамы, у каждого он должен был бытьхотя бы один. Иногда она угадывала мой. А иногданет. В эту игру мы играли каждую неделю, вплоть до моего пятнадцатилетия, пока один из маминых секретов не закончился больничной койкой.

А вскоре мама умерла.

 Твоя очередь, принцесса.  Хриплый голос вернул меня к реальности.  Я с тобой тут весь день сидеть не буду.

 Я тебе не принцесса,  возразила я и сделала ход конем.  Теперь ты ходи, дедуля.

Гарри хмуро посмотрел на меня. Сколько лет ему было, я не знала, и не имела ни малейшего понятия, как же так вышло, что он стал бездомным и поселился в парке, где мы теперь и играли с ним в шахматы каждое утро. Зато соперником он был сильнымуж это-то я знала наверняка.

 Страшный ты человек,  проворчал он, опустив взгляд на доску.

Всего три хода спустя я его разгромила.

 Шах и мат, Гарри! Сам знаешь, что это значит!

Он смерил меня мрачным взглядом.

 Что ты купишь мне поесть, а я не буду возражать.

Таковы были условия нашего долгосрочного пари. Если победа была за мной, то он не имел права отказаться от бесплатного угощения.

Во мне вспыхнул крошечный огонек злорадства.

 Здорово быть королевой, как ни крути!

* * *

В школу я успела, но чудом. Делать все впритык давно вошло у меня в привычку. С оценками получалась ровно та же история: я вечно ходила по краю, проверяя на собственном опыте, какой же объем минимальных усилий нужен, чтобы получить пятерку? Причиной была вовсе не лень, а практичность. Дополнительная смена на работе явно стоит того, чтобы получить за домашку 92 балла, а не 98.

Я сидела на уроке испанского и писала сочинение по английскому, когда меня вдруг вызвали к директору. Таким как я полагалось быть тише воды ниже травы. Таких как я не вызывали в директорский кабинет. Такие как я старались совершать как можно меньше промашека в моем случае их нельзя было допускать вовсе.

 Эйвери!  сказал мистер Альтман, директор школы, увидев меня на пороге. Голос у него был далеко не радушный.  Присаживайтесь.

Я села.

Он сцепил руки на столе и посмотрел на меня.

 Полагаю, вы догадываетесь, почему я вас вызвал.

Если речь пойдет вовсе не о еженедельной игре в покер, которую я устраивала на парковке, чтобы было на что покупать завтрак для Гарриа иногда и самой себе,  то я понятия не имела, чем могла вызвать интерес администрации.

 Простите, но нет, не догадываюсь,  призналась я, приняв смиренный вид.

Мистер Альтман помолчал немного и протянул мне стопку бумаг, скрепленных степлером.

 Это тест по физике, который вы писали вчера.

 Ну да,  ответила я. Мистер Альтман явно ждал иного ответа, но у меня его не было. Я усиленно готовилась к этому тесту. И никак не могла написать его настолько плохо, чтобы меня вызвали в директорский кабинет.

 Мистер Йейтс проверил работы, Эйвери. Выединственная, кто правильно ответил на все вопросы.

 Здорово,  отозвалась я, хотя меня так и подмывало второй раз ответить ему «Ну да».

 Вовсе нет, юная леди. Дело в том, что мистер Йейтс специально составляет проверочные работы таким образом, чтобы их крайне сложно было выполнить. За двадцать лет еще никто не решал все задания правильно. Теперь понимаете, в чем проблема?

 В учителе, который придумывает до того сложные тесты, что большинство учеников не справляются?  съязвила я, не успев прикусить язык.

Мистер Альтман сощурился.

 Эйвери, вы хорошая ученица. Не побоюсь этого слова, блестящая, учитывая ваши обстоятельства. Вот только не припомню, чтобы вы раньше набирали максимальный балл.

Справедливое замечание. Так почему у меня вдруг такое чувство, будто меня ударили под дых?

 Я с большим сочувствием отношусь к вашей ситуации,  продолжил директор Альтман.  Но хочу, чтобы вы были со мной честны.  Он внимательно заглянул мне в глаза.  Вы знали, что мистер Йейтс хранит файлы с заданиями в облаке?  спросил он. Так, значит, он думает, что я схитрила. Он сидел за своим столом и не сводил с меня тяжелого взгляда, но, казалось, в упор не видел самой сути.

 Я хочу вам помочь, Эйвери. Вы прекрасно справляетесь, особенно в тех непростых условиях, с которыми вам пришлось столкнуться. Я бы очень не хотел, чтобы ваши планы на будущее, которые вы, вероятно, строите, потерпели крах.

 Планы, которые я, вероятно, строю?  повторила я. Носи я другую фамилию, будь мой отец дантистом, а матьдомохозяйкой, он вряд ли бы позволил себе такую формулировку.

 Я учусь в предпоследнем классе,  процедила я.  В следующем году я окончу школу с аттестатом, в котором будут проставлены баллы по меньшей мере за два семестра академической работы. По итогам экзаменов я смогу претендовать на стипендию и учебу в Университете Коннектикута, одном из лучших вузов в стране, где преподают актуарную науку.

Мистер Альтман нахмурился.

 Актуарную науку?

 Статистическую оценку рисков.

Из всех доступных направлений именно это эффективнее прочих помогло бы мне достичь совершенства в покере и математике. Кроме того, с таким образованием было проще всего устроиться на работу, о чем наглядно свидетельствовала общемировая статистика.

 Стало быть, вы у нас любите просчитывать риски, мисс Грэмбс?

Он что, снова намекает, что я смухлевала, пока писала тест? Надо было сдержаться, не поддаваться злости. Поэтому я представила, что играю в шахматы. Просчитала в голове все ходы. Таким как я нельзя взрываться.

 Я не мухлевала,  спокойно ответила я.  Просто тщательно подготовилась к тесту, вот и все.

Я выкраивала на это время где только моглана других уроках, между сменами, поздно ночью, когда уже давно пора было спать. Я прекрасно знала о любви мистера Йейтса к невыполнимым заданиям, но это лишь раззадорило мой пылмне захотелось доказать, что они вполне себе выполнимы. Впервые за долгое время мне хотелось выложиться на полную, а не экономить усилия.

И вот она, награда за мои старания. А все потому, что девушки вроде меня, видите ли, не в силах сдать «невыполнимый» тест.

 Я пересдам этот тест,  сказала я, стараясь скрыть ярость и уж тем более обиду.  Вот увидите, результат будет таким же.

 Мистер Йейтс уже подготовил тест. Заменил все задания на новые, но не менее сложные. Что вы скажете на это?

 Я готова его написать,  не медля ни секунды, ответила я.

 Предлагаю сделать это завтра на третьей перемене, но должен вас предупредить, что будет куда лучше, если вы

 Прямо сейчас.

Мистер Альтман удивленно уставился на меня.

 Прошу прощения?

Смиренного вида как не бывало, как и желания быть тише воды и ниже травы.

 Я хочу написать новый тест прямо сейчас, у вас в кабинете.

Глава 2

 Тяжелый выдался денек?  спросила Либби, моя сестра. Она была старше меня на семь лет и проявляла к этому миру до того сильное сочувствие, что ей и самой временами от этого становилось несладкоа мне уж тем более.