Информационная структура сети, охватывающей то или иное сообщество, сохраняется энергией мыслей его членов и поддерживает существование того или иного мировоззренческого абсолюта. Взаимное подавление или резонанс волновых аналогов наших мыслей ослабляет или усиливает некоторые существовавшие ранее идеи. Часть переплетения этих энергетических потоков отражается и возвращается нам в искаженном виде, например, во снах, или в неожиданно вспыхнувших мыслях наяву. Те из нас, кто оказывается в состоянии улавливать и расшифровывать доминирующие настроения в умах современников, и мотивы их действий становятся вождями или пророками.
Другими словами субстанциональные структуры сознания, с точки зрения жизни общества, представляют собой шаблоны мышления и поведения, которые высоко ценятся в этом обществе и передаются членам этого общества, отчасти генетически, но, главным образом, посредством системы воспитания. Это те самые архетипы, на существование которых в коллективном бессознательном настаивал К. Юнг, считая их системой ценностных координат, в которых мыслят и действуют члены общества. Грубо говоря, коллективное бессознательное можно сравнить со «сточной канавой» для мыслей всех членов сообщества. В этом хранилище излишки нашей мозговой активности, как навоз перегнивают, трансформируются и затем возвращаются нам, удобряя наш интеллект идеями, обогащенными за счет дополнительных смыслов, сотворенных мышлением других участников коллектива. Понятно, что наибольший вклад в это хранилище «интеллектуальных удобрений» вносят люди с высоким напряжением мозговой активности. Такие люди часто бывают не поняты современниками и приносятся в жертву, в угоду существующим традициям. Часто, впоследствии, их идеи подхватываются лидерами с жесткой волей, и затем уже общество подчиняется новым правилам, почти всегда, с помощью насилия. Это несправедливо и жестоко, но мы, людипочти все неврастеники, и потому полны сомнений, и нас одолевают страхи, из-за которых мы впадаем в агрессивное состояние духа. Последнее обстоятельство усугубляет как проблемы мирного сосуществования членов сообществ под лозунгом «Человек человеку брат!», так и принятие новых идей и инакомыслия. Поэтому вначале люди сопротивляются новым веяниям, а затем с оружием в руках борются за насаждение их всем инакомыслящим. Но эти проблемы между соплеменниками и группами внутри одной культуры, не идут ни в какое сравнение с теми противоречиями, которые возникают между народами и нациями. Энергия чувств и мыслей множества людей обладает огромной как разрушительной, так и созидательной силой. В какое русло она будет направлена, во многом зависит от лидеров. В виду ущербности нашей человеческой природы большинство конфликтов заканчивается кровопролитием. Предполагаю, что «враг человечества» дьявол был придуман, чтобы оправдать обуревающие нас низменные чувства и желания. К сожалению, победить семь смертных грехов: леность, зависть, алчность, похоть, чревоугодие, гневливость и гордыню или тщеславие удается, далеко не каждому. Если вы будете достаточно искренни с собой, то увидите, что мотивация ваших поступков чаще всего далека от следования категорическому императиву Канта. Почти всегда, дьявол торжествует. Независимо от того принимаете, вы идею Бога или отвергаете ее, это не влияет на тот факт, что большинство людей занимаются каким-либо общественно полезным трудом только из-под палки. То есть, спонтанной тяги к выполнению требований Кодекса строителя коммунизма, также как к исполнению десяти заповедей, или законов шариата у обычных людей не наблюдается. Именно поэтому, кладовая наших общих мыслей и чувств, называйте ее, как хотите: коллективным бессознательным или Богом, так редко обновляется позитивными идеями и так медленно трансформируется во что-то более гуманное.
Реплика из зала от мужчины средних лет:
Извините, но ваша лекция не о научном атеизме, а о прогнившем мировосприятии, утверждающем исходную неполноценность большинства людей, их взаимную враждебность и полный хаос в умах.
Т.Т. попытался возразить, что исходно люди разнятся по физическим характеристикам и умственным способностям и, естественно, что очень немногие готовы жертвовать своими маленькими радостями ради счастья всего человечества.
Естественно, но именно коммунизм разрешает эту дилемму лозунгом «От каждого по способностям, каждому по потребностям», что как раз примиряет всех членов общества друг с другом. С ваших же позиций получается, что все готовы сожрать любого другого, и достигает чего-либо в этой жизни лишь тот, у кого кожа толще и зубы острее, как в животном мире, продолжал его оппонент, поглядывая по сторонам с явным сознанием своего превосходства.
Т.Т. посмотрел на собеседника и ответил в тишину, воцарившуюся в зале:
Лозунгэто всего лишь лозунг, а то, что вы называете примирениемпросто картинка в телевизоре. Жизнь намного сложнее и, кроме того, человек, хоть и высший, но представитель животного мира. А если вы хотите подтверждения того, что в борьбе за власть побеждают, отнюдь, не люди с высокими моральными принципами, достаточно почитать историю жестокостей и нравственного падения власть имущих и, подражающего им, простого люда во все времена и во всех уголках нашей чудесной планеты.
Но как с этим бороться? спросил молодой парень.
В древние времена власть вождей племен ограничивались советами старейшин, в Римской империи сенатом, в средневековой Европе с абсолютной властью королей с переменным успехом боролись парламенты. Однако все эти противовесы были малоэффективными, так как большинство населения, почти всегда инертное, не только не участвовало в управлении, но и мало стремилось к нему, разве что, в Риме, плебеи наравне с аристократами участвовали в политических процессах. Во времена распада, однако, римляне предпочитали правлению сената власть императоров. Животная природа, как правило, доминирует в человеке и любая толпа мало, чем отличается от стада обезьян или стаи волков: она подчиняется самому сильному вожаку. Наверное, единственным действенным способом сохранения паритета между аппетитами правящей элиты и свободами подчиняющегося ей большинства является выборность и сменяемость руководителей, но и это не всегда работает. Не помню точно, кто из великих, сказал это и, процитирую, возможно, неточно, но это, мне кажется справедливым: «Общество всегда будет колебаться между двумя формами правления: республикой и диктатуройтак как первая требует от членов общества слишком большой ответственности, а вторая ведет к их угнетению».
Скажите, а то, что вы говорили о волновых процессах, работает в сфере чувств? Спросила худенькая девушка.
Что вы имеете в виду?
Можно ли мысленно заставить кого-нибудь ответить взаимностью на любовь?
С физической точки зрения, безусловно, так же как можно заставить тяжелый, висящий на веревке шар колебаться с той частотой, с какой вы будете ударять по нему достаточно долгое время. Это свойство любой линейной, динамической системыподчиняться периодическому вынуждающему воздействию.
Т.Т. улыбнулся девушке, и добавил:
Но вы должны понимать, что человек лишь отдаленно напоминает линейную, динамическую модель и, кроме того, в реальности, любой, самый неказистый шар всегда подвергается множеству разных ударов, с другими частотами и с разных сторон. Единственная возможность заключается в изоляции этого человека от других влияний, в этом случае, рано или поздно, он ответит вам взаимностью.
Затем, он объявил, что лекция окончена и быстро пошел к выходу, стараясь уклониться от общения с последовавшими за ним студентами.
Закончив формальности с бумагами по командировке, он отправился в общежитие за вещами и заглянул к коменданту. В комнатке сидела строгая женщина средних лет:
Вам придется подождать, сейчас моя помощница проверяет все ли на месте.
Т.Т., неожиданно для себя, спросил:
Скажите, а ваша помощница это не молодая блондинка с зелеными глазами? На что комендантша ответила:
Откуда вы знаете, как она выглядит?
В это время в дверь постучали, и на пороге появилась онаего прекрасная незнакомка в синем рабочем халате и косынке.
Все в порядке Зоя Михайловнасказала она, посмотрев с усмешкой на Т.Т., и добавила, можете выпускать. Т.Т. поблагодарил и вышел. Он был растерян: эта девушка была загадкой, при ней он терял дар речи. Он, было, двинулся к выходу, но остановился и решил дождаться ее. Когда она вышла, он твердым голосом произнес: