Потом была бесконечная в метели дорога... Впрочем, слово "дорога" казалось глупым, когда Даша смотрела вперёд, с трудом разлепляя слипшиеся на морозе ресницы. Она видела снежную равнину, которая изредка открывалась среди вьюжных вихрей и по которой словно живые, мчались тёмные, мгновенно рассыпающиеся и вновь рождающиеся тени; равнину, обманчиво ровную, потому что ноги проваливались не только по колено. Иной раз нога вообще не чувствовала опоры, и девушка, охая от ужаса, мгновенно оказывалась в снегу по пояс.
... Какое-то время пути выпало из сознания.
Кто-то взял её за подбородок, и Даша поняла, что стоит в холодном каменном склепе. На твёрдом. Это показалось главным после осознания, что нет ветра и снега. Только воздух всё ещё ледяной, со струйками свечного дыма, раздражающего до кашля нос и горло. Проморгавшись и вытерев оттаявший лёд с ресниц, девушка поняла, что снега вокруг и впрямь нет: она твёрдо стоит на сухом, стылом камне. Пальцы с подбородка убрали. Кто это был? Стоял сбоку. Но поворачиваться, как и совершать другие лишние движения, крадущие тепло, не хотелось... Чувствуя заснеженную, плохо согревающуюся кожу лица, она неловко стащила с ладони перчатку и будто омыла лицо, убирая холодными ладонями ледяную корку со щёк и скул.
Её снова потянули за руку. Плохо соображая, ещё не пришедшая в себя, Даша послушно пошла за человеком, который уверенно вёл куда-то по каменным плитам в полутёмном коридоре с округлыми сводами. Её подвели к какому-то предмету посреди небольшого помещения и оставили здесь. Стол? С какой-то длинной коробкой? Девушка снова вытерла неприятно мокрое от холода лицо и огляделась. Сначала поняла, что вокруг много свечей. Потом трясущаяся рука подтолкнула её к этому предмету, и Даша послушно шагнула ближе. Не коробка, потому что в ней лежала девушка. "Спит?" - не поняла Даша. И наклонилась. Как в зеркало взглянула, слегка кривое... Рядом кто-то со всхлипом вздохнул. А Даша всё никак не могла разогнуться, глядя на мёртвое лицо, такое привычное, когда смотришь в зеркало.
А потом кто-то вынул девушку из гроба и унёс её куда-то. Даша вдруг оказалась на чьих-то крепких руках, и её бережно опустили на холодное ложе. Изумлённая, ничего не понимающая, она услышала скрипучий старческий голос где-то далеко в стороне: "Пустите слуг. Пусть увидят!" И потеряла сознание.
1.
Даша воинственно подпрыгнула на месте и с радостным воплем помчалась по узкой тропке вниз, в овраг, к еле видной с края луговины крыше домика, который прятался в высоких и густых кустах. А за ней - целая туча верещащих дракончиков, пушистых птиц-одуванчиков, солидных чёрных воронов, болтушек-сорок, а за ними неопределённых и не всегда понятных Даше, но постоянно сопровождающих её радужных веерохвостов, а по сторонам от неё - молча, только сопя и громко дыша, - две летучие кошки-шоколадки, а ещё, повизгивая, - одна хитрющая огненно-рыжая лисичка и две жизнерадостные чёрно-белые собачины, которые не лают, а низко погромыхивают на скаку, потому что размерами не уступают небольшому медведю, отчего земля под их лапами содрогается, как от топота нескольких всадников. А ещё на одном плече писклявая от ужаса феечка, на другом - счастливый феец, который широко разинул рот, чтобы в него попадало побольше встречного воздуха. Ведь ему интересно, что тонкие щёки надуваются и становятся пузатенькими!.. Как звать феев - Даша не знала, а сами они каждый день забывали свои вчерашние имена и с утра назывались по-новому.
А на краю оврага остался мычать, взывая к беглецам, деликатный олень Кузя, которому никогда не нравилась идея такой разношёрстной компанией приходить (вламываться!) в гости к старухе Кельде. Кузя был очень романтичен и предпочитал поэтично и трепетно гулять где-нибудь в уютном парке господ Федэлмов, чьей старшей дочкой с недавних пор считалась Даша. Ещё он любил огромное множество баллад, которые читал наизусть, возведя прекрасные влажные глаза к небу. Даша терпеть не могла эти баллады, потому что их сюжет сводился к одному: она страдала от выдуманных, но возвышенных чувств; он её завоёвывал, она этого не понимала, а в конце они поэтично умирают. Но каждая баллада в устах Кузи длилась не менее получаса, и всё общество, окружавшее Дашу, не выдерживало до финала горестного повествования, чем очень обижало благородного оленя. Всем больше нравилось, когда фея с фейцем анекдоты начинали травить. Хохотали ужасно громко и некрасиво, по мнению Кузи.
... Первых недель в доме Федэлмов Даша почти не помнила. Всё прошло расплывчато, как в ненормальном сне. Она постоянно лежала на кровати, укрытая тяжёлыми одеялами, под которые ей ежечасно подсовывали нагретые керамические болванки, обёрнутые в шерстяные тряпки, и рядом сидела старуха Кельда. Её горячая ладонь всегда лежала на лбу девушки. Даша знала, что не больна. Под ладонью старухи Кельды она во сне и наяву погружалась в странные видения, где с нею постоянно, без перерыва разговаривали поразительные существа: крохотные, окутанные маревом зеленоватого сияния крылатые создания, которым не сиделось на месте - так быстро и даже нетерпеливо они порхали перед глазами девушки; какие-то ушасто-глазастые сущности, лишь неуловимо похожие на человека, - их Даша не могла разглядеть, пока они не отделялись от дерева или куста, рядом с которым мгновенно снова пропадали, будто влипая в них...
Сначала девушка не понимала их всех, которые не только старательно говорили с нею, но и беседовали так, как будто были глубоко уверены, что она понимает их. Беспрерывная болтовня подтверждалась изящными жестами, в которых Даша, как ни странно, начала улавливать чисто внешний смысл слов, произносимых этими необычными существами чётко и звонко. К концу седьмого дня она в своих снах болтала с ними легко и непринуждённо, а они в ответ только смеялись и быстро-быстро выговаривали уже знакомые слова - и Даша, удивляясь себе, поспевала за смыслом неизвестного, но красивого, певучего языка... Странные создания многое рассказали ей, но значение их слов она начала заново понимать, когда наконец очнулась полностью и безоговорочно. А произошло это уже в начале весны.
Сначала Даша узнала, что умершая девушка, на которую она так похожа, - старшая дочь Федэлмов. В семье была ещё младшая - Эгрет, забавное существо, похожее на белокурого ангелочка, страшно избалованного, но всё равно милого и очаровательного.
Федэлмы не сказали, почему Даша появилась в этом мире. Обещали объяснить чуть позже. Их изысканным манерам Даша завидовала, когда они приходили к ней в первую неделю навестить и поговорить. И немножко побаивалась старших, пока не поняла, что они сами её побаиваются.
А потом, когда разрешили вставать с кровати, госпожа Федэлм помогла девушке расчесать волосы и заплести их в косы, которые домашние служанки, искусные в парикмахерском деле, перевили цветами и ленточками. Затем Даше предложили одеться в подобающее старшей дочери Федэлмов платье и привыкнуть к новым одеяниям, приличным в этом мире. Девушки здесь ходили в свободных штанах и блузах, а поверх надевали что-то вроде длинного, узкого сарафана с длинными разрезами по бокам. Одёжку Даша освоила сразу. А увидев в зеркале себя, похудевшую после недель болезни и обучения языку, даже не поверила глазам... Она больше не принадлежала родному когда-то миру. Думала о нём, как о чём-то, что осталось далеко-далеко, куда никогда не вернуться. И подозревала, что в последнем впечатлении виновата старуха - колдунья Кельда.
А здешний мир... На улицу из дома Даша боялась выходить долгое время. Не потому, что страшно на самом деле заболеть, простудившись, а потому, что за стенами была незнакомая жизнь. И девушка начала обживать её с кусочка - с дома, в который попала и где ей разрешали бегать повсюду, потом робко выглянула во двор, а потом уже и вся усадьба оказалась в её распоряжении. Особенно полюбился ей сад, больше напоминающий небольшой парк. Тут-то она и познакомилась въяви со всеми теми существами, которые учили её здешнему языку прямо во сне. Опять-таки их вызвала старуха Кельда. Дара не сразу привыкла к ним - ведь сначала она считала, что они - всего лишь странности её снов. А вот этим существам было легко принять Дашу-Дару, так как они привыкли к ней, уже во сне считая девушку своей оригинальной знакомой и даже больше - лучшей подружкой. А ещё... Все существа, которые Даше казались лишь магическими порождениями колдовства старухи Кельды, чтобы научить чужестранку языку и обычаям страны, оказались не просто настоящими! Если в покинутом мире существовали голуби и воробьи, бездомные кошки и собаки, то здесь жили бездомные маленькие феи, бездомные драконы величиной чуть больше кошки - настоящие, умеющие плеваться огнём, а сами кошки были крылатыми. Правда, многие из этих созданий засыпали на зиму. Именно их сны целенаправленно использовала старуха Кельда, чтобы приучить Дашу к новой для неё жизни