В толк не возьму, о чем вы, буркнул я. И кто вы такой?
Хм, по крайней мере, честно и откровенно. Как бы тебе объяснить? Джонс подался вперед. Насчет «кто я такой»зови меня просто Джонс, а
Это вы уже говорили! перебил я. Я о другом.
Знаю, о чем ты, откликнулся старик. Тебя интересует, откуда я и все такое прочее.
Я кивнул.
Ну, сегодня вечером я просто пришел с пляжа.
Я со вздохом закатил глаза: сколько можно валять дурака!
Джонс усмехнулся и с шутливым протестом замахал руками.
Ну, ну, будет тебе, не сердись на старину Джонса. Ладно? спросил он уже потише.
Я снова кивнул. Джонс продолжал:
ЯВидящий. Таков мой дар. У кого-то талант бегуна, у кого-топевца, а мой талантподмечать то, что не замечают остальные. И, знаешь, большая часть того, что все упускают из виду, находится у них прямо перед носом. Джонс склонил голову набок и поудобнее устроился на песке. Я замечаю разные нюансы в ситуациях и людях, и не просто бессмысленные мелочи, а то, что помогает взглянуть на мир свежим взглядом, по-новому. Именно этого и недостает большинству людей: умения смотреть шире. Когда у тебя широкий кругозор, ты видишь больше перспектив в жизни. А это позволяет тебе передохнуть, взять свежий старт, начать все с чистого листа.
Минуту-другую мы сидели молча и созерцали водную гладь Мексиканского залива. В присутствии таинственного старика на меня снизошел необъяснимый и неизведанный ранее покой. Джонс между тем прилег на бок, облокотился на песок и подпер подбородок рукой. Затем он снова заговорили спросил меня:
Так твои мама и папа уже покинули этот мир?
Откуда вы знаете? спросил я.
Джон пожал плечами, словно говоря «яснее ясного, кто угодно бы смекнул», но я-то знал: кто угодно такое не смекнет.
Меня тревожило, что незнакомец так много знает обо мне, но я стряхнул это неуютное ощущение и ответил:
Да, оба умерли.
Джонс сжал губы.
Что ж, отозвался он. И на это можно посмотреть по-разному.
Я вопросительно воззрился на него.
Посуди сам: одно дело«умерли», другое«покинули этот мир». Тут есть разница, правда?
Не вижу разницы, недовольно фыркнул я.
Не ты же умер, произнес Джонс. Не ты покинул этот мир.
Это вы верно подметили, язвительно откликнулся я. Но я остался покинутым! К горлу у меня подступили слезы, и я ядовито спросил:Что вы скажете на это? Посоветуете посмотреть шире? А?
Джонс, тщательно подбирая слова, спросил:
Ну, а как ты думаешь, почему ты оказался здесь? Я имею в виду не только место, но и саму ситуацию?
Потому что сам так решил, отрубил я. Да, да, знаю, неправильный выбор, неверные решения, вопрос моих взглядов на мир. Я вперил в Джонса глаза и с нажимом продолжал:Видите, я знаю все эти фокусы, знаю все ответы, поэтому мне совершенно ни к чему еще раз выслушивать их от вас. Знаю, что сам виноват. Вы это хотели услышать?
Нет, спокойно ответствовал старик. Мне просто интересно, какой у тебя кругозор. Есть ли у тебя собственное мировоззрение.
Нету, отрезал я. Я вырос, выслушивая всю эту тягомотину про то, что Господь любит меня. Видать, не иначе как Господь запихнул меня под этот пирс, да? я выругался, потом прибавил:Кстати, насчет разницы в выражениях «умерли» и «покинули этот мир». Меня предостаточно таскали в церковь, поэтому я отлично понял, о чем вы. Но я больше в эти рассуждения не верю.
Пока пусть так и будет, мягко, успокаивающим тоном сказал Джонс. Я понимаю, почему ты так настроен. Но послушай я ничего не проповедую. Я здесь для другого. Чтобы
Чтобы заставить меня посмотреть на мир шире, угу, слышал уже.
Джонс умолк, и я спросил себяможет, теперь, когда я как следует ему нагрубил, он заткнется, отвяжется и свалит? Но нет. Это был лишь первый из множества случаев, когда я давал ему возможность махнуть на меня рукой, а он ни в какую не желал отстать.
Джонс смахнул со лба прядь седых волос и заговорил:
Юноша, а если я скажу так: да, отчасти причина того, что ты очутился в дыре под пирсом, это твои ошибки. Но в то же время ты должен был очутиться здесь, потому что только отсюда ты вырулишь к тому будущему, которое тебе сейчас даже не вообразить. Что ты на это ответишь?
Отвечу, что не пойму вас, отозвался я. А если бы и понял, так вряд ли поверил бы.
Настанет день, и поймешь, будь спокоен. Доверься мне, сказал Джонс, потом улыбнулся и продолжил. Видишь ли, какая штука, сынок: похоже, мало кто на свете правильно понимает ту фразу, которую ты сказал. Про Господа, который помещает нас туда, куда считает нужным. Почему-то все толкуют эти слова неверно, полагают, будто Господь решает, какую участь уготовить человеку: возвести его на вершину горы или дать ему огромный дом или выдвинуть из строя.
Давай-ка мы с тобой помозгуем, что на самом деле значат эти слова. Положим, всякий хочет оказаться на вершине горы, да только, сам знаешь, там, на вершине, сплошные камни и ледяная стужа, и ни былинки не растет. Да, вид оттуда открывается потрясающий, но что в нем толку? Он просто показывает нам следующую цель, к которой стоит стремиться. Однако чтобы ее достигнуть, необходимо спуститься с горной вершины, пройти через долину и подняться на следующую гору. И именно в долине мы ступаем по плодородной почве и густой траве, учимся и набираемся сил для следующего подъема.
Итак, с моей точки зрения вы очутились именно там, где вам и суждено было. Сказав так, старик зачерпнул в горсть белого песка, слегка раздвинул пальцыи песок струйками потек обратно на землю. Может, сынок, тебе и кажется, будто с виду это просто-напросто песок, на котором ничего не вырастет, однако ты глубоко заблуждаешься. Вот что я тебе скажу: будешь сегодня ложиться спать, помни: ты приклонил голову на плодородную почву. Думай. Учись. Молись. Строй планы. Мечтай. Ибо скоро скоро ты станешь кем-то иным.
В тот вечер, прежде чем распрощаться, Джонс открыл свой чемоданчик, нарочно заслонив его от моего любопытного взора, и извлек из недр чемоданчика три маленьких оранжевых книжечки в твердом переплете.
Читать приучен? спросил он.
Я кивнул.
Я не про то, грамотный ли ты, я спрашиваю, читаешь ли ты.
Да, ответил я. Правда, в основном журналы читаю и всякое такое, но постоянно.
Что ж, вполне достаточно. Прочти это, сказал Джонс и вручил мне три книжки.
В полутьме я едва разобрал их названия. Все три заглавия оказались именами: Уинстон Черчилль, Уилл Роджерс и Джордж Вашингтон Карвер.
Я посмотрел на Джонса.
Это по истории, что ли?
Нет! блеснул глазами Джонс. Это приключенческие книги! Здесь есть все: падения и взлеты, любовь, интриги, трагедии и победы, и, главное, все это чистейшая правда! Помни, юноша, лучший учительвовсе не жизненный опыт. Лучший учительэто жизненный опыт других людей. Прочитав биографии этих великих, ты откроешь для себя тайну их величия и успеха.
До самого рассвета я, не отрываясь, читал биографию Уинстона Черчилля. Как выяснилось, его жизнь была полна тягот и неудачеще почище, чем моя, и отчего-то это меня утешило. От моего внимания не уклонилось и то, что на закате своих дней Черчилль достиг баснословных успехов.
Я даже не заметил, как Джонс простился со мной и ушел, настолько я погрузился в чтение. Однако поутру меня замучила совесть, и я пожалел, что был так груб с добродушным стариком. Я все еще пребывал в замешательстве, однако уже не в таком упадке духа, как накануне вечером. К вечеру я дочитал биографию Джорджа Вашингтона Карвера и так устал, что проспал до утра как убитый.
Весь следующий день, занятый мытьем лодок, я неотступно размышлял о прочитанном. И еще я высматривал Джонса, но он так и не появился. Джен, управляющий лодочной станцией, сказал, что хорошо знаком с Джонсом. «Пасется у нас в городке, сколько я себя помню. Я еще мальчонкой был, а он уже стариком. Мне сейчас пятьдесят с гаком, вот и считай», сказал Джен.
Закончив работу, я взялся за «Уилла Роджерса» и прочел книгу в один присест, за сутки, однако своего нового знакомца увидел лишь через несколько дней. Я как раз закинул сеть, рассчитывая наловить креветок и моллюсковпродавать на наживку, и тут Джонс, откуда ни возьмись, появился у меня за спиной.