Я все понял! Я все понял и уразумел. Ты обнаглел!
Сам ты обнаглел! парировал Вовка. Вместо того чтобы своим же односельчанам помочь, ты грабишь всех нас! Гуси сдохнутты будешь виноват!
Председатель закашлялся и с неожиданной писклявой хрипотцой закричал:
Ах, вот как ты у меня тут заговорил! Все! Тьфу на тебя! Ты теперь уволенный! Иди отсюдова к своим дурацким гусям! И дорогу в контору забудь!
В самом конце своей словесной контратаки председатель Поздняков разгорячился и добавил несколько непечатных выражений и устойчивых похабных фразеологизмов, в которых он намекал на то, что Вовка вымахал почти до двух метров, а сам между тем глупый и даже очень-преочень никудышный, и вовсе тупой.
Вовка ничего не сказалвыбежал из правления и гневно развернувшись к окнам колхозной конторы, погрозил кулаком второму справа окошку, а потом даже плюнул в ту сторону. А затем
А затем он пошел туда, куда его послалик своим «дурацким» гусям.
Прокручивая и прокручивая в голове высказанные и невысказанные слова и претензии, Вовка вновь переживал неудачный разговор с председателем пьяницей.
Вот ведь гадство! только и смог вымолвить прирожденный птичник.
Проблемы на этом не закончились. Во-первых, каждой живой твари в этом мире нужна крыша над головой, если эта тварь домашняя, то обязательно. Молодняк размещать надобно в тепле и птичьем уюте.
Не в Африке же живем! объяснял сам себе Вовка.
Тут маманя выручила. Говорит:
Володя, а ты горбыля собери, у забора его много валяетсясарайку сколотишь.
Сказаносделано. И впрямь сколотил.
Внизу, у самой земли широкую дырку выпилил, чтобы гуси шлепали своими красными лапками туда-сюда, туда-сюда. Классно получилось. Да что там говорить, просто здорово!
Ну и что вы думаете! Эти пернатые собаки пока маленькие были, действительно, через эту дыру вполне сносно хаживали, а вот когда подросливстанут у лаза и орут на всю деревню, крыльями хлопают и гогочут, и гогочут! Им, видите ли, ума не хватает шею наклонитьприходилось Вовке самому вставать рядом и шею каждому гусю вправлять в дырку эту. Будь она не ладна!
И с коровой не повезлота наоборот, умная шибко попалась. Вовка весь день по хозяйству с гусями трясется, а вечером, когда стадо с выпаса возвращается, он все свои заботы сразу бросал и во все лопатки, как молодой Арнольд Шварценегр в фильме «Конан-варвар» бежал к околице с криками:
Стой! Стой, дура!
Там, справа, за крайним домом начиналось огромное кукурузное поле. Так эта скотина рогатая, что удумала! Как только Вовку увидит, сразу переходила на бодрый галоп или даже на жизнерадостную рысь, и давай молотить копытами к манящей стене рослой кукурузы. Повадилась в колхозное поле бегать и все тут!
Вот здесь и заключался пикантный нюанс!
Если Марта, так звали корову, успевала прорваться в сочный рай, то потом быстро найти и поймать ее уже не представлялось возможнымона терялась сочных джунглях, а если же Вовка успевал ее ухватить, то просто уводил в родное стойло, громко ругаясь благим матом. Если корова все-таки уходила в кукурузу, то Вовка уже не бежал, он как вампир с красными глазами спокойно шел ее искать, приговаривая:
Поймаю скотину и убью. Поймаю и убью. Поймаю и убью на колбасу с пельменями. Хоть мяса с маманей наедимся вдоволь.
Все это отнимало драгоценное время от любимого занятияходить за дорогими сердцу гусями.
Вторая напасть выяснилась, когда Вовка решил гусей в запруду загнать. Не идут в воду, хоть ты тресни! Кто бы рассказал раньше, что его гуси воды будут боятьсяне в жизнь не поверил бы! И прутиками их лупил и опять кричал на всю деревню. Однажды гусей даже в грязь удалось загнать, а потом всени в какую! Встали гуськи, шипят, не идут на чистую воду и все тут! Хоть ты тресни.
Видать не судьба! сделал мудрый вывод Вовка Данилов. Воды им и в огороде видимо и так хватает, а кормить гусей можно и свежескошенной травой.
Сенокос дело серьезное, тут и случилась третья оказия.
Вовка на лугах и косил, и стоговалсено заготавливал и для скотины, и для гусей. А ленивые лошади его просто достали.
Здесь хочется сделать оговорку автора. Вот читатель, сидит за компьютером в бетонных коробках наших городов и думает: «Во, загнул! Во, врет! Не бывает ленивых лошадей!»
Так вот, смею вас заверить: бывают ленивые лошади! Поверьте мне на слово, если лошадь может питаться, не наклоняясь, то она с удовольствием будет выхватывать добрые ворохи свежего сена прямо из только что наметанной копны, даже если стог будет стоять посреди сочного утреннего луга с росой и прохладой.
Они вместо того, что бы мирно щипать травку в сторонке, подходят и жрут Вовкин стог! Вовка, когда впервый раз увидел этот процесс, даже не поверил своим собственным глазам. Мирная лошадка стоит себе, не дергается, кушает
Ага! Вот, оказывается, кто у меня сено ворует! закричал Вовка. Схватил в сердцах подвернувшиеся под руку вилы и швырнул наотмашь по кобыле. Нет, он бросил их ни так, как бросают свои копья чукотские мужчины в спины китов или нерп, скорее он бросил вилы, как это делали североамериканские индейцы племени Апачи, бросая вращающиеся, но красивые томагавки в спины убегающих американских ковбоев.
Вилы, жужжа как оторвавшийся от вертолета пропеллер, просвистели практически по прямой траектории в сторону лошадки и воткнулись трезубцем в бок бедного животного.
Вот же язвите, а! опешил Вовка.
Он не хотел причинять увечья лошади, просто хотелось дать ей по бокам, чтобы запомнила надолго, что нельзя жевать чужое сено. Неизвестно о чем подумала ленивая лошадка и что она там поняла, но она шарахнулась в сторону, лягнулась и поскакала в открытое поле с воткнутыми в нее вилами.
Блин, лишь бы кишки не выпали! напугался Вовка.
Но, на его радость вилы где-то там все равно отскочили, потому что дядя Толя вечером пришел к дому Даниловых и с порога заявил:
Володимир! Слыхал ужасную новость? Кровища в жилах стынет! Кобылу Ухабовых зверюга какая-то поранила когтями. Что творится! Что творится! Куды мир катится? Давай сюды мамкиного самогону, а то так муторно стало на душе от хищности живой природы, что кедрача шибко захотелось.
Вовка перевел дух, и чокнувшись с дядей Толей, с облегчением замахнул целый стакан священного напитка, и сразу налил по второй порции.
За гусей! выдохнул дядя Толя.
Точно! подхватил Вовка. И за здоровье лошадиное.
Вот, вот! в который раз захрустел крепким огурцом сосед. Как думаешь, может такой зверь гуся загрызть?
Наверняка, почесал затылок Вовка.
Дела, протянул дядя Толя. Сено на зиму заготовил?
Вовка быстро-быстро закивалговорить на эту тему почему-то не хотелось.
А затем в трудах и делах праведных миновал теплый сентябрь, за ним дождливый октябрь и уже в ноябре снегу намело по колено. Еще и декабрь не наступил, а зима уже всех достала. Вовка махал лопатой с утра до вечера. Вроде бы и в огороде прибрался и с птичниками разобрался, а хлопот не уменьшилось.
Однажды выбрав погожий, не очень морозный денек, Вовка пошел на сеновал и, ухватив вилами с отломанным зубом, хороший ворох теплого сена, вывалил его на середину птичьего двора.
Пускай краснолапые мои травушки отведают, решил Вовка. Вон, какое сено парное и красивое.
После этих слов знатный гусевод выгнал своих гусей на снег.
Давайте, щипайте! снисходительным тоном разрешил он, и встал в сторонку любоваться процессом. Но гуси без всякого энтузиазма прочапали босиком по снегу и сбились в плотную кучку. Каждый гусь издавал недовольный гортанный рокот и поджимал одну лапу к животу, пытаясь укрыть ее в теплом пуху подшерстка. Затем переступал на отогретую ногу и поджимал замерзшуюна свежее сено при этом вообще никто не обращал никакого внимания.
Да вы что, собаки, надо мной издеваетесь что ли? Вовка схватил деревянную лопату, которой он недавно сгребал снег и давай ей гусей к сену двигать. Гуси всполошились, раскрыли крылья и, недовольно гогоча и гаркая, побежали от страшной лопаты вокруг сена.
Гады! закричал Вовка и метнулся за ними следом. Бегая за гусями, он размахивал лопатой и приседал. Иногда он делал резкие возвратные движения и неожиданно выбрасывал прямую ногу, пытаясь перехитрить непокорную птицу. В эти моменты случайный наблюдатель из Южной Америки, если бы таковой имелся, с легкостью определил бы, что Вовка исполняет древний танец аргентинского охотникахозяина еды!