Нина ФедороваДети
© Н. Федорова, текст, 1958
© Издательство «Сатисъ», оригинал-макет, оформление, 2016
* * *
По благословению Митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского ВЛАДИМИРА
Часть первая
Глава первая
Есть у вас дети?
Шестеро.
Шестеро
Леди за прилавком даже вздрогнула от негодования. Она посмотрела на мать шестерых детей, и во взгляде ее вспыхнула внезапная враждебность. Желая поделиться своими чувствами, она обратилась к другой леди, справа, тоже за прилавкоми голос ее приобрел странное свойство: одни ноты в нем были чрезвычайно почтительны к леди, тогда как другие звучали намеренным оскорблением по отношению к матери стольких детей.
Миссис Браун, вы слышали? Шесть человек детей. Что это: эгоизм или глупость? плодовитость низших организмов, равнодушно ответила миссис Браун, занятая проверкой отчета благотворительной секции клуба.
Но как же мы можем помочь беднякам подняться из нищеты, если они будут, как эта, рожать по шестеро детей? еще раз громко воскликнула мисс Грауз.
Она знала, что не должна была бы так говорить с незнакомой бедной женщиной, но не удостаивала быть осторожной. К чему? Между ними лежала пропасть. Стоя, фактически, не за прилавком распродажи старых вещей беднякам, а на высоте, какую в обществе дает богатство и английский паспорт, мисс Грауз была недосягаема. Привычка оскорблять тех, кто не может защищаться, прививается соблазнительно быстрои мисс Грауз в заключение добавила:
Единственное, что мы должны бы давать беднякам, этосредства для контроля рождаемости.
Мисс Грауз была продуктом своего времени, воспитания и класса.
Она уже сложилась в тип. Онаоднолика, но многочисленна. Этоперелетная птица. Она плавает на пароходах, ездит по железным и электрическим дорогам, летает на аэропланах и, конечно, везде и всегда имеет еще и свой автомобиль. Онане предвестник несчастья, онаего последствие, последняя глава и эпилог. По видуона суха и тонка, по цветубесцветна, по паспортудевица, хотя всегда жестоко помнит кое-какие тяжелые эмоциональные потрясения. По должностиона всегда секретарь и часто на жалованьи.
Она появляется на любом из пяти континентовпосле великих несчастий и бедствийвойн, битв, наводнений, землетрясений, чумыно появляется позже этих событий, когда уже не опаснолюди убиты, трупы похоронены, произведена дезинфекция. Впрочем, лично ей ничто и нигде не грозит; она защищена всеми интернациональными законами, и если иногда и погибают в таких странах и при таких несчастьях торопливые любители-фотографы или нетерпеливые собиратели сувенировслучая еще не было, чтобы погибла мисс Грауз. В доказательство вы увидите ее портрет в любом журнале любой страны, где есть международная конференция или другое что в международном значениивосхождение на трон, похороны великого человека, или массовыемалых. Ищите ее несколько подальше от центрального планане в гробу, не на тронеподальше, и она оттуда улыбнется вам своей нечеловеческой официальной улыбкой. Вы всегда ее найдете и при факте международной помощи пострадавшим. Она раздает, или продает, или распределяет вещи или пищу, присланные другими людьми. Она жепоследняя инстанция международной благотворительности, последнее воплощение цивилизованной любви к ближнему.
Сегодня она продает старые вещи, собранные клубами иностранных дам в Тяньцзине. Вещи продаются бедным и дешево, а деньги, собранные от этих бедных, потом пойдут другим бедным, тоже в городе Тяньцзине. Мисс Грауз действует сегодня в качестве продавщицы.
Едва она произнесла слова о контроле рождаемости, ее глаза встретили взгляд покупательницы. Ненависть сверкнула в тех глазах, тем более поразительная, что глаза этисветлые, ясныеглядели с усталого и доброго женского лица.
Каким это образом число моих детей так близко касается вас? спросила бедная покупательница, и ее голос прерывался от волнения.
Каким образом? вскричала мисс Грауз, и та же ненависть сверкнула и в ее глазах и зазвучала в голосе. Мыблаготворительная организация. Этоблаготворительный базар. Вы нуждаетесь, мы помогаем. Здесь, у меня, вы покупаете нужные вам вещи за бесценок. Вырученные деньги мы раздадим другим беднякам Тяньцзиня. В интересах статистики хотя бы, имеем ли мы ваше милостивое разрешение спросить, сколько у вас детей. Помогая вам улучшить ваше экономическое положение
Вы помогаете мне? Этим? и женщина рукою показала вокруг себя.
Существует ли более отталкивающее зрелище, чем распродажа ношеного платья, если вещи, действительно, старые, рваные, грязные?
Оглянув комнату, и сама как бы удивляясь, как бы видя ее в первый раз, женщина остановила свой взгляд на вещи, которую она держала в руке. Это была пара стареньких детских башмачков. Они были сильно поношены. Полинялые, стоптанные с дырочками на носках. Десять центов.
Она смотрела на них теперь пристальным, испытующим взглядом. Где-то существовал таинственный благодетель, кто отдал эти ботиночкии в них она искала разгадку человеческой бедности и благотворительных базаров. Ее взгляд смягчился: ей представился ребенок, носивший эти ботиночки. Она вдруг вздрогнула, медленно положила их обратно на прилавок, в кучу других таких же вещей и, глядя прямо в глаза мисс Грауз, сказала печально и просто:
Пройдет несколько лет, и вы и эти леди-патронессы будете стоять здесь, по эту сторону прилавка.
Что?
Миссис Браун, председательница общества, медленно и тяжело поднялась от своей книги:
Пошла вон! крикнула она и подняла свою полную тяжелую руку. Рука эта не была вооружена, но женщина, стоявшая за прилавком, пошатнулась, как бы от удара, а бледная высокая девочка, стоявшая рядом, схватила ее за платье и испуганно зашептала по-русски:
Мама! Уйдем!.. Мама, скорее уйдем!..
Казалось, вся комната вдруг наполнилась горячей злобой. Глазаи покупательниц и продавщицвспыхнули взаимной ненавистью. Тут были почти только женщины. Возможно, по натуре ни одна из них не была ни злой, ни жестокой, но мир давно уже жил враждою и страхом, и отдельный человек часто уже не мог устоять, оставаясь самим собою.
Пошла вон! еще раз крикнула миссис Браун, задыхаясь от гнева и высоко держа свою вытянутую, начинавшую дрожать руку.
И затем комната наполнилась напряженным молчанием. Все насторожились, и все молчали. Все испугались не слов, а того большего, что не было высказано, но что жило и разделяло людей. Многие не знали, в чем дело, только слышали это гневное, задыхающееся:
«Пошла вон». Но эти два слова всколыхнули всю ненавистьк расе, бедняка к богачу и обратно, человека к человеку вообще.
В наступившей тишине был слышан испуганный шопот:
О, мама! Уйдем она может побить нас! И под взглядами всех присутствующих мать и дочь пошли к выходу.
Вдруг, с другого конца комнаты, молоденькая девушка, высокая и стройная, быстро кинулась к прилавку миссис Браун, и, став прямо перед нею, с негодованием крикнула ей в лицо:
Вы обидели!.. а затем, сама испугавшись своей смелости, кроткая по природе, она осеклась и упавшим голосом тихо прибавила:
Вы не были совершенно правы, Ее голос дрогнул. Она быстро повернулась и побежала вслед за ушедшими.
И сейчас же в комнате поднялся шум голосов. Сильнее всех был слышен голос госпожи Климовой. Плохо зная английский, она поняла, однако, возглас миссис Браун «Get out!», но не разобрала, кого прогоняли и за что, как не поняла и того, что сказала миссис Браун молодая девушка.
Лида! крикнула она ей вслед, и голос ее был полон возмущения. В жизни, при всяком столкновении, мадам Климова без колебаний брала сторону сильного, и настоящим возгласом и тоном она торопилась выразить свою моральную солидарность с благотворителями.
Некоторые из покупательницэто были, большей частью, бедные русские женщины, в знак молчаливого протеста ушли. Одна из них остановилась на пороге и сказала вслух, собственно, ни к кому не обращаясь:
Места не осталось на земле, где бы не кипела ненависть между людьми.
Между тем, мисс Грауз заговорила голосом обиженной невинности и справедливого негодования. Она была социологом по образованию. Она окончила колледж по отделению социальных наук. Она знала, каким должно быть идеальное социальное устройство. Ее отношение к людям было лишено личного интереса, она не искала себе выгод: ей было достаточно места на земном шаре. Но проблема перенаселенности планеты волновала ее, не давала ей спать. Изобилие детей для неепонимающей положениебыло личным вызовом. Она не могла согласиться на большее, чем трое детей в семье. Простой вопрос статистики. Но дети ежеминутно рождались. Они бегали по земле сотнями, тысячами, миллионами. Они выглядывали во все окна, двери и щели, изо всех жилищ. Они шли в школу и обратно, шумели на улицах, бросались камнями из-за углов, рылись в навозных кучах, хотели есть, просили милостыню. Строго говоря, они не знали даже, что каждый четвертый ребеноки дальшеуже не имеет права на жизнь.