Пока он не может дать ответ на этот вопрос. И, насколько известно, этого не знают и в других инстанциях. Наступили тяжелые времена: вермахт прорывается к Кавказу, солдаты увязают на раскисших дорогах, а через несколько недель придет зима и все заметет снегом; земля под ногами становится все более зыбкой, война затягивается, а приказы командования делаются все противоречивее. Альфред думал, что их дивизию пошлют на север для поддержки с воздуха войск, стоящих на пороге Москвы или Ленинграда. Он уже мысленно входил в Северную столицу русских, куда не сумел войти даже Наполеон, но неожиданно они получают приказ отправляться на юг: надо взять под контроль нефтеносные районы Кавказа. Нужно пополнить истощившиеся в войсках запасы топливаоно необходимо всем: автомобилям, танкам, кораблям, самолетам и подводным лодкам.
«До определенного момента все шло неплохо, думает Альфред, выбрасывая окурок. Все полагали, что к концу лета цель будет достигнута, но в последнее время что-то пошло не так. Враг отступает, но он не разгромлен. Сталинград окружен, разрушен бомбардировками, но не сдается. Дойти до нефтяных скважин оказалось не так просто».
А теперь еще и эти проклятые крошки-самолеты. Они усиливают тягостное предчувствие. Пехота с орудиями и тяжелой техникой ежедневно проходит более сорока километров. Когда объявляют привал, солдаты падают в изнеможении, они ждут наступления ночи как дара небес: наконец-то можно вытянуть ноги и немного поспать. Но с наступлением темноты, едва солдаты закрывают глаза, с неба пикируют эти жуткие самолеты и бросают бомбы. И так, с поразительной методичностью, до самого утра.
Каждую ночь после таких налетов санитары подсчитывают убитых и раненыхих множество. Это вносит панику в уставшие войска. Но еще страшнее непониманиеоткуда берутся эти самолеты? Откуда этот град бомб, сыплющийся на уставших от бессонных ночей солдат?
Впрочем, Альфред знает нечто, чего не знают другие и что предпочитает замалчивать высшее руководство. Недавно один из этих маленьких самолетов упал. То ли заблудился в тумане, то ли потерял управлениерухнул на землю. Подойдя к обломкам, солдаты увидели в разбитом биплане двух женщин. Они погибли сразу, на месте. Их обыскали в надежде найти хоть какие-то документы, чтобы понять, кто они и к какому авиационному полку приписаны. Но ничего не нашли. Те, кто ими руководил, приняли меры, чтобы в руки врага не попало никаких сведений. Солдаты ушли ни с чем, предоставив хоронить тела местным жителям. Неужели этими едва ли не игрушечными самолетиками, вносящими сумятицу в войска противника, управляют женщины? Неужели это они ночами сеют смерть? Руководство предпочитает не распространять это известиемужчинам не следует знать, что ужас на них наводят советские девушки, которые сидят за штурвалами маленьких бипланов. Они этого не перенесут. Альфред и сам с трудом это пережил. Неужели это и вправду женщины? Смелые, хорошо обученные и безжалостные? Столь безразличные к опасности? Они появляются неожиданно, ночью, сеют ужас и исчезают в небе. Загадочные, неуловимые, стремительные. Как ведьмы. Nachthexen, ночные ведьмы.
Я хотела познакомиться с кем-нибудь из «ночных ведьм»
Я хотела познакомиться с кем-нибудь из «ночных ведьм». Мне сказали, что одна из них еще здравствует и живет в Москве.
Первая попытка знакомства провалиласьзакончилась вежливым и решительным «нет». Встреча оказалась невозможной по очень банальным, но на тот момент непреодолимым причинам: у «ведьмы» не так много свободного времени, да и тот, кто должен был организовать встречу, тоже оказался занят.
Я поняла, что настаивать бессмысленно. Это «нет» исходило от представителя дирекции Музея Великой Отечественной войны, весьма необычного музея.
В просторных залах представлено стрелковое оружие, пушки, снаряды, амуниция, фотографии, документы, знамена, здесь можно увидеть диарамы сражений, петлицы, погоны, ордена и медали под стеклом выставочных стендов, портреты генералов, кинокадры парада Победы на Красной площади, строгий профиль Сталиназдесь сделано все, чтобы отдать дань уважения славной истории. Но тут не только прославляется героический отпор русского народа немецкому нашествию. В этих залах и сегодняшняя Россиязначение победы в той войне для ее судьбы неоценимо, поскольку величие ее прошлого вдохновляет и ее сегодняшний день. Эта потрясающая экспозиция с первого раза произвела на меня сильное впечатление, вызвав массу эмоций, а местами и просто ошеломив.
Представитель дирекции, к которой я обратилась, была влиятельным человеком, она принадлежала, как бы это сказали раньше, к административной номенклатуре и исполняла роль, если можно так выразиться, жрицы исторической памяти. От нее исходили практически все инициативы крупных мероприятий с участием ветеранов Второй мировой войны, которые проводятся и сегодня, поскольку ветеранов в путинской России уважают как ни в какой другой стране. Именно она инициировала большую часть проектов, проводимых в школах и посвященных героизму советских солдат, сражавшихся с немецкими захватчиками. Она же имела самые близкие отношения с «ночными ведьмами», организовывала им встречи с журналистами.
К этому стражу исторической памяти я попала благодаря ветерану Ивану Мартынушкину, одному из первых советских солдат, вошедших в Освенцим. Я брала у него интервью, и совершенно случайно он обмолвился о «ночных ведьмах». От него я узнала о девушках, которые во время войны на маленьких хрупких самолетах ночью атаковали немцев и наводили на них такой страх, что заслужили прозвище Nachthexen. Когда он рассказывал мне об этом, видимо, на моем лице отразились такие удивление и интерес, что ветеран тут же добавил: если у меня есть желание, я могу познакомиться с кем-нибудь из них. Он направил меня к нужному человеку. Но что-то здесь не сработало.
Моя подруга Элеонора старалась меня утешить: не стоит падать духом от этого «нет». Она утверждала, что тут сработал старый советский рефлекс, едва ли не вошедший в кровь и плоть русского национального характера. Но если не унывать и сохранять доброжелательность, настаивала Элеонора, русские обычно меняютсястановятся любезными, дружелюбными и готовыми к сотрудничеству. Если настойчиво идти к своей цели, то так или иначе мы увидимся с «ведьмами».
Разумеется, Элеонора оказалась права, впрочем, я и не собиралась отступать. Наоборот, после первого отказа, мое любопытство по отношению к этим отважным загадочным женщинам только возросло, как растет интерес к любому запретному плоду. Если солдаты вермахта, занявшие большую часть европейской России, подступившие к Москве и Ленинграду, зажавшие в тиски Сталинград и разорившие Кавказ, боялись молодых девушек, управлявших легкими фанерными самолетами, то эти женщины действительно должны быть необыкновенными. Познакомиться хотя бы с одной из нихогромная удача.
В ожидании момента, когда «нет» превратится в «да», я решила обратиться к книгам. В двух шагах от Красной площади находится величественная Библиотека имени Ленина, перед ней с задумчивым взглядом сидит бронзовый Достоевский. Среди сорока четырех миллионов томов я, конечно же, найду необходимую информации о тех, кого мы с Элеонорой отныне называли «нашими ведьмами».
После нескольких «нет», на этот раз, впрочем, весьма незначительных, огромная библиотека открыла перед нами свои двери. Очень милые и профессиональные библиотекари проявили доброжелательность по отношению к двум экстравагантным итальянкам, желающим получить информацию о Nachthexen. Они предоставили нам много документов: биографии, стихи, рассказы, учебники и даже детские книги. Лихорадочно листая книгу за книгой, мы с удивлением узнали, что «ночные ведьмы» входили в состав сугубо женских полков: механики, техники, вооруженцывсе вспомогательные службы тоже состояли исключительно из женщин. Как это было возможно? В самый разгар войны Красная армия имела смелость сформировать авиационные полки, в состав которых входили только женщины? От пилотов бомбардировщиков до техников? Так решил Сталин в октябре 1941 года, читаем мы. Вот это да! Не знала, что Иосиф Сталин был таким ярым сторонником феминизма, раз в военное время доверил самолеты женщинам и даже согласился на то, чтобы в их коллектив не был допущен ни один мужчина! Эта история казалась нам невероятнойк любопытству теперь примешивались чувства, понятные тем, кто хоть раз приближался к тайне, к уникальной истории, до сей поры никому практически не известной.