ГЛАВА III
Сюрпризы полковника Кейдзи
Три бронированные машины со светло-коричневыми и зелеными маскировочными пятнами быстро мчались по ровной, прямой, как стрела, бетонке. По обе стороны шоссе - охранная полоса, обозначенная двумя рядами колючей проволоки. Временами за окном мелькали будки военных постов. Длинные, на несколько сот метров, полосы вдоль дороги залиты водой. Здесь еще совсем недавно были рисовые чеки. Черная переувлажненная земля напоминала о весне. Да и картина за стеклом автомобилей не позволяла забыть о благословенном времени года. Сразу за проволочными заграждениями до самого горизонта простирались ровные поля, на которых китайские крестьяне на неуклюжих волах медленно, как бы жалея землю, по колено в воде подвозили в ящиках ярко-зеленые пучки побегов риса. Женщины в разноцветных головных уборах, двигаясь одна за другой, брали рассаду и, низко нагибаясь, укладывали ее в уже подготовленные ровные черные борозды. А у самой кромки сопки на когда-то раскорчеванных от орешника небольших участках всходила кукуруза. Порыжевшую с осени округу уже начал накрывать еле заметный зеленый фон.
«Японцы времени не теряют, - про себя отметил Отто Гюнтер. - Это уже не первая современная магистраль в направлении границ СССР с Внешней Монголией».
За недельную поездку, что организовал для него Кейдзи Тахаси, немец всюду видел новые казармы, аэродромы, танкодромы. Тысячи китайцев под охраной солдат строили рокадные и идущие к российскому рубежу шоссе и железнодорожные ветки. Внезапно появившееся в Азии марионеточное государство Маньчжоу-го быстро приобретало все качества удобного со стратегической и тактической точки зрения военного плацдарма. С него одновременно открывался путь на Приморье, Приамурье и Забайкалье.
«Дух меморандума Танаки получает реальные очертания в действиях Квантунской армии», - сделал заключение Гюнтер. Он хорошо знал этот документ - программу военных Страны восходящего солнца, которые считали Сибирь и Дальний Восток непременной частью «азиатской зоны сопроцветания».
Пейзажи интересовали немца только с военной точки зрения - Гюнтер думал лишь о том, как выполнить свою миссию - оценить разведывательный потенциал японцев в Маньчжурии, склонить их к теснейшему сотрудничеству с германскими спец службами. Машины тем временем свернули на извилистую сельскую дорогу, которая, изгибаясь, шла вверх по распадку, серпантином взбегая на высокую сопку. Легкий прозрачный туман висел над ее вершиной, стекал вниз, цепляясь за верхушки высоких деревьев.
- Я обещал вам, господин полковник, сюрприз, уникальный в наше время, - торжественно заявил Кейдзи, - сейчас вы его увидите.
- Право слово, Кейдзи-сан, сегодня вы очень щедры на неожиданности, - улыбнулся его попутчик. - То какая-то таинственная сила, которую вы зашифровали непонятным словом «староверы», теперь еще что-то новое
Знакомство этих двух пассажиров средней машины, по-военному подтянутых мужчин в элегантных гражданских костю мах, состоялось давно, еще в Москве, где они были сотрудника ми военных атташе своих стран. И немец, и японец сделали почти одинаковую нелегкую, но успешную карьеру кадровых разведчиков. Началась она в России, охваченной гражданской войной. Кейдзи служил в оккупационном корпусе на русском Дальнем Востоке. А молодой в то время немецкий лейтенант, когда генерал Деникин делил с казачьим атаманом Красновым еще не завоеванную власть, был командиром взвода пехотного батальона, расквартированного якобы для охраны аэродрома под Краснодаром в самом центре белых, соблюдающего полный нейтралитет. Лейтенант с группой связистов радио- и телефонной связи день и ночь сидел на комму никациях союзников и внимательно прослушивал все приказы из штабов, передаваемых открытым текстом через усиливающие кабели четко работающего антенного поля. Тогда это имело исключительное значение для всех государств, участвующих в громадной бойне на юге России. Каждое, исходя из своих интересов, хотело ухватить здесь кусок побольше да пожирнее
И, конечно, все охотились за ценнейшей информацией о сражениях из первых рук, а Германия, зная толк в подслушивании и специализирующаяся в таком еще новом секретном способе шпионажа, могла правильно распорядиться ею. Она свободно дозировала полученные из Краснодара данные и добавляла то, что ей было выгодно: сегодня - против Франции, завтра - против Англии. Эти ложные данные часто тревожили глав государств, которые имели свои интересы на юге России. Иные, получив неприятную информацию, бранили Деникина, а порой, разочаровавшись, просто сокращали ему помощь. Особенно не хватало денег, продовольствия, боеприпасов, что, конечно, играло на руку красным командирам.
Значительно сложнее и опаснее начиналась служба у лейтенанта Кейдзи. Его взвод входил в охранный батальон железнодорожных сооружений Дальневосточной дороги. Жили в неприспособленных товарных вагонах, находясь все время в движении, демонстрируя населению и другим интервентам, что единственная на весь Дальний Восток и Сибирь стратегическая магистраль находится в японских руках. Эшелон часто и неожиданно обстреливали партизаны. Их самодельные ружья имели утяжеленную свинцовую пулю, которая пробивала навы лет ветхие деревянные вагоны, битком забитые японскими солдатами. Были большие потери, лечение в дороге после таких ранений оказывалось, как правило, безуспешным. Невидимых грозных налетчиков японцы называли «барсуками» и панически их боялись. Стоило только даже безоружному постороннему человеку громко крикнуть: «Барсуки!» да кому-нибудь произвести пару выстрелов со стороны лесных зарослей, как в батальоне сразу начиналась паника: кто-то бежал в вагон, а кто-то искал более надежное место, падая возле рельсов и прячась за колесные пары. Солдаты, ощетинившись новенькими винтовками с блестящими штыками, вели стрельбу по кустарнику, а с крыш вагонов строчили пулеметы.
В таком заточении они могли сидеть сутками, став похожими на чумазых кочегаров, проработавших несколько дней без смены и мытья. Выискивались самые отдаленные безлюд ные тупиковые линии, где хотя бы на сутки-двое можно было сделать передышку от вездесущих «барсуков», но и в тех, каза лось бы, безлюдных местах, в тыловых тупиках не было покоя от них ни днем, ни ночью. Перепуганным японцам везде чуди лись партизаны, и они действительно появлялись неожиданно там, где их совсем не ждали, в упор расстреливая солдат охран ного батальона. Мягкостью и милосердием не славились и самураи: если им в руки попадались русские «барсуки» или просто безоружные мужики, заподозренные в партизанщине, их беспощадно расстреливали на людных местах, вешали на при вокзальных площадях. Карательные отряды жгли непо корные села, но дела складывались все хуже и хуже. Применяя жесто кость и особые меры, части оккупационного корпуса ждали какого-то чуда от Японии и помощи от своих богов. Но такого не происходило.
Экспедиционный корпус нес потери. С севера надвигалась Народно-Революционная армия, а корпус не был способен хоть как-то остановить ее. Белогвардейские дружины, несмотря на поддержку и заверения командования Страны восходящего солнца, откатывались к Владивостоку. Сибирский поход с позором провалился. Кейдзи хорошо помнит, как унизительно было для всех них покидать
Золотой Рог. Россия сумела отстоять свои восточные земли.
Память Кейдзи хорошо запечатлела и то время, когда вся Япония кипела от возмущения. В Токио в парке Хибая проходили бесконечные митинги, где звучали оскорбительные для военных речи. Одни требовали публичного харакири всего командного состава корпуса, вернувшегося из Владивостока, другие, с лозунгами в руках, призывали правительство отказаться от захватнической политики. Многие коллеги молодого офицера, такие же, как он, лейтенанты, не вынеся позора, прятали форму, уезжали в отдаленные села, навсегда покидая военную службу. А он остался. Ему, наоборот, на пользу пошла служба в Приморье. Изучение русского языка открыло Кейдзи путь в разведку. Но не только лингвистические успехи способствовали новой карьере лейтенанта. Будучи ярым националистом, он разделял Бусидо - кодекс самурайской чести, жадно читал рескрипт императора Дзимму, который еще тысячу лет назад провозгласил: «Накроем весь мир одной крышей и сделаем его своим домом!» Императорский путь Кодо - завоевания далеких и близких земель - Кейдзи воспринимал как приказ, отданный лично ему.