Тот навахо не обманул. Внизу, в Провале, сейчас наверняка ад. А он находился выше и почти в миле от него.
Шэд пристально посмотрел в темноту, размышляя, далеко ли смог добраться Лопес. Остальные не в счет; все они слабаки, существовавшие лишь благодаря силе лучших людей. Если бы они не умерли здесь, все равно где-нибудь умерли бы, и Запад вполне сможет обойтись без них. Он поднялся на ноги.
Лопесу наверняка ужасно не хотелось умирать. На ранчо, которое он так старательно выстроил на клочке одной из самых диких и суровых земель, дела шли хорошо. Только мужественный человек мог поселиться там, где поселился он, да еще заставить эту землю приносить доход. Шэд Мароун потер щетину на подбородке. «За те тридцать коров, что я угнал для него в последний раз, он дал самую лучшую цену, какую я когда-либо получал! — в задумчивости вспоминал он. — Побольше бы таких людей!»
Что ж, после этой ночи будет одним меньше. Лопес потерял ориентировку. У человека, захваченного плотным водоворотом пыли, не остается никаких ориентиров; ничто не поможет ему выбраться, кроме слепого инстинкта. Навахо поступили умно, заманив апачей в такую ловушку. По странному стечению обстоятельств, мать Лопеса тоже была из племени апачей.
И все равно он отважный человек. Пробивал себе путь наверх с самого дна, пока не стал хозяином одного из лучших ранчо. Так размышлял Шэд Мароун, подбирая сухой кедровник. Он собрал немного хвои, чтобы разжечь огонь, и через несколько минут у него заполыхал костер.
Мароун еще раз напился. Неизвестно почему, его вдруг охватило беспокойство. Встав, он подошел к краю Гнезда. Как далеко зашел Лопес? А что, если…
— Черт возьми! — пробормотал он, сжав револьвер в руке.
И тут услышал, как громко стукнул камень. Шэд застыл на месте.
Лопес, казавшийся в сумерках серой тенью, отделился от утеса, держа наготове оружие. Целую минуту они не сводили друг с друга глаз. Мароун заговорил первым.
— Чертовски жарко, — произнес он.
Лопес спросил:
— Как ты узнал об этом источнике?
— Мне сказал один навахо, — ответил Шэд, следя за Лопесом, как кошка. — Ты не так уж плохо выглядишь, — добавил он. — У тебя полная фляга?
— Нет. Я вполне мог сдохнуть. Но моя мать из племени апачей. Их отряд однажды попался в этом Провале. Ни с одним апачем такое не случается дважды. Потом они нашли этот источник, и еще один там внизу. Я добрался до нижнего, и это доконало меня. Он пересох. Но потом из трещины в скале побежала вода.
— Вот как?
Мароун снова взглянул на него.
— У тебя есть кофе?
— Конечно.
— Отлично, — кивнул Шэд, пряча револьвер в кобуру. — А у меня есть костер.
Авторские заметки
ДИКАЯ ЗОНА СИКАМОР
Хорошие ковбои никогда не сбегают; они просто уезжают.
Старая поговорка
После Второй мировой войны я жил в Лос-Анджелесе и время от времени собирал рюкзак и отправлялся в необитаемую местность, как правило в Аризону.
Одним из моих самых любимых мест была так называемая Дикая зона Сикамор в каньоне Сикамор. В те дни там проходила железнодорожная ветка, которая вела из Кларкдейла в Дрейк, и поездная бригада могла высадить вас в любой точке ветки и подобрать по пути обратно, когда бы вы ни появились. Поезд назывался «Верде-Микс».
Это была труднопроходимая, необитаемая и красивая земля. Там водились олени и горные львы, и даже встречались медведи. Там били красивые родники и журчали ручьи — и никого вокруг, кто мог бы вас потревожить. Обычно я три или четыре дня бродил по пустынным каньонам, взбирался на горы, блуждал по лесам и спал под звездным небом или в пещерах, которые в свое время укрывали индейцев и бандитов.
Ходило много историй о призраках, затерянных приисках, конокрадах и древних индейцах.