Смешно, но мы как стадо баранов ждали, пока придет наша смерть.
Я смаковала свой страх, вязкий и апатичный. Я успела подумать, что надо достать из рюкзака паспорт, что телефон лучше выключить и убрать, но вместо этого нажала «СОС» не верила, что настройка когда-нибудь пригодится! просто от безысходности. По лицу Милены текли слезы, потом я увидела синий лес за окном, яркие пятна. Красиво, и хорошо бы, чтобы нас скоро нашли.
Вертолет чиркнул по верхушкам деревьев, подпрыгнул, из последних сил, задыхаясь, старался двигатель, мы закрутились на одном месте, а затем был удар.
Я успела сунуть телефон в карман джинсов и стиснула пальцы на холодном сиденье, но меня оторвало, швырнуло прямо в объятия Милены. Кто-то кричал, наступила тьма, двигатель замолчал, тряска кончилась, меня окутала тишина, я несколько раз моргнула и поняла, что я жива и могу даже двигаться, и мне было настолько на все наплевать, что я по телам ползком начала пробираться к двери.
Ее заклинило. Я дернула раз, другой; как ребенок, у которого отобрали конфетку, заплакала громко Милена, я не обернулась, это не слезы боли, обида, и мне совсем не до чьих-то обид.
Все живы? услышала я спокойный голос Романа. Прежде чем выходить, убедитесь, что перед вами нет препятствий!
Я нащупала блокиратор и наконец распахнула дверь. Мы торчали на какой-то поляне как попаданцы, сказочной, яркой, почти нереальной, не хватало избушки Бабы-Яги. Вертолет накренился, но расстояние до земли было маленьким. Я опустила голову и увидела, как под нами расходятся слабые блестящие потоки воды.
Болото! заорала я, потому что теперь пришло осознание пресловутого ужаса и кошмара, и шарахнулась назад. Мы сели в болото!
Знаю, ровно ответил Роман. Я до него и тянул, иначе мы бы разбились. Выходите, только очень осторожно, лучше, если
Я не слушала и спрыгнула на землю. Она была шаткая, будто палуба, но выдержала, подо мной не разошлась. Я поскользнулась и едва не упала, умудрилась удержаться, по болоту было неприятно идти, я пробежала несколько шагов вперед, подгоняемая страхом, понимая, что так нельзя делать, но я опасалась, что вертолет утянет в трясину и меня увлечет вслед за ним. Потом я встала и начала смотреть по сторонам.
Не скажешь, что это не скрин игры. Слишком красиво. Или так и должно быть всегдатам, куда мы, двуногие алчные твари, еще не протянули свои загребущие лапы?
Понемногу вылезали и остальные. Мимимишик, Аркудов, Милена, Роман, и все осматривались, как и я, такого прежде никто не видел, мы четверо точно. Никто серьезно не пострадал, а может, наступил шок и кто-то не чувствовал боли. Например, я.
Это не трясинное болото, говорил зачем-то Роман, обходя вертолет, и мне казалось, что оценка ущерба уже бесполезнахвост треснул и надломился, лопасти сверху обреченно поникли, подняться мы не смогли бы уже все равно. Озера здесь никогда не было, но даже если бы было, трясина засасывает только живые объек
Ты! как-то пугающе произнес Мимимишикне крикнул, но стало не по себе, повернулся и схватил Романа за шиворот. Сукин сын, что с вертолетом?
По-настоящему опасный человек не тот, чьи глаза горят фантастическим бешеным пламенем и кубики по всему телу от подбородка до ног. Мимимишик даже сейчас оставался спокойно-сонным, и голос его был отнюдь не «рычащим», значительное пузико не придавало ему устрашающий вид, я только видела, как на его руке вздулись мускулы, и держал он Романа крепко.
Двигатель, прохрипел Роман, даже не подумав сопротивляться. Топливо или фи фильтра Брак, наверное
Ты же людей повез, Мимимишик говорил очень ровно, разве что проглотил какие-то нецензурные выражения. Ты же людей повез, конченый тыОн помотал головой, словно воротник давил ему на шею. Как ты это все не проверил, мразина? Я же тебя теперь ты понимаешь?
Вряд ли Роман не понимал. Он не вырывался, может быть, зная, к чему приведет попытка бунта. Аркудов замер, Милена смотрела, открыв рот. Я краем сознания отметила, что все еще хуже, чем я предполагала. Мы все тут мыши против этого человека, случись что, сгнием в этом болоте, Мимимишик прикончит нас раньше, чем красоты вокруг.
Гла главное, что мы сели, выдыхал Роман. У ме ня уже выхода не было. Я дотянул.
Где ты летать учился? по-прежнему без всяких эмоций расспрашивал Мимимишик.
Лет летное.
Офицер? И в глазах Мимимишика мелькнуло что-то ожившее. Человеческое. Понимание? На какие-то чувства он оказался способен, помимо симпатии к жене и коту.
Да. Летеха.
Козел ты, а не летеха, брезгливо выплюнул Мимимишик и с не меньшим отвращением оттолкнул Романа так, что тот едва устоял на ногах. Что за место? Сколько до людей? Рация работает? Что ты стоишь, козлина?
Я бы тоже стояла, не зная, куда бежать. Роман дернулся к вертолету, остановился, всмотрелся куда-то вдаль, он ничего не мог там увидеть, за лесом, но махнул зачем-то рукой и попытался выдавить обнадеживающую улыбку.
До Номарино не дошли километров сто. Стоянка километров двести, наверное. Больше людей здесь нет. Егерям еще не время, а ученые в этом году сюда не совались.
И дождя пока нет, подумала я, а еще у меня промокли ноги, и я, проваливаясь по щиколотку, не торопясь пошла к вертолету. У нас нет еды, нет воды, но есть связь?
Я сунула руку в карман. Телефона там не было.
Я отпихнула Милену, бросилась к вертолету. Внутри была свалка из наших вещейрюкзак Мимимишика, сумочка Милены, какие-то банки черт знает с чемнаверное, вертолетные, рюкзак Аркудова, который оказался открыт и все вывалилось, я взирала на разбитые объективы, и мне было плевать. Рискуя разрезать руки о мелкие стекла, я принялась искать телефон.
Кто-нибудь! крикнула я. Позвоните мне! И вообще, сто двенадцать! Звоните сто двенадцать, скорее!
Я копалась где-то под пассажирскими сиденьями, совсем забыв, что здесь нет сотовой связи. Влез Роман и уселся в кресле пилота, тихо ругаясь, начал переключать все подряд, зашипела рация, снаружи опять заревела Милена Сюрреализм, так не бывает, я сейчас ущипну себя и проснусь. Как я оказалась в этом проклятом месте?
Не это ищешь?
Я оглянулась на голос Аркудова и в первый раз не увидела на его лице противной насмешки.
Держи. Но бесполезно. Мой уцелел, но связи как не было, так и нет, тут ближайшая вышка в ста километрах.
Я взяла у Аркудова свой телефонмокрый, покрытый грязью, с разбитым экраномкто-то, может быть, я сама, умудрился на него наступить, с него свисала какая-то водоросль, которую я отшвырнула как можно дальше. Словно я и все происходящее могла отшвырнуть. Связи нет А я, наверное, выронила телефон, когда выскочила, и так же, как на объективы Аркудова, мне было плевать теперь и на собственный проект.
Хорошая новость. Я подняла голову и увидела Романа рядом. Если ваш телефон раздавили, почва твердая, топь только по самому верху. Плохаяу меня не работает рация.
Совсем?
Не знаю. Сигнал вроде бы есть, сейчас попробую вызвать помощь.
Я схватила рюкзак Аркудова и выкинула его, следом оттолкала рюкзак Мимимишика. В моем нечего было искатьшоколадка, жевательные конфетки, сильно початая бутылка воды, пауэрбанки и куртка. Теплая, но промокаемая, я не рассчитывала бегать под проливным дождем, а надо бы было на это рассчитывать. Я читала, сама не знаю зачемидете в лес, одевайтесь ярко, берите спички, берите телефон Здесь так много красок, что мы потеряемся, а как было бы здорово сделать фото: найдите нас и спасите нас.
Было еще тепло, но куртку я вытащила надела. Мерзнуть нельзя ни в коем случае. И панике поддаваться тоже нельзя.
Перестань реветь, поморщилась я, оглядываясь на Милену. Все живыуже хорошо. Да заткнись! рявкнула я, и теперь уже все посмотрели на меня. Извините. Не терплю истеричек. Черт. Еда у кого-нибудь есть?
Проголодалась, Дианочка? заботливо спросил Аркудов.
Идиот. До жилья сто километров по тайге, я прищурилась, ночи холодные, будет дождь. Сколько проходит человек по нормальной местности? Пять километров в час? Напряги свои полторы извилины и посчитай, за сколько мы доберемся до места?
Пять километров. Допустим, пусть три. Трижды тридцатьдевяносто Тридцать часов, пусть сорок пять. На всякие непредвиденности. И это только ходьбадвое суток. Нам нужно понять, куда идти. Мы обязательно выйдем, нас много, мы все здоровы, и двое сутокне такая беда. Важно не потерять чувство реальности.