Что-то царапало изнутри, словно в голове вращался комок раскаленной проволоки. Красное, пульсирующее чувство растекалось в глазах и горле раскаленным свинцом.
Картинки. Образы. Сотни, тысячи обрывков неясных воспоминаний, утопивших реальность.
Он закрыл глаза и попытался сосредоточиться на происходящем.
Лера?.. прохрипел он.
Как давно он не слышал собственного голоса. Он почти не помнил, что значит «быть живым».
Меня зовут Ника.
Сознание мутилось калейдоскопом картинок. Мартин не мог сосредоточиться ни на одной из них.
«Почему ничего подобного не случилось, когда я появился впервые?.. Может, у нас тогда еще не было той связи, что появилась потом. А может, Виктор раньше не прятался»
Это ты. Что с тобой, ты ничего не помнишь?.. Или у вас там есть третий?
«Третий. Третий, черт возьми. И кто же тогда второй?!»
Пожалуйста, подожди, я сейчас вернусь.
Мартин не пытался разглядеть говорившую с ним девушку. Он бы и не смогеще немного, и чужая память затопила бы сознание, и он не знал, чем бы это кончилось. Но точно знал, что не хочет, чтобы его в этот момент кто-то видел.
Шатаясь, слепо шаря перед собой рукой, он вышел из комнаты. Позади раздался короткий металлический звон.
Он не чувствовал присутствия Виктора. Это значило, что у него есть время.
Мартин зашел в ванную, включил свет и заперся изнутри. Оперся руками о раковину и заставил себя посмотреть в зеркало.
На него смотрело незнакомое лицо. Повзрослевшее, вытянувшееся. Темно-серые глаза Мартина смотрелись теперь вовсе чужими.
Сколько времени прошло?..
По волосам было не понятьстрижка могла быть сделана и через пару месяцев после того, как Мартин оказался заперт. Виктор явно больше не отращивал волосы.
Выключив свет, Мартин опустился на пол и привалился к стене. Закрыл глаза и позволил чужой памяти утопить сознание.
Колеса серебристого седана скользили на первому льду, и Виктор вел машину медленно, стараясь не потерять управление.
Дешевая машина. Неуверенная езда. Знак «новичок» на заднем стекле. И номера, густо забрызганные дорожной грязью с обеих сторон. Через секунду после того, как машина проезжала мимо, человек уже не мог вспомнить даже ее цвет.
Виктора устраивало отсутствие лишнего внимания. Он курил в приоткрытое окно и чувствовал себя абсолютно спокойным.
Мартин почувствовал, как против воли что-то сжалось в грудивсе-таки он скучал.
Лера сидела рядом. Мартин заметил, что ее волосы стали короче, макияж более сдержанным, и во взгляде, обращенном на Виктора нет прежней неприязни.
И зачем я с тобой поехала? поморщившись, спросила она.
Потому что тебе это нравится, отвечает Виктор, по-прежнему не оборачиваясь.
Чудно. А хоть музыку мы можем сменить, твои джазовые мурлыканья бесят еще больше, чем твое пренебрежение окружающими.
Это шансон, солнце мое.
Шансонэто воровские песенки. Ну там знаешь, все эти «за маму и дворстреляю в упор», «расплескалась синева» и прочие Мурки.
Про синеву поют десантники. А шансонмузыка французских кабаре, презрительно скривился он.
Напомни-ка, почему я с тобой еще с тоски не повесилась?
Потому что я пока единственный смысл твоей беспросветной жизни, солнце.
Замечательно. Вон чертова заправка, иди ломай свою комедию Твою-то мать! Это же мент!
Рядом с заправкой, на которую они направлялись, и правда стоял человек в милицейской форме. Он о чем-то говорил со стоящим рядом долговязым парнем в ярко-красной куртке. Под ногами парня стоял полупустой мусорный пакет.
Это твой стимульной с пакетиком стоит?! И он сейчас треплется с ментом, еще и неподалеку от
Потому что «неподалеку» милиционер здесь и стоит, прошипел Виктор, паркуя машину. Посиди тихонько.
Ты что, хочешь сбыть товар прямо под носом у милиции?! Лера схватила его за рукав.
Наглость, милая, открывает все дороги, усмехнулся он, стряхивая ее руку и доставая из бардачка сверток, остро пахнущий горьким миндалем.
Он убрал сверток в карман, вышел из машины и направился к заправке. Спустя пару минут вышел оттуда с двумя стаканами кофе на картонной подложке.
Молодой человек! окликнул его милиционер.
Да? улыбнулся он, подходя ближе.
У меня к вам несколько вопросов. Вы часто здесь ездите?
Нет, не очень. Мы с сестрой выбирались за город, хотели на речке корабли посмотреть. Она воду страшно любит, доверительно сообщил он указывая на свою машину. Можно я только кофе выпью, а то холодно?
Конечно. Значит, вчера
Все газеты уже раструбили. Такой ужас, скривился Виктор, делая глоток из картонного стаканчика. Знаете, я бы вот таких людей своими бы руками давил! Это же надо додуматься, такая молодая, такая красивая девочка, в газетах еще писали, что училась где-то и все ее любили, и такое чудовищное убийство.
Да-да, если позволите Можете ехать.
Милиционер явно хотел быстрее избавиться от бесполезного как свидетеля, но очень общительного допрашиваемого. Но Виктор, вместо того чтобы вернуться в машину, остался стоять.
Нет, вы подождите, я вам вот что скажу. Поймайте этого ублюдка, обязательно поймайте! У меня сестричка боится с учебы возвращаться, каждый день еду ее встречать после работы. Никаких денег на бензин не хватит каждый день туда-обратно кататься. Вот у тебя, братец, есть сестра? Или девушка?
Нет, прохрипел парень с пакетом.
Судя по цвету лица, он был готов упасть в обморок.
Вот поэтому тебе и нечего бояться, ободряюще улыбнулся ему Виктор, бросая стакан в пакет. Всего вам доброго.
Он подошел к машине, чувствуя обращенные ему в спину взгляды. Он знал, что один из взглядов брезгливый, а другойполон ужаса. Главное, чтобы этот истерик не вызвал лишних подозрений.
«Может быть не стоило так наглеть»подумал Виктор, хотя точно знал, что он не смог бы сделать по-другому. Ему хотелось опасности. Нравилось играть с людьми, потому что только так он испытывал хоть какие-то эмоции.
Даже если бы ему не нужно было на эту заправку, чтобы оставить наркотики, он бы все равно туда приехал. Потому что
Мартин чувствует, как где-то глубоко в сознании бьется другое воспоминание. Картинка начала блекнуть.
Виктор сел в машину и протянул Лере кофе. Она смотрела на него со смесью ужаса и восхищения.
Ты серьезно? Весь сверток в стаканчик влез?
Скажем так, стакан был наполовину полон, улыбнулся он, заводя мотор.
Кажется, это одно из недавних воспоминаний. Мартин смутно догадывался, о чем говорили Виктор с Лерой, кроме продажи наркотиков, и эта мысль вызывала тяжелую ледяную тошноту.
Следующее воспоминаниеВиктор, стоя на стремянке, белит потолок на залитой солнечным светом кухне. Это воспоминание не горчит и не царапает.
Он просто реализует свое стремление к порядку и приводит жилье в человеческий вид.
«И давно он торгует дурью?.. С тех пор, как связался с теми людьми, что ее изготавливают? Просто прекрасно», с горечью подумал Мартин.
Воспоминания скользят и теснятся. Он не может сосредоточиться ни на чем конкретном, не может дать себе ответов на те вопросы, которые его интересуют.
Вот новоеМартин с отвращением отталкивает его от себя, но ему это удается не сразу. Он не видит и не пытается разглядеть лица девушки, с которой проводит время Виктор, только успевает заметить, что все происходит добровольно, и что сознание Виктора полнится чувствами, очень далекими от нежной и трепетной страсти, которые он испытывал с Ришей.
Мартин не знает человека, в которого превратился.
Над головойнебо, порванное звездным светом.
Утонешь, дурак! услышал он женский голос с берега.
Лера? Мартин уже научился узнавать ее.
Виктор перевернулся на спину, раскинул руки и хрипло рассмеялся прямо в раскинувшуюся над ним синеву.
Мартин чувствовал, что Виктор пьян. Он плыл куда-то прямо в одежде, а когда пиджак начал мешать, просто сбросил его и поплыл дальше. Скоро он перестал слышать Леру.
Огоньки в темноте, что мне это напоминает! выдохнул он.
Скоро силы начали оставлять его, но вместо того, чтобы повернуть к берегу, он заплывал все дальше.