Федька слушала, не показываясь на глаза, и уже задыхалась от злостивот точно то же эти сволочи говорили полицейским сыщикам!
И тут ее осенилошнурок! Поскольку его не раз поминали, то, выходит, он был найден при теле. Если этот шнурок оторван от танцевального костюмато еще надобно узнать, от которого! А если он совсем постороннийто, значит, кто-то его принес нарочно, замышляя убийство. Нужно было бежать к костюмерам, разглядывать Санькин костюм.
В мастерской Федьку зналитам ее крестная трудилась. Можно было прибежать, словно с новостями, и добраться до больших вешал, на которых висели костюмы труппыоперные отдельно, балетные отдельно, каждый спектакльособо.
Федька и понимала, что ее избранник на убийство не способен, и безумно боялась, что в костюме обнаружится недохватка тесемочки или шнурочка.
Крестная, Агафья Антоновна, знавшая, как и весь театр, про Федькину любовь, обласкала фигурантку и потихоньку провела ее к костюмам вчерашнего представления, которые нужно было оглядеть и развесить в правильном порядке.
Санькин адский кафтан с рожей на пузе был самый длинный. И воинский нарядтоже. Ничего подозрительного на них не обнаружили.
Так ведь шнурок у нас где угодно можно взять, сказала Агафья Антоновна. Может, он на полу подобрал, и тут ему в головку дурь вошла?
Так и ты, тетенька, думаешь, будто это он?
Весь театр так думает! Кому бы еще? Да на черта всем эта Глафира сдалась, один твой дуралей с нее глаз не сводил! Держись ты, Федорушка, от него подалее! А то гляди!
Чтогляди?
Не потащилась бы ты за ним в каторгу
И потащусь! выкрикнула Федька и убежала.
Положение было ужасноевроде и жил Румянцев без врагов, а как стряслась бедавесь театр ему недруг! Как один ополчились! И защитить некому. Кроме одной дуры рябой, которую никто слушать не станет.
Из-за убийства Глафиры занятия в зале все никак не начинались, девицы из береговой стражи стояли у палки и, обсуждая событие, лениво разминали ножки. Федька заглянула тудаи поняла, что сегодня заниматься не сможет, не до того. Мысли возникали одна другой причудливей: увезти Саньку в деревню, где его не найдут, или вовсе как-то спровадить его в Москвутам у него родня, или бежать на Васильевский, к дедову шурину, который не раз похвалялся, что у него-де в полиции есть и брат и сват.
И лишь самой последней явилась мысльузнать все-таки, куда Санька сбежал после представления и где пропадал. Коли у Анютыэто было бы счастье! Та к нему привязалась, должна сказать правду полицейским!
Федька пошла ее отыскивать и нашла в уборной вторых дансерок. Она там сидела с Дуней Петровой, ожидая, пока позовут в зал.
Чего тебе, Бянкина? спросила Анюта.
Поговорить надо.
Не о чем вроде.
Есть о чем.
Федька понятия не имела, как приступиться к пикантному разговору, и от неловкости глядела в пол.
Так это у нее Санька Румянцев на уме! догадалась Дуня.
И что? Анюта, хорошая актерка, притворилась, будто не понимает.
Может, ты, сударыня, скажешь скажешь, где он был после представления?.. неуверенно спросила Федька.
А не скажу. Потому что не знаю. Да и знать не могу, твердо ответила Анюта.
Так, может
Не может! И заруби на носу своем дырчатомслышать я о нем больше не желаю. Так-то. Еще недоставало, чтобы полиция
Так он у тебя был?!
Нет, говорю тебе! Вот ведь дура, простых вещей не понимает! Не было его у меняи отродясь не бывало!
Ступай, ступай, сказала Федьке Дуня. И прищурила левый глаз. Это означалодождись меня, кое-что скажу.
Фигурантка выскочила из уборной. Ну конечно! Коли поднимется шумАнютин покровитель может узнать про ее шашни с Румянцевым. И прощай счастливая жизнь!
К дверям спешила Наталья Макарованесла новость Анюте.
Слыхала, Бянкина? Что открылось! Румянцев дома не ночевал! Полиция к нему ходилатак его матушка-умница побожилась, будто прибежал сразу после представления и спать улегся, а братец-то и выдал! Так и сказалперед самой заутреней старшенький-то явился, зол былкак черт!
И Наталья ворвалась в уборнуюпраздник-то какой, можно услужить Анюте Платовой. Та не скупа, отплатитюбку надоевшую подарит, сорочку с порванным кружевцем. У нее-то их на весь театр станет, и на береговую стражу, и на хор.
Да и все будут Анюту выгораживатьв ожидании награды за преданность.
А если Федька попытается объяснить полицейским сыщикам, что Санька провел полночи у Анюты, весь театр против нее выступит Все, чего она добьется, это нагоняя от начальства.
Федька прислонилась к стене. Значит, слов более не надобно. Надобно действовать. А как?
Из уборной вышла Дуня Петрова, как и Федькав шубке внакидку и всего в двух юбках, чтобы удобнее было заниматься.
Пошли, велела она и, приведя фигурантку в тихий закуток, сказала прямо:
Не будь дурочкой, Бянкина. Платова тебе не помощница. Коли хочешь ему пособитьбеги, ищи деньги. У вас в береговой страже есть Семен-питух, он за деньги родную мать продаст. И другие тоже Докопайся, где тот же Семен вечером шлялся, уговори егобудто он вместе с твоим обалдуем шлялся да на похмельную голову позабыл.
Федька ахнулавот ведь где друг подлинный сыскался!
Я тебе этого, Дуня, не забуду, вот те крест!
То-то все вы, молодые дурочки
Самой Петровой было уже двадцать пять или даже двадцать шесть. Тоже не красавица, право танцевать вторые партии всеми средствами доказывала. А первых ей все равно не видатьибо не француженка, не австриячка и не итальянка.
А Платову не трогай, ей и без тебя тошно, добавила Дуня.
А ты как думаешькто Глафиру-то?..
Это дело темное. Оно, может, вообще никогда не откроется, подумав, сказала Петрова. Глафира уж больно много скрытничала. Кабы с нами делиласьмы бы теперь все сыщикам и доложили, и злодея бы они поймали. А так сама видишь
Но ты ведь не веришь, будто это Румянцев?
Верю! Я, Бянкина, такое в жизни повидалачто парень сгоряча мог зазнобу удавить, верю! с неожиданной яростью выпалила Дуня. Хоть у твоего Саньки и кишка тонка на такое дело Мог, вконец одуремши. А потом к Анютке кинутьсяс перепугу, и полночи с ней маяться
Да нет, Дуня, что ты, Господь с тобой! А если он скажет сыщикам в управе благочиния правдубыл, мол, с любовницей? Платова, конечно, станет отпираться
Ну так обойдется это Анюте в две или три сотни. Одно ее ожерелье дороже стоит. Она уже и теперь припоминает, через кого можно встречу с обер-полицмейстером устроить. Я ее знаю, она ловкая! Может, и не деньгами расплатится. Так ты беги, выручай уж своего болвана, дурочка, а то его в каторгу погоняти ты в петлю полезешь.
И Федька, поцеловав Дуню в щеку, помчалась на мужскую половинувысматривать Семена-питуха.
Но, пока добежала, сообразила: если Семен согласится, ей этого паршивца всю жизнь поить придется. А зато есть другой человеккоторый поможет не ради денег, а по своей несуразности. Его можно выманить и все ему растолковать. Ну и заплатить, разумеетсянемного, совсем без денег тоже нельзя.
Имелась в Федькиной жизни одна нелепая история, за которую было немножко стыдно. Года полтора назад ей показалось, что Санька уже готов проявить здоровую мужскую благосклонность. Первым делом Федька испугаласькак же на нее отвечать? От товарок-фигуранток она знала, что любовнику в постели надобно угождать, и про всякие ухватки наслушалась. Но сама опыта не имела ни малейшего, даже ни с кем не целоваласьв береговой страже она не пользовалась успехом, а из публики время от времени интересовались какие-то гадкие люди, на которых и смотреть-то было тошно, а не то что в постель с ними ложиться.
Бянкина, бывши почти на два года старше Саньки, понималаон будет ждать от нее хоть какой-то опытности, а она по сей части бестолковадальше некуда! И нет же в столице кого нанять, как нанимают помесячно, скажем, музыкального учителя. Первая ночь с Санькой могла стать и последнейесли ему не понравится. А этого Федька не хотела.
Характер у нее был стойкий, боли она не бояласьэто для танцовщицы вещь привычная, и учеников даже учат выверять по ней движения: когда, встав в аттитюду или в арабеск, ощутишь еезначит, поза схвачена верно. Если отнестись к амурной близости как к танцуто можно ее постичь тем же методом: перед тем, как блистать на сцене, танец многократно проходят в зале, и публика этой черной и потной работы не видит; равным образом перед тем, как оказать себя умелой и страстной любовницей в румянцевской постели, надобно отрепетировать все ухватки в постели иной