Откуда-то нашлась старая раскладушка, на которую и положили раненного Марка. К повязке на руке добавилась еще одна, плотно обхватывающая плечо. Слава богу, Стасу не удалось прицелиться
Ты как? спросила она и склонилась над ним.
Ее волосы упали на его лицо, и Марк поморщился. Но она не успела исправить оплошность, здоровой рукой он потянулся к ней и коснулся щеки, мягко и медленно проведя по коже, после чего спустился ладонью ниже, обхватил шею и притянул к себе.
Тише, я упаду, шепнула Анна.
Ей пришлось в срочном порядке впиваться ладонью в металлический каркас раскладушки, чтобы не рухнуть на него.
Это было бы кстати, сказал он.
У тебя очень странная реакция на ранение в плечо. Раз за разом.
Марк добился своего: нашел ее губы и сладко поцеловал. На мгновение она забылась, отдавшись его ласке, на которую еще утром не надеялась.
Это реакция на тебя, протянул он. Хотя мне что-то дали
Определенно, скривилась Анна, ты тихий и довольный. Надо будет попросить выписать рецепт на оптовую закупку.
Она выскользнула из его объятий и прошла к стене, чтобы взять стул. После чего устроилась рядом с ним.
Мы здесь надолго? спросила она, придирчиво оглядев его с ног до головы и вернувшись взглядом к металлической тумбе, на которой остались препараты и шприцы.
Вряд ли. Нечетный скажет, когда придет время уезжать.
Кто-нибудь погиб?
Из моих?
Анна кивнула.
Двоих ребят зацепило. Но Север в порядке.
Кажется, он хотел произнести последнюю фразу спокойно или даже безразлично, но все же царапнул
Отошлю его куда-нибудь подальше, устало выдохнул Марк и закрыл глаза.
Хорошо, согласилась Анна.
Она поймала его ладонь и сжала. Хотелось продлить затишье, но Марк вдруг перебросил руку и начал подниматься.
Куда? спросила она.
Не буду я валяться.
Капельница, Марк.
Какая капельница?
И он дернул шнур, вырвав иголку из вены.
Скажешь, когда голова закружится, недовольно пробурчала она, если успеешь, конечно.
А ты ходи рядом. Сторожи.
Он определенно выдохнул. Вспомнил себя. И не хотелось признаваться, но такого, хамоватого и упертого, она любила его больше всего. Тем более, Анна знала, что на этот раз он легко отделался, много легче, чем когда порезал себя. Помощь оказали быстро, да и крови он потерял не так много. В который раз повезло.
И я бы не отказался от чая, сказал Марк.
Он уже натягивал на себя белую футболку, нещадно растягивая ее на пару-тройку размеров впрок, чтобы не задеть раненное плечо. Анна не удержалась и помогла ему просунуть голову. Он такой заботы не оценил, всячески пытаясь показать, что в состоянии одеться самостоятельно.
Может и чай сам нальешь?
Может, кивнул Марк.
Лучше налепи лейкопластырь, у тебя кровь. Такое случается, когда варварски выдираешь капельницу.
Быстро мы вернулись к пререканиям.
Так тропинка знакомая, истоптанная.
Анна нашла металлический стеллаж у второй двери, выводящей к следующей линии гаражей. На средней полке оказался чайник и набор вахтера: чай в пакетиках, рафинад, кружки позаимствованные у РЖД и старые жестяные ложки. Заварив чай, она было направилась к нему, но он уже стоял за спиной, выглядывая что-то через окошко в двери. Анна втиснула кружку ему в руку и тоже посмотрела на улицу. Ничего примечательного, ряд одинаковых боксов с воротами, выкрашенными коричневой краской.
Какого что это? выпалил Марк, сделав всего глоток.
Это сахар, Марк, учительским тоном произнесла Анна. Вместо капельницы.
Наверное, ему пообещали смерть от диабета, он ненавидел сладкое и четыре кусочка сахара пришлись, мягко говоря, не по вкусу. Но он не стал спорить, сглотнув свое недовольство, и продолжил пить с той миной, с которой принимают противное лекарство.
Найди ключи от сорок третьего гаража, попросил он. Они в шкафу у доски.
Он не соврал, за дверцей прямоугольного шкафчика скрывались десятки пронумерованных крючков, на которых висели ключи автомашин с сигналками. Свои ключи она узнала и без номера. Значит, машину Виктора пригнали сюда.
Отвези меня куда-нибудь, произнес Марк.
Анна с вопросом и тревогой посмотрела на него.
Возьми лекарства, тонну сахара, плед с грелкой, он развернулся и поймал ее взгляд. Мне нужно развеяться. Я чертовски устал, а здесь даже дышать нечем.
Стены и правда давили, а доносящиеся отголоски суеты раздражали, постоянно напоминая о недавней свалке, из которой они чудом выбрались. Раньше ей казалось, что Марк и есть эти стены, что он сдавил и запер ее, только оказалось, он сам заплутал в бесконечных темных закоулках.
Нечем, повторила Анна, согласившись. Нужно сказать Нечетному.
На машине трекер, и выезд только один Он и так узнает, и пошлет охрану.
Она взяла только лекарства и пошла за ним, спустившись к нужному гаражу. Тойота с тремя семерками блестела, начищенная и отполированная, видно из двора, где Анна бросила ее, машину сперва пригнали на автомойку.
Удивительно, призналась она, забравшись в салон, первый раз за рулем я, а не ты.
Не привыкай.
Марк отодвинул кресло до упора и растянулся насколько хватало пространства. Все-таки, как бы он ни храбрился, выглядел он уставшим. Он бросил голову на правое плечо и впился внимательным взглядом в дисплей, на котором появились распахнутые ворота и полоска света с улицы, когда Анна включила заднюю скорость. К счастью, выехала она из тесной коробки без происшествий. На пункте пропуска с будкой и шлагбаумом, как и обещал Марк, уже ждала машина сопровождения, которая пристроилась сзади и поехала за ними.
Странно, что он не звонит, заметила Анна.
Нечетный не Север. На рожон не лезет.
Его голос прозвучал совсем тихо. И он то и дело надолго прикрывал глаза.
Поспи.
Марк кивнул с ленивой усмешкой.
Покружи, где хочешь, на распоряжения силы естественно нашлись, и расскажи что-нибудь. Хочу слышать твой голос.
Ты невыносим, когда ранен. Подай, принеси, сделай.
Пожалуйста.
Наконец-то. Я все думала, когда ты вспомнишь это слово.
Могла бы и напомнить.
Так я
Прямо, а не по-бабски.
Колыбельная у Анны выходила так себе.
По-бабски это как?
Через лес нечитаемых намеков.
«Расскажи что-нибудь.» передразнила она. Ты ведь не умеешь молчать, когда я говорю.
Как и ты.
Вот, Марк! Я могу заготовить десятистраничный монолог, но все равно твоих реплик окажется больше.
Мы уже ругаемся или еще добродушно пререкаемся?
Идиот. Она не смогла сдержать улыбку и потянулась к нему рукой, растрепав его темные волосы.
С твоим стажем лучше впиться в руль двумя руками, тут же отреагировал Марк.
Анна вдруг поняла, что вот этот дурацкий разговор ни о чем ему и был нужен. Впрочем, как и ей. Они говорили о пустяках, шутили, огрызаясь, как в первые дни после знакомства. Когда еще не случилась трагедия с Виктором, когда не закружилась буря с Хотовым и не случился Север Когда они еще не забылись и не принялись с сумасшедшим азартом ранить друг друга до глубины души.
И как скоро мы облажаемся? вдруг спросил Марк.
Он словно угадал ее мысли. Или сам размышлял о том же.
Не знаю.
Ты или я? Кто уйдет?
Ставлю на тебя, ответила Анна.
Звон упавших на площадку ключей вырвал из раздумий. Анна, еще не очнувшись до конца, молча смотрела, как Максим нагнулся за оброненным ключами, а потом отпер замки квартиры. Она прошла в прихожую вслед за ним и почувствовала раздражение. Дорога назад придавила такой тяжестью невысказанного и затаившегося, что было трудно дышать. Она потянулась к Максиму и крепко обняла со спины, впившись пальцами в его грудь.
Ты видела его? спросил он и накрыл горячими руками ее ладони.
Да. Наткнулась в коридоре.
Ругались?
Сделали вид, что ничего не случилось.
Она уткнулась лицом в пиджак и старалась думать только об аромате его одеколона. Она любила этот запах, тягучий и крепкий