Встретимся на Плутоне - Степанцева Катя

Катя СтепанцеваВстретимся на Плутоне

Посвящается тому, кто обещал читать все мои книги.

Варя

Кис кис Весна

Ну и задала нам Камбала Ивановна задачку: написать сочинение на тему Кем я стану, когда вырасту? Вечно эти учителя как пристанут, не отвяжешься. Вот и родители туда же: Варенька, надо уже сейчас определяться. А я может сейчас не хочу? Да и вообще, чтобы определиться нужно из чего-то выбирать, посмотреть кто, как и где работает, чем на работе занят и сколько за это получает. Разве нет? А я еще совсем ребенок. Мама запричитала: Может бухгалтером?, но математикане мой конек, ну какой из меня бухгалтер? Я же через день свихнусь на этом бухучете. А папа тут же ей парировал: В нашей семье нет ни одного врача, Нин! Пусть идет на зубного. Скажу, как на духу, я от запаха зубного кабинета в обморок могу упасть. Не представляю себя в нем восемь часов в сутки. Раньше я с удовольствием вступала с родителями в спор, рассказывая все, что думаю о врачах и бухгалтерах, а сейчас только улыбалась, запивая свою задумчивость чаем с шестью ложками сахара. Кем я хочу стать? В идеале я бы вообще нигде не работала, да разве такое скажешь родителям или уж тем более напишешь в сочинении? Как начнут клохтать: Как это так, Варенька, нигде не работать? Ты что же это, позоришь честь семьи? Дворником может быть? А ведь тоже работать придется, помашешь лопатой мигом передумаешь. Вперед всех побежишь на физмат или в медицинский. Дворником. Сколько раз меня им пугали? Не счесть. Принесла двойку: Дворником что ли захотела стать?. Прогуляла урок: Тебе лопату сейчас покупать или дождаться, когда школу закончишь? Провалила тест: Ну, дворнику незачем быть слишком умным. А может и правда написать сочинение на тему: Романтика профессии виртуоза лопаты и метлы?

Я хихикнула от таких мыслей.

 Ты чего, Варюшка?  удивленно спросила мама, вытирая тарелки. Папа тоже задумчиво покосился в мою сторону, допивая кофе.

 Да так,  не желая уточнять отмахнулась я.  Ладно, пока, я в школу.

Подхватив рюкзак в коридоре, я залезла в любимый пуховик, долго и тщательно чистила старые ботинки и вышла из дома, осознавая, что сочинение буду писать на большой перемене. Не иначе. Зато будет возможность посоветоваться с одноклассниками и расспросить кто как его написал.

Ник

Мне четырнадцать лет, и я уже убил человека. Год назад.

Нет, я не был на войне и не ходил с отцом на охоту, не тусовался с бандитами и не посещал тир. Так как же я докатился до этого?

Из своей школы пришлось уйти, слишком много слухов, слишком много шумихи, слишком много внимания. Я устал от внимания. И устал доказывать всем, что не опасен для их бесценных детушек, которые сами готовы кого-нибудь если не убить, то довести до самоубийства уж точно.

Они рисуют факи на остановках, через слово плюются матом, ржут над тупыми плоскими шутками, не нужно им связываться еще до кучи с таким ублюдком как я.

Что мне еще остается, кроме как быть предоставленным самому себе? Себе и облакам.

Я твердо решил ни с кем не дружить в новой школе, никого не подпускать близко. Пусть они все держатся от меня подальше, как и я от них.

Скрипнула дверь. Мама, одетая в самый лучший свой брючный костюм, синий с белыми вставками, спросила:

 Ник, готов?

Черные блестящие волосы она уложила красивыми локонами. От нее пахло арбузом и счастьем.

 Готов. Может обойдемся без дурацких церемоний?

Я намекал на то, что мама твердо решила отвезти меня на машине в школу. Что за конвой?

 Я просто подкину тебя по пути.

Я протестовал. Мама понимала мои чувства, но все равно стояла на своем: Если мне приспичит отвезти тебя в школу, я возьму и отвезу. Я за тебя отвечаю до восемнадцати, так что будь добр, терпи. Просто хочу удостовериться, что все в порядке.

 Все в порядке, спасибо зарядке,  пробормотал я.

 Что?

 Да ничего, так, я о своем,  ссориться с мамой не хотелось.

Новая школа оказалась больше старой. Может это и к лучшему, в старой все всё друг о друге знали и слишком много трепались, а здесь, наверняка, всем на всех плевать.

Светлые коридоры, окрашенные в бежевые и светло-зеленые тона, украшали рисунки к восьмому марта. Каждый класс старался нарисовать мам, бабушек и учительниц красавицами. Некоторые были настолько красивыми, что только и оставалось вздохнуть: Красотастрашная сила!

Я изо всех сил делал вид, что не волновался, хоть желудок и сжимался в спазме. Парней беглым взглядом я насчитал штук десять, понятно, значит здесь основная масса классаэто девчонки.

Пацан, за парту к которому я сел на литре, выглядел не шибко разговорчивым, перекинувшись парой слов я понял, что он и сам здесь недавно и не влился еще в коллектив. Что ж, два новеньких это уже кое-что. Внимание всех не сосредоточится на одном, а распределится на двоих.

Главное не думать о том дне. Черт, я каждый раз себе это говорил. Каждый чертов раз. И каждый раз мои мысли возвращались к тому страшному событию, в котором я был виноват.

Варя

Клава Кока Краш

Мы с Никой сидели за первой партой на среднем ряду. Когда он вошел в класс я закашлялась. Горло пересохло, ни вздохнуть, ни выдохнуть. Ника засмеялась и хлопнула меня по спине ладошкой, но старый бабушкин прием не помог. Я же не подавилась, чтоб от стука по спине перестать кашлять.

Он посмотрел на меня всего секунду и, прежде чем его карие глаза скрылись за длинными черными волосами, спадающими на лицо, я подумала, что он самый красивый парень, которого я встречала в жизни. Не считая Кирилла Бледного, конечно.

Я кинулась к кулеру, стоявшему возле двери, и выпила почти целый стакан воды, боясь повернуться, чтоб не столкнуться с ним взглядом. Медленно боком прошла к своей парте, не поднимая глаз. Мне казалось, что он следит за каждым движением, но, когда я осторожно посмотрела в его сторону, он раскладывал учебники и разговаривал с Серегой Карповым. Невольно я засмотрелась, разглядывая его вздернутый вверх аккуратный нос, чуть приоткрытые губы, сухие, немного потрескавшиеся, будто у него насморк и ему трудно дышать носом. На уроках я сидела прямо, стараясь не шевелиться, всей кожей ощущая его присутствие чуть слева за спиной. Как в тумане я услышала его имя и фамилию, которую тут же забыла. Я все повторяла и повторяла про себя: Никита. И это имя музыкой лилось в мое сердце, шептало и щекоталось там, грело душу, сжимало горло. Никита. Наш новенький одноклассник.

В каком-то полусне я услышала его рассказ на уроке литературы о том, что он мечтает стать пилотом и хотел бы поступать в летное училище, в свободное время он посещает кружок по конструированию моделей самолетов. Камбала Ивановна расплылась в улыбке и слушала его внимательно, кивая и повторяя его последние слова. У него был ровный мелодичный голос с приятным грассирующим р. Не то, что у меня. Я вдруг стала разговаривать тихо и с придыханием. Я хотела сказать Нике, чтоб на Камбалу поглядела, но училка вдруг решила, что мне тоже хочется прочитать сочинение. Ника ее прервала, подняв руку. Она начала с того, что мечтала танцевать в клубах Гоу-гоу, а родители ее отправляют учиться в кадетский класс.

 Вы только подумайте, какая из меня выйдет танцовщица, если я всю свою энергию убью на строевой подготовке?

Парни зашушукались, понеслись шуточки со всех концов класса.

Камбала Ивановна резко пресекла переполох и, под звонок, оповещающий о свободе, велела всем остальным, кто не читал сочинение вслух, сдать свои работы. А тем, кто не написал обещала двойку с коэффициентом три. Ой-ё-ёй!

На перемене, еле увернувшись от потока ребят и девчонок, спешивших сдать свои работы, я сдавленно сообщила подруге о крахе всех надежд на хорошую оценку по литературе.

 Я же не написала ни строчки.

Упоминать о том, что собиралась посоветоваться с ней, а сама забыла из-за парня, который занял собой всю свободную оперативную память мозга, я не стала.

Ника расхохоталась и сообщила:

 Давай после уроков напишем и подкинем в общую стопку? Она ж все равно проверять будет вечером. Или вообще завтра.

Эта идея показалась мне разумной. Мы договорились после обеда быстренько накатать небольшое сочинение о мечте работать учителем литературы в средней школе. Надеюсь, Камбала мне этого не припомнит, когда я вырасту.