Самый синий из всех - Бордон Екатерина

Екатерина БордонСамый синий из всех

Самый синий из всех

Глава 1. Стратегии выживания

Завтрак в нашей семье всегда проходит одинаково: мама накрывает на стол, Ксю азартно мусолит четвертинку яблока, а папа врёт.

 Спасибо, дорогая,  говорит он, когда мама ставит перед ним тарелку с сырниками. Она смахивает с щеки прядь кудрявых волос и улыбается, а папа улыбается в ответ. Ему почти пятьдесят, но он всё ещё красивый: высокий, светловолосый, голубоглазый. И лживый насквозь.

 Будешь сырники?  спрашивает мама.

Я сажусь за стол и молча киваю. Лучший саундтрек к моему настроениювизг, который издают ножки стула, скрипнув по полу.

 Два или три?

Вместо ответа поднимаю два пальца вверх, и на мою тарелку шлёпается пара страшненьких, но ароматных сырников. Мама говорит, в детстве я была болтушкой, так что, наверное, все слова, отмеренные мне на жизнь, уже закончились. Упс. Осталась только тишина. Тишина и, конечно, цвета.

Мама тянется, чтобы погладить меня по щеке, но я уворачиваюсь. Она грустно вздыхает, и порция ласки достаётся Ксю. Сестрёнка радостно стучит пухлыми ножками и выпускает на свободу гроздь слюнявых пузырей. Пф-ф-ф, вот смешная! Маленький вечный двигатель, сгусток чистого счастья и неутомимый генератор слюней. Я наклоняюсь к ней, чтобы прикоснуться, но замираю, услышав папин голос:

 С каких пор за этим столом сидят в шапке?

Он говорит спокойно, но всё вокруг замирает. Его голоскак заклинание, после которого кухня вдруг проваливается куда-то в параллельный мир. Авада-Тихо-Всем! Мамина спина становится неестественно прямой, и даже масло на сковороде как будто начинает шипеть осторожнее.

 С этих,  так же спокойно отвечаю я.

 Так.

Папа откладывает вилку, и в тишине едва слышный стук металла о деревянную столешницу звучит как гонг. Сигнал к наступлению.

 Сними шапку или выйди из-за стола.

Сырники пахнут творогом, уютом и немножечко детством. В животе всё урчит и настойчиво требует еды, но я не собираюсь уступать. Только не ему.

Стиснув зубы, я встаю так резко, что стул с грохотом падает на пол. Ксю испуганно вздрагивает и начинает плакать. Мама тут же берёт её на руки, а я хватаю рюкзак и бросаюсь в коридор. Десять секунд, чтобы сорвать с крючка и натянуть на себя ветровку, двадцатьчтобы сунуть ноги в разболтанные кеды, и пятьчтобы смахнуть в карман связку ключей, лежащую на тумбочке.

 Саша!  кричит из кухни мама.

Я оглушительно хлопаю дверью и бегу вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Иногда убежатьединственный способ спасти себя.

Уж я-то знаю.

***

 Эй, куда прёшь?

Та-дам! И вам доброго утра. Какой-то бугай-старшеклассник толкает меня с такой силой, что рюкзак падает на пол. Охранник, заметив это безобразие, переворачивает очередную страницу в сборнике сканвордов. Я на него не в обиде. Более того, я прекрасно его понимаю. Школаэто такое место, где никто не бывает собой. Здесь как в мире животныху каждого своя стратегия выживания.

Мояпритворяться мёртвой.

Лапки вверх, и если повезёт, хищники пробегут мимо. Никому не интересно издеваться над жертвой, которая не подаёт признаков жизни. А я о, я довела этот талант до совершенства. Моя суперспособностьбыть суперневидимкой!

Я сижу на последней парте первого ряда возле окна, которое в тёплые дни открыто настежь. В такие моменты я понимаю, как чувствует себя аквариумная рыбка, ведь стекло оказывается прямо передо мной. И мир вокруг странно искажается Блоп-бульк. Блоп. Блоп.

Хотите знать, насколько ещё я крута? Ок. Периодически о моём существовании забывают даже учителя. Пару дней назад Анна Викторовна сделала мне выговор за прогул биологии, на которой я на самом деле присутствовала! Точнее, тело моё присутствовало, а где были мозги и всё остальное Не знаю. Я почти не слушала её вдохновенные речи про строение клетки. Зато успела нарисовать в блокноте историю приключений бородавки, которую заметила на шее у одноклассника за партой справа.

Жизнь у неё, скажу вам, получилась поинтереснее моей.

Сегодня всё как обычно. Я захожу в класс, и ничего не меняется. Никакой немой сцены, в которой все как по команде поворачиваются ко мне. Люди заняты своими проблемами, и никому нет дела до меня. Лера сидит на парте, как на троне, и болтает в воздухе стройными ногами. Марина и Оксана, как и положено свите, громко восхищаются её красотой. Мальчики старательно делают вид, что не замечают их, а девочки включили режим Хатико и ждут Андрея. Он у нас что-то вроде местного принца и

 Эй, ты заходишь?

Кажется, я так и застыла в дверях класса, мешая другим пройти. По крайней мере, Андрею. Он стоит за моей спиной и улыбается. Глаза у него серые, с тёмным ободком, а в русых волосах запутался солнечный луч.

 Ты прямо как кот. Ну, знаешь, есть у них такая привычка. Встать в центре прохода и стоять.

Я молчу.

 Твой так не делает?

 У меня нет кота.

Не знаю, почему, но он смеётся. А потом немного наклоняется ко мне, словно собирается рассказать какой-то секрет, и шёпотом говорит:

 Знаешь, как будет «кис-кис-кис» по-болгарски? «Мац-мац-мац».

Пару секунд я просто моргаю, а потом вжимаюсь в стену и пропускаю его вперёд. Андрей проходит в класс, и вокруг сразу становится оживлённее, будто кто-то прибавил на максимум яркость и звук. Не знаю, как он это делает, но мир всегда крутится вокруг него.

А ещё, кх-м, он очень приятно пахнет. Чем-то хвойным и свежим. Мне нравится.

Я сажусь на своё место и смотрю в окно. Дворник подметает спортивную площадку, люди спешат на работу, земля со скрипом вертится вокруг своей оси, а я не думаю об Андрее. Не думаю, не думаю, не думаю

Интересно, не устаёт ли он всегда быть в центре внимания?

Уроки тянутся бесконечно, космически долго. И даже ещё чуть-чуть. Я рисую в блокноте разные каракули: крылья, чьи-то губы, цветы, кисти руквот это вот всё. Географичка устало бубнит про Африку и, кажется, сама себя не слушает.

 Бу-бу-бу за чертой бедности бу-бу-бу уровень жизни бу-бу-бу

За партой передо мной сидят Егор и Оксана. Учебник у них раскрыт не на той странице, но это и не важно. Они всё равно используют его только как ширму и самозабвенно целуются. Я смотрю, как Егор заталкивает язык Оксане в рот, и кривлюсь от отвращения. Это выглядит омерзительно, фу. Но Оксане, кажется, нравится. Наверное, она просто не в курсе, сколько чужих микробов только что поселилось у неё во рту.

Для справки: за десять секунд поцелуя от одного партнёра к другому переходит восемьдесят миллионов бактерий.

Когда звонок наконец звенит, я почти готова аплодировать. Сладкая парочка нехотя распадается на две самостоятельные, хоть и слегка ошалевшие половинки. Егор обводит мир вокруг мутным взором и, к несчастью, натыкается на меня. Ухмыльнувшись, он опирается локтями на мою парту и демонстративно цокает языком. Манжеты его толстовки засалены и потёрты, как у бродяги.

 Что, Мацедонская, завидно?

Оксана дёргает его за рукав и шипит что-то сердитое. Она косится на меня, и я впервые замечаю, что глаза у неё голубые-голубые. А губы опухли от поцелуев

 У тебя парень-то был когда-нибудь?  продолжает Егор.  Нет? Ну не теряй надежды, чо. Ха-ха-ха, каждой твари по паре! Где-нибудь точно живёт второе такое убожество.

Отовсюду раздаются смешки. Одноклассники начинают потихоньку стягиваться поближе, а я опускаю голову так низко, что шапка почти полностью сползает на глаза. Не трогайте меня, не приближайтесь

Интересно, бывает ли клаустрофобия от того, что вокруг слишком много людей? Если нет, то япервая.

 Эй, язык проглотила?

Я наклоняюсь и складываю учебники в рюкзак. Дёргаю молнию, но её, как нарочно, заело. Дёргаю-дёргаю-дёргаю

 Ты меня бесишь, Мацедонская.

Чёртова молния!

 Зачем ты шапку напялила, а? Это типа какой-то акт протестантства?

Не удержавшись, я поправляю:

 Протеста.

 Что?

 Правильно говорить «акт протеста», а не «протестантства». Протестантствоэто такая религия.

Егор вспыхивает. Все вокруг смеются, и каждый смешоккак пощёчина его непроходимой тупости. Я тоже улыбаюсьедва заметно, только уголками губ.

 Чо ты ржешь, дура? Тебе смешно?

Выбросив руку вперёд, Егор вдруг сдёргивает шапку с моей головы. Так быстро, что я успеваю только ахнуть, и волосы рассыпаются по лицу. Они у меня тёмные, почти чёрные. И только прядь у лица со вчерашнего днясиняя-синяя.