Подарки не отдарки - Лилия Подгайская

Лилия ПодгайскаяПодаркине отдарки

1

Их любовь расцвела в казавшиеся спокойными пятидесятые годы, на подступах к шестидесятым, когда остались позади военное лихолетье и послевоенная разруха, и начали уже уходить в воспоминания страшные годы жесточайшей войны, в которую оказалась вовлечена чуть ли не вся ЕвропаВторой мировой. На самом же деле на планете было очень неспокойно, и всё ярче разгорался пожар новой, необъявленной войны, получившей впоследствии название «холодной». Но они об этом не знали.

Им было всего по четырнадцать, дети, родившиеся после войны. И учились они в восьмом классе, и сидели за одной партой. ОнаТася, онЕгорка. Такие разные дети, нет, уже подростки, а поди ж ты, проскочила между ними молния однажды, когда они в осеннем парке всем классом собирали каштаны, и весь мир вокруг вмиг стал другим, новым и незнакомым.

Хотя в действительности всё осталось на своих местах, и положение дел ни чуточки не улучшилось, поскольку она была «девочкой из хорошей семьи», а он О нём говорили разное, и отец, мол, у него пьяница, у которого в доме, однако, полно детворы, мал мала меньше, и сам он, мол, сорвиголова, драчун и вообще хулиганьё. Как тут не вспомнишь классику«Барышня и хулиган». А её отец, между прочим, главным инженером на крупном заводе был, это вам не кот начхал, уважаемый в городе человек. Мать, правда, ничем особым не отличалась, просто пригрелась под боком у мужа и так всю жизнь в тепле и просидела.

А тогда в парке, когда клёны уже начали золотиться, а в воздухе летали искрящиеся паутинки, Егорка сорвал на клумбе цветок, удивительно красивый, большой, мохнатый, солнечный, и протянул ей.

 Это тебе,  буркнул неловко, но синие глаза ярко сверкнули.

Она подарок приняла. И в тот момент, когда их руки соприкоснулись, обоих словно током ударило. Не смертельный разряд, конечно, но достаточно ощутимый. Тася растерялась. Но нужно же было держать марку, и она капризно скривила губы.

 Ах, так?  взвился Егорка.  Тогда отдай обратно.

И требовательно протянул руку.

Но Тася цветок не отдала.

 Подаркине отдарки,  сказала, спрятав руки за спиной, и впервые ему улыбнулась, откровенно и светло.

От этой девичьей улыбки в осеннем парке, кажется, ещё светлей стало, а у Егорки сердце бухнуло и покатилось куда-то, не понять куда.

Вот с того дня всё и началось. Тасе казалось, что без своего Егорки она и дня прожить не может, и те воскресенья, когда не удавалось вырваться на свидание, она считала потерянными для жизни днями.

Зато как хорошо было сидеть за одной партой, чувствовать рядом плечо любимого и время от времени соприкасаться невзначай руками.

Под Новый год они впервые поцеловались. И это было похоже на сказку. Нет, лучше сказки, гораздо лучше. Егорка после этого стал ещё более гордым и уверенным в себе, хотя, казалось бы, и некуда. Видно, гордость была его врождённым качеством, и теперь взаимная любовь ещё укрепила её. А Тася вообще не ходила, а летала над землёй. Её янтарные глаза сияли как звёзды на чистом августовском небе. Но дома этого никто не заметил. Отец был вечно занят на работе, а мать вообще о существовании такого чувства как любовь понятия не имела. Романов она, никогда в жизни не читала, разговоров праздных с приятельницами не вела и вся была погружена в хозяйственные и бытовые заботы.

Однако нашлись глаза, которые следили за влюблённой парочкой очень внимательно. Их классная руководительница, преподаватель истории Анна Тимофеевна была очень бдительной в вопросах школьной дисциплины и заподозрила неладное ещё осенью, а когда отшумели новогодние праздники, и школьные каникулы остались позади, укрепилась в своих подозрениях окончательно. Она сама, своими глазами видела, как эти двое на её уроке держались под партой за руку. Это же недопустимо, вскипела она, и вызвала в школу глубоко ею почитаемого Павла Иннокентьевича, отца этой дурочки Таськи, которая не только про девичью гордость забыла, но ещё и связалась с шантрапой. Позор!

Чтобы поговорить с хорошо известным в городе и уважаемым человеком, пришлось задержаться в школе допоздна, но учительница не обижалась, понимала, что он мужчина очень занятой.

 Простите великодушно за опоздание, Анна Тимофеевна, раньше не смог вырваться,  начал разговор с извинений Павел Иннокентьевич.

Женщина замахала руками, мол, что вы, что вы, я же понимаю.

 Но о причине моего приглашения в школу я не могу даже догадаться,  продолжил мужчина, глядя на классную руководительницу с нескрываемым удивлением.  Учится моя дочь хорошо, замечаний в дневнике нет, я каждую неделю проверяю, как бы ни был занят.

Учительница слегка замялась.

 Нет-нет, здесь всё в порядке, никаких претензий. Дело в другом. Но вопрос очень щепетильный, я бы сказала.

Павел Иннокентьевич заметно напрягся. Он даже представить себе не мог, что это может значить, ведь его дочь очень правильная девочка, воспитанная в строгости. Что же могло случиться? И он устремил на женщину тревожный вопрошающий взгляд.

Она его поняла правильно.

 Видите ли, уважаемый Павел Иннокентьевич,  начала она,  ваша дочь позволила себе забыть о девичьей гордости и отдаться недопустимым в школе чувствам. Я сама, своими глазами видела их нежные рукопожатия под партой.

Мужчина онемел от удивления. Такого не может быть, просто не может.

 Но этого мало,  вела дальше осмелевшая от нахлынувшей волны возмущения Анна Тимофеевна,  её героем стал Егор, хулиган и шантрапа, вдобавок ещё и из неблагополучной семьи. Это же просто недопустимо!

Павел Иннокентьевич изменился в лицеуслышанное больно ударило по его чувству собственного достоинства и отцовским ожиданиям.

 Хорошо,  сказал сдержанно, стараясь не выдать взыгравшей в душе бури,  я поговорю с дочерью и пресеку эти отношения, вырву их с корнем.

Учительница согласно закивала. Конечно, только так, только с корнем.

 А я приму свои меры,  добавила.  У меня они больше миловаться не будут.

И два взрослых человека расстались, весьма довольные достигнутым взаимопониманием и в полной уверенности, что сообща они справятся с этой неприятной проблемой без лишнего шума.

Возвратившись домой, Павел Иннокентьевич отказался от ужина и сразу же увёл дочь в свой кабинет для серьёзного разговора. Таким сердитым Тася не видела отца никогда. Он и раньше-то ласковым не был, держал дочь в строгости. Но сегодня холодная ярость в его глазах поразила девочку.

 Ты что же это себе позволяешь, дочь?  сурово начал он.  Хочешь отца опозорить?