Аннотация: Мак Рейнольдc (Даллас Мак-Корд Рейнольдc) наград не получал, титула Великого мастера фантастики не удостаивался. Зато практически каждое его произведение вызывало поистине бурные скандалы. Зато именно он придумал уникальную ООП – Организацию Объединенных Планет. Планет с самыми невозможными и невероятными политическими, социальными и культурными системами, пребывающих в весьма хрупком равновесии.
Когда же это равновесие нарушается (или грозит нарушиться) – начинается работа тайных агентов ООП!..
Перед вами – увлекательные детективы далекого будущего.
Вы сомневаетесь?
Прочитайте – и проверьте сами!..
---------------------------------------------
Мак Рейнольдс
Молли принесла мою серебряную тарелку, блюдца и поставила их передо мной без лишней суеты и комментариев. Я был завсегдатаем этого ресторана, и мне всегда нравилось в Молли то, что она никогда не суетилась вокруг меня.
Я взял себе за привычку обедать после часа пик, но в тот день пришел рано, и ресторан был заполнен. Если бы кто-то захотел сесть за мой столик, я не смог бы возразить.
Я не поднял головы, когда он спросил:
– Это место занято? – Голос у него был высокий, почти на грани срыва, несмотря на все попытки это предотвратить.
– Нет, – сказал я ему, – садитесь.
Он повесил свою трость или зонт – что-то в этом роде – на спинку стула и уронил под стул шляпу, взбираясь на сидение. Затем взял меню, стоявшее между кетчупом и салфетками.
– Паршивый выбор, – наконец пробормотал он.
– Мясной пирог сегодня вовсе не плох, – сказал я. Подошла Молли, и я сделал заказ:
– Пожалуйста, мисс, шведскую отбивную. Зеленый горошек, французское жаркое. О десерте я еще подумаю.
– Кофе?
– Молоко.
Не знаю, что натолкнуло меня на мысль о том, что человек, сидевший напротив, не был карликом. Ни карликом, ни горбуном, а, скорее, ребенком, который из кожи вон лезет, чтобы казаться взрослым. Опять же говорю, не знаю, какой я уловил намек, – возможно, я просто больше полагаюсь на интуицию, чем многие другие.
Как бы то ни было, но он сразу понял, что я его раскусил.
Меня это почему-то испугало. Ситуация была просто дикой: ребенок, которому еще и десяти не исполнилось, с каким-то умыслом разыгрывает из себя взрослого, хоть и недоростка.
– Итак, – сказал он, положив вилку, и переходя с визга почти на шипение, – итак…
Как же мне описать этот пронизывающий голос? Голос ребенка… нет, не ребенка. Мы таких детей не знаем.
Я потянулся за сахарницей, которая стояла, как всегда, на краю стола рядом с солью, перцем и горчицей. Я отмерил ровно чайную ложку, не поднимая на него глаз. Как я уже сказал, что-то меня пугало.
Все так же приглушенно, он сказал:
– Наконец-то хоть один человек смог разгадать мой маскарад.
Человек – сказал он.
У него был голос ребенка, но злоба, прозвучавшая в его словах, меня поразила.
– Я вижу, вы удивлены, мой любопытный друг. Я вас озадачил, не так ли?
В его голосе появилась дразнящая, презрительная нотка.
Я откашлялся и постарался скрыть свое смущение, отхлебнув кофе.
– Не понимаю, о чем вы говорите… сэр.
Он хмыкнул и передразнил:
– Не понимаю, о чем вы говорите… сэр.
И снова его голос пронзил меня, хоть и был уже почти шепотом.
– Почему вы не сразу сказали «сэр», а? Почему?
Он не стал дожидаться ответа:
– Я скажу вам, почему. Потому что каким-то образом вы догадались, что я намного младше, чем хотел бы считаться.
Он кипел от ярости, и, несмотря на его рост и публичный характер сцены, я его боялся. Почему – сам не знал. Просто почувствовал, что – непонятным образом – он может уничтожить меня одним усилием воли.
Я неуклюже поставил чашку на блюдце и отвернул лицо в сторону.
– Вы ужаснулись, – снова зашипел он.