Вяло улыбнулась явно преувеличенной лести.
Придется подождать. Машина в пути. Хотите кофе или чай?
Кофе, если можно.
Обычно я пила чай, но сейчас мне хотелось взбодриться, хотелось немного ожить. Потому что я вся тряслась, и в голове по-прежнему ужасно шумело.
Миша, сделай кофе для жены майора Огнева. Для жены героя майора Огнева.
Я снова судорожно выдохнула и сцепила пальцы.
Присаживайтесь. Вот здесь возле батареи тепло, и с окон не дует.
Села на высокий стул с деревянной спинкой и сдавила сумочку, чтобы унять дрожь в руках.
Мы еще ничего не знаем, начал он сам, хотя я и не задавала вопросов, его нашли наши ребята, ему удалось бежать из плена. Сутки провел в больнице. Потом идентификация личностисами понимаете, как все серьезно в таких случаях, особенно, если человек официально в списках погибших.
Понимаю
Я слышал, у вас сынбудет чем порадовать майора.
Дабудет чем порадовать. Если только он вообще обрадуется и мне, и Антошке. Огнев был скуп на радости, на объятия. А каким он стал сейчас, никто не знает.
Катяпростите, что я по имени, но вы мне в дочки годитесь.
Даничего, конечно. Можно по имени.
Вы понимаете, семь лет пленаэто очень много. И оставляет свой отпечаток на психике человека, вы должны быть готовы ко всему.
Я не знаю, к чему я готова. Мне всего несколько часов назад сообщили, что он жив. Я вообще не готова. Мне страшно. Мне не по себе. Ия безумно рада. Очень рада. Все смешалось.
Генерал понимающе кивнул.
Так бывает. Жизнь настолько удивительна и непредсказуема. Иногда в ней случаются вещи похлеще, чем в самом неправдоподобном бульварном романе.
Зашел водитель с чашкой кофе и с сахарницей.
Простите, все по-спартански. Вам сегодня нужен отдых. Мы сделали все, чтобы не пронюхали журналисты, сдержали прессу. Официальная встреча будет другой. Мы подготовили для вас номер в гостинице. Остановитесь там на сутки. Завтра будет тяжелый день.
Яя не могу так надолго, у меня сын и
Ну он же большой мальчик, ему уже почти семь, да?
Большойно он особенный ребенок, понимаете? За ним нужен уход и присмотр.
Я отпила кофе, обожгла язык и поставила чашку. Мне вдруг ужасно захотелось сбежать, уехать, забиться в угол, и тут же стало стыдно за свои мысли.
Сама не знаю, что говорю. Через семь лет вернулся мой муж а я
Я все понимаю. Это неожиданно, это шок, это паника. Договоритесь с кем-то, чтобы побыли с мальчиком. Вы будете нужны майору эти дни и нам тоже. Авот и машина подъехала.
Я вскочила, опрокинула чашку. Сердце начало колотиться с такой адской силой, что казалось, оно разорвет мне грудную клетку. Со двора слышно, как подъехал автомобиль. Бросилась к окну, не в силах удержаться.
Внизу несколько человек, встречают машину. Я впилась пальцами в холодный подоконник, до боли всматриваясь в полумрак, в подъездную дорожку, освещенную фонарями.
Большая военная машина остановилась неподалеку от входа в здание. Вначале вышли еще военные, затем открыли дверь. Я перестала дышать, мое сердце остановилось, пока он выходил. Вначале увидела ногу в солдатском ботинке исумку с красными полосками. В груди все сдавило, оцарапало, как до крови. Я всхлипнула, узнавая эти полоски. Мужчина спрыгнул на асфальт. Свет фонаря выхватил русые волосы, заросшее щетиной лицо, темный свитер и куртку, припорошенную снегом. И мне вдруг стало очень плохо, перед глазами потемнело, и я, кажется, начала падать.
Сейчас ваш муж войдет сюда, и мы оставим вас наедине. Минут на десять. Потом мы должны с ним поговорить, и вас отвезут в гостиницу. Думаю, мы справимся меньше, чем за час.
Я кивнула, не в силах ответить. Сдавила подоконник ледяными пальцами. Тяжело дыша и пытаясь справиться со слабостью.
Офицерские жены не падают в обморок, Огнева. Даже по таким случаям.
Дыхание перехватило окончательно. Голова закружилась, и я начала мысленно считать до десяти только в обратном порядке. Так меня учила психолог. Это ведь его голос, да? Был бы не его, я бы так не дрожала. Я бы не чувствовала, как сейчас разорвется мое сердце и будет драть горло от невырвавшихся рыданий. Он подошел ко мне сзади. А мне было страшно взглянуть в его отражение в окне, и я крепко зажмурилась. Это не может быть правдой. Мой муж тамна том военном кладбище, с красивым памятником и выбитой фотографией. А этоиллюзия. Я сплю. Мне снится сон. Хороший, красивый сон, где он вернулся ко мне ихочет остаться со мной. В его голосе тоска и боль. Она мне близка и невыносимо дорога.
Страшно, правда? спросил и коснулся моих волос, заплетенных в косу. Провел рукой по макушке, потом по бокам, сжимая голову над ушами, как делал всегда, и наклонился, втягивая мой запах. Мне самому было страшноя боялся, что ты начала пахнуть иначе, но это все та же «Черная орхидея». Посмотри на меня, Котенок. Это же яяяя.
Я тоже чувствую его запах. Это аромат дешевого мыла, мужского тела и сигарет. Котеноктак он называл меня еще до свадьбы. Сказал, что по-английски Катяэто Кэт, а Кэтэто кошка. Но я еще не выросла в большую кошку, я маленький котенок. Его котенок. Потомон перестал меня так называть. Где-то через месяц-два после свадьбы я снова стала просто Катей.
Посмотри, и станет легчеПомнишь, я говорил тебе, что страхам нужно смотреть прямо в глаза? Я не красавецэто да.
Я оборачивалась очень медленно. Так медленно, что мне самой стало стыдно. Обернулась а глаза не открыла. Ощутила, как он взял меня за руки. Какой едкий контраст с прощаниеми от этого больно втройне. Я ведь хотела, я мечтала, чтобы эта встреча стала именно такой. Его пальцы горячие, сильные и шершавые, они трогают мои скулы, гладят мою шею и плечи, а потом снова мои щеки. Ощущаются неровности на коже. И я понимаю, что это, наверное, шрамыследы от ожогов.
А тыкрасивая. Уже не девочка совсем, а взрослая женщина. Но все равно Котенок. Мой маленький, нежный Котенок.
Голос обволакивает и заставляет трястись еще сильнее, всхлипывать и давиться этими всхлипами.
Открой глаза, Катя.
И я открыла. Серо-зеленые радужки совсем близко, зрачки расширены. Широкие брови, светлые ресницынос с горбинкой. Красивое, мужественное, но изможденное лицо поросло густой щетиной. Губы чувственные, мягкие. Да, он красивый.
Но я пячусь назад, отхожу шаг за шагом к окну. Обратно. Меня трясет еще сильнее. Взгляд мечется от лица к широкой груди с выглядывающей тельняшкой из-под выреза свитера, к длинным ногам, к рукам, с закатанными до локтя рукавами и снова к лицу.
Я шумно выдохнула, быстрым шагом обошла его и бросилась прочь из кабинета туда, где слышны голоса, туда, где разговаривает генерал с какими-то людьми. Влетела в кабинет, запыхавшись, облокотившись о дверь. Мужчины дружно обернулись ко мне. В комнате холодно, открыто окно, и они все курят, сбрасывая пепел в массивную железную пепельницу, а меня бросает в жар, и все тело обжигает пожаром.
Что случилось, Екатерина Олеговна, вам нужна помощь?
Это не он! Это не мой муж! Это не Сергей! закричала, лихорадочно, отрицательно дергая головой и глядя сумасшедшим взглядом на мужчин. Не МОЙ Сергей!
Генерал сделал несколько шагов ко мне и взял меня за плечи.
Я понимаю, что вам тяжело. Что прошло семь лет илюди меняются. Особенно в плену. Давайте я вас усажу и принесу холодной воды. Марков, закрой окно, давай сюда стул. А вы разойдитесь пока. Оставьте нас.
Меня усадили на стул, кто-то накинул мне на плечи свой китель. Я смотрела перед собой ине знаю, что со мной творилось. Я, кажется, сходила с ума.
Мы все нервничаем. Все. Поверьте. И всем нам тяжело.
Вывы знали моего мужа лично? спросила я, чувствуя, как катятся слезы по щекам.
Лично не знал. Но я поднял дело, ознакомился. И я помню, как занимался им и семь лет назад. Вы сильно перенервничали, вы просто в шоке, и это нормально. Завтра утром здесь будет психолог и врач. Мы все решим. Я обещаю. Давайте, сделайте глоток.
К моим губам поднесли стакан, и я судорожно глотнула. Потом прикрыла глаза, представляя лицоэтого Сергея, и снова дернулась всем телом. От неузнавания.
Посидите здесь, хорошо. Попейте воды и отдохните. Успокойтесь немного.
Они оставили меня одну в холодном кабинете, а сами пошли к нему. Я слышала, как доносятся голоса и обрывки фраз, даже смех.