Две пожилые дамы вскочили с места, но продолжали болтать, когда Эдриан пошел ей навстречу и ввел в комнату.
Леди Пэддингтон, миссис Кларк, разрешите представить вам леди Лилиану Олбрайт, сказал он.
Лилиана сделала реверанс, намереваясь их приветствовать, но обе женщины не дали ей открыть рот.
Леди Олбрайт! Как чудесно звучит это имя, не правда ли, миссис Кларк?
Просто божественно, если учесть, что мы никогда не рассчитывали на появление здесь леди Олбрайт!
Никогда, подтвердила леди Пэддингтон.
Я о, благодарю вас, пролепетала Лилиана, не зная, что им ответить.
Леди Пэддингтонтетушка лорда Артура Кристиана, моего близкого друга, объяснил ей Эдриан. А миссис Кларкее компаньонка. Они направляются в Кембридж, навестить сестру миссис Кларк.
Кембриджтакой приятный маленький город, вздохнула леди Пэддингтон. Он напоминает
Лондон, прощебетала миссис Кларк, закатив от восторга глаза.
Лондон, согласилась леди Пэддингтон, всплеснув пухлыми ручками. Вы бывали в Кембридже, леди Олбрайт?
Господи, да она не бывала даже в Ньюхолле!
Пока не имела такого удовольствия, ответила Лилиана. Ощутив привычную неловкость, она беспомощно указала на стулья:Пожалуйста, садитесь.
Леди пустились в рассуждения о своем путешествии и говорили без остановки. Когда умолкала одна, тут же начинала другая. Лилиана пыталась вставить хоть слово, но ей не давали этого сделать. Впрочем, ее бы все равно не стали слушать. Дамы приятно ей улыбались, кивали, однако их внимание было направлено только на Эдриана.
Потом они заговорили о событиях в Лондоне, о местах и людях, совершенно ей неизвестных. Никто не потрудился объяснить Лилиане, кто такой на самом деле «сатана из Дарфилда» или почему о Баварии они упоминают столь же часто, как о герцогине Сазерлендской.
Чувствуя себя посторонней, Лилиана прекратила слабые попытки участвовать в их беседе.
Дамы наконец встали и начали бродить по комнате, рассматривая картины на стенах. Эдриан любезно шел рядом и, когда восхищенная леди Пэддингтон спросила про художника, равнодушно покачал головой.
Вероятно, кто-то из местных, ответил граф и тут же обратил внимание гостьи на восточную вазу.
Ее проклятый муж даже не знает, что это ее картины! Лилиану захлестнул копившийся неделями гнев. Он даже не разговаривает с ней, не удосужился хоть немного познакомиться с женой, понятия не имеет о том, что она занимается рисованием! А еще говорил, что ему нужна собеседница! Убеждал, что они друг другу подходят! Он просто лжец, и больше ничего! Проклятый лжец!
Макс доложил, что чай подан, Эдриан повел дам к выходу, улыбаясь их болтовне, а Лилиана осталась сидеть, глядя, как они уходят.
Леди Олбрайт, разве вы не присоединитесь к нам? спросила леди Пэддингтон. Граф обернулся.
Лилиана! Простите, я, кажется, забыл про вас, хмыкнул он и очаровательно улыбнулся дамам.
Он про нее забыл? Прекрасно! Что тут удивительного? Он едва ее замечаетнеужели это можно принять за оскорбление? Но Лилиана оскорбилась. Она медленно встала и пошла туда, где они стояли, не сводя с мужа гневного взгляда. Тот слегка нахмурился, затем с улыбкой сказал дамам:
Вас ждет угощение, леди. Нам повезломы наняли отличного повара. Думаю, вы найдете его пирожные восхитительными.
О, я просто обожаю пирожные! прочирикала миссис Кларк.
Все трое вышли в коридор. Лилиана плелась сзади.
За чаем болтовня не умолкала. Леди Пэддингтон начала рассказывать возмутительную историю об игре в мушку и о том, как она проиграла некоей леди Тистлкурт.
Клянусь, будь я мужчиной, то отомстила бы должным образом за свою честь! гневно воскликнула она, набивая рот клубникой. Вы играете, дорогая?
Нет. Я не знаю правил, ответила Лилиана.
Однажды мне тоже чуть не пришлось защищать свою честь, со смешком произнес граф. Леди Тистлкурт не выносит моего присутствия после заключительного бала сезона у Веллингтонов.
О, вы опасный джентльмен, милорд! хихикнула леди Пэддингтон, игриво хлопнув Эдриана по руке. Миссис Кларк громко засмеялась.
Не имея возможности принять участие в разговоре, Лилиана машинально выковыривала из пшеничной лепешки изюминки и складывала их на край тарелки. Где-то в середине подробного описания грехов леди Тистлкурт она заметила, что Эдриан уставился на ее тарелку, и ответила ему гневным взглядом, но он лишь прищурился и любезно продолжил разговор с миссис Кларк. Потом леди Пэддингтон ненароком упомянула о «несчастном» лорде Ротембоу, и в комнате вдруг повисла леденящая тишина.
Клара! прошипела миссис Кларк.
Я ужасно сожалею, милорд. Не знаю, как у меня вырвалось, простите, смутилась леди Пэддингтон.
Тут нечего прощать, миледи, пожал плечами граф. Лилиана посмотрела на мужа, потом на женщин и снова на него.
Кто такой лорд Ротембоу? спросила она.
Знакомый, дорогая. Вы его не знаете, пробормотала миссис Кларк.
Просто знакомый? Тогда почему вы «ужасно сожалеете», леди Пэддингтон? мило осведомилась Лилиана, почти физически ощущая недовольство Эдриана.
Он кузен моего отца. Его сын недавно скончался, пояснил граф.
Леди Пэддингтон вдруг проявила большой интерес к своей пшеничной лепешке, а миссис Кларк внимательно изучала цветы на столе.
Мне очень жаль, сказала Лилиана, что отнюдь не соответствовало действительности.
Откуда ей знать, кто недавно умер? Разве муж что-нибудь рассказывает о себе? Если он сейчас испытывает неловкость, то в этом виноват он сам.
Только слепой и глухой не понял бы, что его жена расстроена. Лилиана вела себя как обиженный ребенок. Выковыривала изюминки. Складывала из них маленькие горки. К счастью, дамы были настолько поглощены скандальными поступками леди Тистлкурт, что ничего вокруг не замечали. Когда гостьи простились, Лилиана ушла в свою комнату, где провела остаток дня, отказавшись даже от ужина. А поскольку за столом она всегда молчала, он не придал значения ее отсутствию. Правда, он хотел послать за ней, однако передумал, потому что упоминание о лорде Ротембоу вызвало у него мучительную головную боль.
Сидя перед камином в своей комнате, Эдриан тер пальцами виски. Он не испытывал боли уже несколько дней, занятый реконструкцией Лонгбриджа, которая отвлекала его, помогая заглушить чувство вины. Конечно, он никогда от нее полностью не избавится, но приступы меланхолии и невыносимой головной боли теперь возникали гораздо реже.
И вот появляются две стервы, завсегдатаи лучших салонов Лондона, страстные любительницы сплетен и карточной игры. Поначалу он даже обрадовался встрече с леди Пэддингтон и миссис Кларк, ибо уже полтора месяца не был в Лондоне и хотел узнать последние столичные новости. Слушая их рассказы о друзьях и знакомых, он почувствовал, как соскучился по той жизни, и у него появилась мысль оставить Лонгбридж на своего управляющего, и тут они вдруг упомянули лорда Ротембоу, снова низвергнув его в пропасть вины, откуда он с таким трудом выбрался всего лишь несколько дней назад.
Если говорить о вине Его супруга вела себя днем не лучшим образом. Как он сожалеет о своем опрометчивом решении! Теперь у него есть жена-провинциалка, которая настолько же не подходит ему, насколько он не подходит ей. Она была бы намного счастливее с Бенедиктом. Он слишком поздно осознал свою ошибку, а поскольку исправить ничего уже невозможно, просто выбросил жену из головы. Но сегодня, видя эти серо-зеленые глаза, он снова испытывал уже ставшие привычными угрызения совести.
Эдриан подошел к окну, раздвинул тяжелые бархатные шторы и, глядя в ночную темноту, начал обдумывать, как сделать их совместную жизнь терпимой для обоих. Нужно подарить ей дорогие безделушкион не знал ни одной женщины, которую не обрадовала бы горсть драгоценностей. Утром он отправил письмо своему поверенному, сознавая, что если и не исправит этим жестом ее погубленную жизнь, то хотя бы заставит улыбнуться. Он вспомнил ее улыбкуоткрытую, веселую, от которой на щеке появлялась ямочка. Он давно не видел, как она улыбается.
Только когда лежит под ним.
Он сразу ощутил тяжесть в паху. С первой брачной ночи его не переставало удивлять, насколько Лилиане чужды условности в постели. А еще его поражало, с какой страстью она пыталась ему отвечать. Черт возьми, он вряд ли мог назвать ее неискушенной, и она быстро учится. Воспоминания о прошлой ночи привели его в такое возбуждение, что он тут же направился к двери, разделявшей их комнаты.
Хотя Эдриан вошел совсем тихо, Лилиана, как он успел заметить в слабом отсвете догорающих углей, моментально повернулась к нему спиной. Все еще обижается, подумал он, снимая халат. Она не изменила позы, даже когда он лег рядом и начал медленно гладить ее по плечу, рукам, животу.
Мне пришлось ужинать в одиночестве, наконец произнес он. Макс сказал, что вы не очень хорошо себя чувствуете.
Я чувствую себя превосходно! раздраженно ответила Лилиана.
Интересно. Совсем не похоже на ее обычно сдержанные ответы. Его пальцы лениво прошлись по бедру, затем по ноге.
Может, вы не столь восхищены талантом нашего повара, как я? вежливо спросил он, вдыхая нежный запах розовой воды, исходящий от ее роскошных волос.
Она пожала плечами.
Или вам не нравится мое общество? Эдриан отвел ее волосы в сторону и начал покрывать легкими поцелуями нежную шею. Лилиана попыталась отодвинуться от него, но он положил руку ей на живот, крепко прижал к себе и коснулся губами ее щеки. Соленый вкус немало удивил его. Он понятия не имел, что могло так расстроить жену. Кроме того, одной из вещей, которые он не выносил, были женские слезы. Правда, Эдриан видел их лишь однаждыу Элоизы, французской проститутки, влюбившейся в него после особо памятной ночи. Он никогда не любил слез, не нравились они ему и теперь. Мягко, но решительно убрав руки жены от ее лица, граф поцеловал ее глаза.
Не плачь, Лили. Пожалуйста, не плачь.
Однако слезы потекли еще сильнее. Эдриан осушал их поцелуями, а его руки тем временем скользили по шелковистой коже ее тела. Лилиана неохотно стала гладить его по плечам, по спине, затем ее пальцы неожиданно очутились у него между ног и обхватили напрягшуюся плоть.
Забыв обо всем на свете, Эдриан со стоном вошел в нее. Она попыталась воспротивиться, но руки сами гладили его спину, ягодицы, а бедра поднимались навстречу, требуя, чтобы он до конца заполнил ее.
Когда они достигли вершины наслаждения, он лег рядом и, услышав горестный вздох, привлек жену к себе.
Что тебя расстроило? тихо спросил он. В чем дело, Лилиана?
Я я хочу быть хорошей женой, прошептала она.
Ты хорошая жена, быстро заверил Эдриан, опасаясь новых слез.
Нет, я хочу быть женой, которой ты мог бы гордиться.
Он чуть замешкался с ответом, и Лилиана грубо оттолкнула его.
Ты жена, которой гордился бы любой мужчина. Граф осторожно подбирал слова.
Жалкий лжец! Эдриан напрягал мозги, чтобы как-то подтвердить свое заявление, однако на ум не приходило ничего путного, ибо в пользующихся дурной славой будуарах он научился только лести.
Ты знаешь, что у тебя много прекрасных качеств? Ты очень добрая, ., и внимательная. У тебя необыкновенной красоты волосы. Представляю, как другие им завидуют.
Благодарю, буркнула Лилиана.
Вот и хорошо, с удовлетворением подумал он. Что бы сейчас ни удручало его жену, утром все пройдетона, как он заметил, не относится к категории плаксивых женщин. Но Лилиана так и не повернулась, когда он встал с кровати и надел халат.
Приятных снов, Лилиана.
Он поцеловал ее в висок и вышел из комнаты. Его желание удовлетворено, совесть спокойна.
А она, сдвинув брови, смотрела на закрывшуюся дверь.
Он восхищен моими волосами, сказала она себе. Моими волосами!
Лилиана задохнулась от ярости. Проклятие! Он же сам приехал к ней в Блэкфилд-Грейндж, заявил, что они подходят друг другу, но с момента венчания проявлял только равнодушие и лишь ночью заставлял ее поверить, что она желанна, хотя ни разу не сказал этого вслух, а единственным прекрасным качеством у нее считает проклятые волосы.
Она его ненавидит!
Сбросив одеяло, Лилиана вскочила с кровати, зажгла канделябр и порылась в корзинке для шитья. Эдриан обожает ее волосы, да? Ладно, пусть любуется ими! Отхватив ножницами густую прядь, она медленно опустила руку и с ужасом воззрилась на длинный светлый локон, оставшийся у нее в пальцах. Ее волосы! Да, ну и что? Всего лишь одно из ее «прекрасных качеств»! Лилиана в бешенстве срезала вторую прядь.
Полли Дисмьюк застыла у двери и несколько раз моргнула, не веря своим глазам. Но увы, то, что устилало пол спальни, было чудесными золотыми локонами хозяйки. Видимо, леди Олбрайт лишилась рассудка.
Миледи, что вы наделали? ужаснулась Полли, влетая в комнату.
Остригла волосы, спокойно ответила та.
Но зачем?
Они мне надоели, и я подумала, что пора изменить прическу, весело улыбнулась леди Олбрайт.
У Полли отвисла челюсть. Затем она заметила приготовленную хозяйкой одежду, и бедную женщину чуть не хватил удар.
Брюки? выдохнула она, не в силах поверить в увиденное.
Леди Олбрайт кивнула:
Они удобны для верховой езды.
Вы собираетесь их надеть? все еще не верила служанка. Кивок.
Я решила прокатиться верхом. День прекрасный, к тому же я уже целый месяц не садилась на лошадь. Вы любите верховую езду, Полли?
Нет, она не любила. А если бы и любила, то определенно не в брюках! Горничная покачала головой, боясь вымолвить хоть слово.
Правда? А я обожаю! воскликнула леди Олбрайт и направилась в гардеробную.
Когда хозяйка вышла оттуда, Полли Дисмьюк почувствовала, что сейчас упадет в обморок. Ее светлость была в узких брюках, обтягивающих ноги и бедра, в тонкой батистовой рубашке и мужском жилете, которые она неизвестно где взяла. Полли, служившая девочкам покойного лорда Олбрайта, была уверена, что это нарушение всех приличий, и сочла своим долгом предостеречь ее светлость от ошибки.
Леди Олбрайт, я бы совершила непростительную ошибку, не указав вам на то, что женщине совершенно невозможно появляться на людях в брюках, с трудом выговорила она.
Нет? Хозяйка удивленно раскрыла зеленые глаза, и Полли энергично затрясла головой. Тогда, полагаю, мне не стоит покидать усадьбу. Усмехнувшись, она направилась к двери.
Н-но поместье большое! кричала едва поспевавшая за ней горничная. Вы забыли про арендаторов. Графиня остановилась.
Вы абсолютно правы, произнесла она, и Полли облегченно вздохнула. Мне давно следовало им представиться, благодарю за напоминание. Сегодня я познакомлюсь с каждым из них.
Полли была не единственной, кто думал, что хозяйка сошла с ума.
Кошмар! возмущенно шепнул Макс, столкнувшийся с горничной в холле.