Мои отношения с Анж вроде бы не испортились, но я к ней заметно охладела. Она тоже не стремилась общаться больше. Все ее время занимал Гарри.
А я с Беном почти каждый день засиживалась в библиотеке. Он раньше такого рвения не демонстрировал, таскаясь туда только, чтобы поставить меня на колени в дальних переходах. Теперь же Торнтон всецело окунулся в дипломный проект. Еще и мне иногда помогал. А когда мозги моего лорда закипали, он просто приходил меня встречать, чтобы довести до дома.
Я вообще стала замечать, что за мной все время кто-то следует. От корпуса до кофейни. От дома до библиотеки. Всегда, когда я шла одна, то ощущала взгляды и присмотр. У меня не было доказательств, конечно, но имелась куча догадок. Кажется, Бен присматривал за мной даже через чужие глаза.
От этого мне становилось тепло и спокойно.
В один из вечеров, когда я отчиталась куратору по курсовой и сразу решила остаться поработать над его замечаниями, Робертс тоже засиделся за ноутбуком. Он провел еще одну встречу со студентом, а потом снова подошел ко мне с книгой.
Вот. В этой работе много полезного для тебя. Прямо тезисами вписывай. Можешь даже домой взять.
Я глазам своим не поверила. Это было очень редкое пособие. Я вообще не слышала, чтобы этого автора переводили с немецкого.
Домой? не поняла я. Как это?
Это моя личная книга. Над ней работала Сабрина, собиралась издать специально для нашей библиотеки. Не успела. Я заканчивал сам.
Сабрина? переспросила я, не понимая.
Сабрина Ханиган-Торнтон. Мать Бенингтона. Она изучала античную пьесу всю свою жизнь. Медею любила особенно.
Я сглотнула. Мать Бена, которая умерла или погибла.
Спасибо, профессор, еда дыша проговорила я, принимая книгу.
На языке вертелись вопросы, но я опять не решалась спросить. Как и не решалась погуглить Бенингтона. Не хотела я знать ничего из интернета и даже от других людей.
Как у вас? Вы ведь вместе? неожиданно спросил Робертс. Прости, что спрашиваю, Кэти, но ты на него очень хорошо влияешь. Впервые вижу, чтобы Бенингтон так много и с удовольствием занимался. Ты как будто заразила его умом.
Ох, профессор, скажите тоже. Боюсь, Бену со мной скучно, и он занимается проектом от нечего делать.
Тоже неплохо, пожал плечами Робертс. Он очень умный парень. Мозги у него от матери. Правда снобизм и гордыня от отца, но это неплохо помогло с клубом.
Робертс присел на край соседнего стола, явно готовый поболтать. Я в свою очередь была готова послушать.
Как это? спросила я.
Когда Бен приехал учиться после пожара, он отказался от клуба, Кэти. Мне пришлось его уговаривать почти год. Он и учился черти как. Другого такого лодыря и прогульщика уже бы отчислили, но Бен у нас символ стабильности и незыблемости Торнвуда.
Я хмыкнула. Робертс приподнял бровь.
Простите. Я не первый раз в Британии, но никак не могу привыкнуть к вашим аристократическим вековым традициям. В моей стране такое похоже на сказку.
Он закивал.
Знаю, Кэти. Ваше дворянство буквально истребили в начале двадцатого века.
Да. Теперь наша аристократияэто те, кто выжил в девяностые, и Киркоров.
Киркоров? повторил за мной Робертс. Даже не ошибся в произношении, что удивительно. Кто это?
Я махнула рукой, улыбаясь, и сменила тему.
Значит это в уговорили Бена возглавить клуб?
Да, я уговаривал, но он сам принял решение. Прежний глава окончил университет, и сам себя на его место назначил Алистер. Хотя обычно это кто-то из старших. Глоссер тогда был первокурсником, как и Бенингтон. Сместить его мог только один из Торнтонов.
А что такого страшного делал Алистер?
Ничего вроде бы, но даже до меня дошли разговоры о теории привилегированных фамилий. Попойки клуба часто заканчивались драками. Алистер тот еще Наполеон и великий провокатор. Он всех убедил, что в нашем маленьком городе члены Торн Юнион должны разделять и властвовать.
Разделять?
Лордов от плебеев. Последних он не считает за людей. Они обслуга. Мы, то есть. Робертс поморщился. Прости, что употребляю такие слова.
Ничего. Я слышала от Алистера всякое.
Мне жаль, Кэти. Это ведь я поставил тебя под удар. Но тогда казалось, что Бен справится. Алистер всегда и во всем хочет быть первым, лучшим. Таланта правда для этого маловато. В Кембридж не поступил. В Оксфорд не прошел собеседование. А к нам его взяли. Он собирался наверстать упущенное, став во главе Торн Юнион, но не сбылось.
Поэтому теперь Глоссер хочет владеть тем, что принадлежит Бену? догадалась я.
О, да. Начиная от апартаментов, заканчивая девушками.
Апартаментов?
Да, коттедж Торнтонов сначала отдали Алистеру, но ему пришлось сехать, потому что Бен решил учится рядом с домом. Он ведь поступил в Оксфорд, но отказался от учебы там после пожара.
Пожар, пожар, пожар.
Снова и снова этот пожар.
Я поняла, что обаятельно буду расспрашивать Робертса, если не сверну разговор. Но он и сам, кажется, понял, что отвлекает меня.
Ладно, Кэти. Что я тебе докучаю болтовней. Занимайся.
Я снова погрузилась в античный эпос и драму, а очнулась, только услышав голос Бена.
Кэти, почти девять. сколько можно? Профессор, я ее забираю.
Да-да. Я и сам собирался выгонять, откликнулся Робертс. Мне тоже пора.
Мы вышли вместе, и профессор сам закрыл дверь на ключ и включил сигнализацию. Бен закинул на плечо мою сумку с нетбуком, взял меня за руку. Я растаяла.
Завтра все в силе? уточнил Торнтон у куратора. Консультация в час.
Да, буду ждать, Бенингтон, подтвердил Робертс, а потом взглянул на меня тепло и почти нежно, улыбнулся, сказал тихо. Она бы ей понравилась.
Знаю, тоже почти беззвучно ответил Бен. Доброй ночи, профессор.
Он увел меня прочь, прежде, чем я стала задавать вопросы. Казалось, между нами возникло что-то совсем иное. Ладонь Бена грела мои пальцы, и он нес мой компьютер, сам пришел встречать, хотя я забылась написать ему. Это все было так приятно и трогательно. Я ждала поцелуя или хотя бы беседы за ужином. Но Торнтон сразу ушел к себе, даже не пожелав мне спокойной ночи.
Я провалялась до полуночи в кровати с телефоном, переписывалась с Ви. Она уже не в первый раз звала меня в гости к родителям на Рождество. Я не собиралась в Россию на каникулы, но очень хотела поехать навестить старых друзей. Соскучилась по всем очень. Окончательного ответа я так и не дала, потому что теперь не могла решать все сама. Завтра нужно обязательно спросить у Бена. Надеюсь, он не взбесится.
Но спросить утром я не успела. Бен бегал, мылся, все время куда-то спешил. Мы не разговаривали толком до самых выходных. Я даже не пыталась приставать к нему с своими глупостями, пока он ел или занимался. Казалось, у моего лорда вообще нет свободной минутки.
Все надежды были на выходные, но и в субботу он с раннего утра куда-то умчался с огромной спортивной сумкой. Наверно, поехал играть в гольф с приятелями из клуба. Торнтон каждую субботу куда-то уезжал. От Гарри я знала, что у них но субботам гольф.
Меня Торнтон разумеется туда не приглашал. Я осталась дома, пыталась заниматься, но в голове прочно засели слова профессора Робертса. Все мысли были о соперничестве Алистера и Бенингтона. И о матери Бена.
Теперь я не могла думать о моем лорде, как об избалованном снобе. Это ужасно, но его образ превратился в романтичного рыцаря, который обязан был принять правление клубом против воли. Который потерял мать и отказался от учебы в колледже мечты.
Это очень плохо. Еще немного, и я приму свою рабскую участь, как благо. Или я уже приняла?
Плохо.
Но как ни стараюсь, могла снова разбудит в себе гнев и бунтарство. Не чувствовала себя рабыней. Мы с Беном почти друзья. Если, конечно, забыть, что он иногда сует свой член мне в рот. Когда это было? Я почти забыла, какой он на вкус. Признаться честно, даже скучала. Не был Торнтон конченым грубияном. Может быть вначале, пока я изо всех сил сопротивлялась. Но и тогда мне нравилось.
Плохо, очень плохо, но у меня не было сил противиться странным теплым чувствам, которые расцветали в душе.