Я, конечно, в курсе, что в стране беспредел, но одно дело смотреть сводку новостей, а другоеоказаться в самом эпицентре этого беспредела, стать свидетельницей передела власти и экономических ресурсов. Это пугало и очень сильно. Пусть я мало что понимала, но от речей Елисеева дико фонило опасностью. И мне совершенно не хотелось, чтобы папа Гриша ввязывался во всё это.
В конце концов, зачем? Денегкуры не клюют, власти и полномочий тоже с избытком. Но, видимо, наш генерал за тридцать с лишним лет так и не навоевался, и хочет кому-то что-то доказать, иначе я просто не знаю, как объяснить его бравый ответ, в котором отчетливо были слышны нотки азарта.
Ладно, собирай команду. Полетим штурмовать «Берлинскую стену».
Вот и правильно, давно пора опустить этот Железный занавес, недвусмысленно хохотнул Елисеев, папа Гриша поддержал его смех. Меня же перекорежило от всех этих сальных намеков. Что у мужчин за тяга к содомии?
Ты главное смотри, чтобы нашу Стену на сувениры кто попало не разобрал, когда она рухнет, а то ушлых -то много набежит.
Не переживай, главный сувенир будет у нас, а за остальные пусть его шакалье догрызет, пообещал Елисеев таким тоном, что у меня мороз по коже пошёл. Я попыталась собрать в единый образ этого жуткого типа за портьерой и милого, улыбчивого дядечку, который дарил мне шикарные подарки и шутливо целовал ручки при встрече, но как ни напрягалась, не смогла.
Однако не завидую я их «Стене». В этом маскараде и не поймешь, кто есть кто, и когда это действительно маска, а когданастоящее лицо. Хотя, судя по разговору, там такая же акулища или даже позубастей. А вообще о чем я думаю? У нас тут переезд назревает, а я о какой-то «Стене» пекусь. Да пусть она там хоть сейчас рухнет! Это был бы просто идеальный расклад, вещи даже собирать не придется.
Господи, переезд! Это же прощай папа, прощай бабушка, прощай друзья, работа в тату-салоне, любимый город, мечты, планыда короче, вся жизнь, и только потому, что папа Гриша в солдатики не наигрался.
Мама права: мужиков надо убивать, как только бахнул кризис среднего возраста, иначе они убьют вашу нервную систему. Жанна Борисовна каким-то чудом профукала момент, когда нужно следовать собственному совету. Теперь надежда только на ее «зубы», а она их непременно пустит в ход, и помоги боже папе Грише. Угрохать полгода на изменение дизайна в домеэто вам не шутки, это миллионы нервных клеток, и теперь переезд? Пожалуй, пора запасаться попкорном или платками и чемоданами. Что-то мне подсказывает, против КСВ(2) даже зубы саблезубого тигра бессильны. И следующая фраза отчима это только подтверждала:
Ладно, остальное обсудим после ужина.
Я не останусь. Верочку в «Метелицу» повезувыгуливать.
Тогда на следующей недели я заеду.
Договорились.
Ну, всё тогда. Пойдём, у меня ужин через пять минут.
Дисциплина превыше всего? хохотнул Владислав Петрович.
Естественно.
У тебя не забалуешь, Алексеич.
А ты думал, генеральские погоны просто так достаются что ли?
Твоя правда, хмыкнул Елисеев и поднялся с кресла. Ну, пойдем, я хоть на Настеньку -красавицу полюбуюсь одним глазком.
Что-то ты зачастил любоваться Настенькой, друг мой, холодно заметил отчим.
Побойся бога, Гриша! возмутился Владислав Петрович, я же от шока чуть с подоконника не грохнулась.
А что? Твоей Верочке сколько? Двадцать-то есть?
Ну, ты не сравнивай. Верочка уже и Крым, и рым А на Настеньку дышать -то лишний раз страшно.
Вот и не дыши.
Иди ты, Гришка! Я на дитё ваше не засматриваюсь, а присматриваю Виталику. Вернется с Америки, познакомить надо. Может, глядишь, понравиться орлу моему, выдал он на полном серьёзе. У меня же было ощущение, что я попала в палату к недолеченым.
Опоздал ты со своим орлом, Петрович, мой её уже лет пять назад присмотрел, со смешком отозвался папа Гриша, а у меня внутри всё мгновенно вскипело, передернуло всю, стоило только услышать ненавистное имя.
Яшка что ли? удивленно воскликнул Елисеев.
Ну. Приедет на каникулы, и коршуном вокруг неё вьётся, глаз не сводит. Смешно так.
Стервятником! выплюнула я про себя и посмотрела на свои ладони в мелких, белёсых шрамах. Смешно ему.
Влюбился, добродушно отозвался Владислав Петрович, и смешно стало уже мне.
Яша Можайский и влюбилсяэто что-то из разряда фантастики, а если в сюжет вплести еще и меня, то это будет фантастика с элементами боевика и хоррора. Хорошо, что мужчины, наконец-то, покинули библиотеку, потому что сдержать смешок у меня не получилось, хотя смешного в этом было очень мало, как и в том, что в холле часы пробили восемь часов.
Супер! Я опоздала на ужин.
Всё, Настенька, теперь можешь точно попрощаться с фестом и ужином.
Впрочем
Что мне ужин, что мне фест, если светит переезд?! пропела я и тяжело вздохнув, выползла из своего укрытия, прихватив дебильную книжонку.
Забросив ее на дальнюю полку, еще раз тяжело вздохнула и поплелась получать заслуженный нагоняй. А всё из-за этого проклятого женского любопытства. Вот ничему нас история Евы не учит. НИЧЕМУ!
(2) КСВкризис среднего возраста.
(1) Дейл Бре́кенридж Карнегиамериканский педагог, лектор, писатель, оратор-мотиватор.
Глава 2
«Совершенство в чем бы то ни былоскука смертная!»
К. Маккалоу «Поющие в терновнике»
Что ты творишь?! Чего ты добиваешься, Серёга? Я твою логику вообще не пойму. Тебе проблем было мало? Чего тебе спокойно не живётся?! истерично вопил тесть, бегая взадвперед.
Лицо его побагровело, губы дрожали от негодования. Казалось, еще чутьчуть и бедолагу долбанёт очередной инфаркт. Я бы ему посоветовал поберечь свои недавно установленные коронарные стенты, всё-таки какие бы чудеса не обещали америкосы, а никакая железка уже не поможет, если сердцу хана, но мне было лень. Моё что ли здоровье?!
Вообще весь этот цирк начал порядком утомлять. Я, конечно, мог послать Максимыча на хер и не париться. Тестю не впервой, так что не заблудился бы, но даже это мне было в лом, за что спасибо Грей Гусу: пара рюмок оказывала поистине чудотворный эффект, расслабляя и настраивая на вполне миролюбивый лад. Поэтому, откинувшись на спинку кожаного кресла, я продолжал краем уха слушать бестолковый треп и дурачиться, пуская кольца дыма в попытке создать олимпийскую эмблему. И так меня увлекло, что в какой-то момент я вообще потерял нить разговора.
Видимо, тестя это окончательно вывело из себя, и он взорвался:
Серёжа, ё* твою мать! Что ты как дитё?!
Максимыч, угомонись уже, отмахнулся я, с досадой наблюдая, как последнее кольцо на несколько миллиметров отклоняется от намеченной цели, портя всю картину.
Это тебе пора угомониться! Можайскийне какой-то там хрен с горы
Я в курсе, кто такой Можайский, туша сигарету, спокойно парировал я, хотя паникёрство старого дурня уже сидело у меня в печёнках, как и необходимость разжевывать очевидные вещи.
Стареет, однако, Прохода, теряет хватку, а заодно и тупеет.
Отставив от себя пепельницу, сажусь ровнее и перевожу взгляд на тестя. Он продолжает бегать тудасюда, нервируя меня.
Максимыч, сядь, не мельтеши, башка от тебя уже болит, поморщился я и кивком указал на его кресло.
Тесть, поколебавшись пару секунд, все же сел и, облокотившись на стол, с тяжёлым вздохом зарылся руками в свою и без того всклоченную, рыжую шевелюру, которой наградил обоих моих детей, что по молодости дико бесило.
Мои дети должны были быть похожи на меня или в крайнем случае на жену, но никак не на этого рыжего гада. Но против приколов природы не попрёшь, поэтому пришлось смириться. Смирялся же я с чем-то в своей жизни крайне редко. Свои интересы, убеждения да всё, что я назвал своим готов был отстаивать насмерть.
В детстве такую позицию рассматривали, как непослушание. У отца же с ним разговор был короткий: чуть что он хватал ремень и херачил меня до посинения, пока однажды у него не отнялась рука. Моя бабка по матери, будучи верующей, тогда заявила, что я святой ребёнок, и что сам Господь схватил отца за руку. Пожалуй, это самая смешная шутка, которую я слышал за всю мою жизнь. Отец на этот счет придерживался более адекватного мнения, а потому пришел к выводу, что об мою «дурь», как об каменную стену скорее расшибешься, чем хоть на миллиметр сдвинешь, не говоря уже о том, чтобы выбить её из меня. И был, как никогда прав.