Второй рукой крутанул, сжав с силой, мой сосок, все тело изогнулось от острой пронзительной боли.
Снова поднял на меня взгляд, тяжелый, такой, от которого еще сильнее, чем от боли захотелось дернуться, но я напряглась, так, что, кажется, каждая клеточка тела выгнулась дугой, и заставила себя замереть, сжав простыни руками еще сильнее.
Похоть и какая-то ярость сверкнула в этих обжигающих ледяных глазах, лучше притихнуть, лучше не злить его.
Даже дышать невозможно стало под этим взглядом, медленно, через нос выпускала из себя воздух.
Лучше опустить глаза, а то еще примет за вызов, или опять решит, что я разыгрываю ужас, которого никак не могу ни сдержать, ни спрятать, так и сделала, уперевшись взглядом в его грудь, но легче не стало. Стальные мышцы, дернувшиеся, перекатывающиеся на огромной груди, огромные вены на мощных руках по обе стороны от моей головы, и это Кирилл еще казался мне большим? Да этот человек, просто огромен! И похож на какое-то первобытное существо, высеченное из скалы или из камня!
Да он же меня раздавит или просто разорвет, мамочки!
Зажмурила глаза, так, что веки начали болеть, до рези, пытаясь смириться с неизбежным. Медленно, неслышно выдыхая воздух, думая только о том, как это пережить. Надо, наверное, расслабить мышцы, все равно не отпустит, а так будто еще больнее. Представила себе мерный плеск океана, пытаясь хоть немного перестать сжиматься, особенно там, внутри, куда он только что так пристально и жадно смотрел.
На меня смотри, его огромная лапища сжала мой подбородок, дернув вверх. И снова внутри все сжалось, непроизволько, до боли там, между ногами, в самом естестве.
Послушно распахнула глаза, стараясь его не видеть.
Пытаясь представить вместо него Кирилла, так будет легче, если все время буду видеть перед глазами его лицо.
Что он сейчас делает? Ждет меня? В нашей постели?
Нет, так стало еще хуже, в глазах зарябило от выступивших слез, и, хоть лицо, нависшее надо мной размазалось в дымку, я всхлипнула, не сумела сдержаться, за что получила недовольный рык.
Хватит, я сказал, что мне не интересна игра в жертву, положил пальцы на губы, прижимая, но уже не так больно, как прикасался раньше. Водит по губам, будто с нажимом размазывает невидимую помаду.
Время будто замирает в этом непрекращающемся кошмаре.
Даже кажется, что его голос изменился, нет, не то, чтобы стал нежным, но Каким-то другим
С легкой хрипотцой, но не злым, не жестким. Интимным? Наверное, да. И тихим.
На миг показалось, что мне даже нравится, по коже побежали какие-то странные горячие мурашки.
Представила себе, а что если бы я встретила этого мужчину по-другому? Если бы все было иначе?
Наверное, расплылась бы вот от такого голоса
Да, нет, о чем я думаю, вообще? Это все бред Сумасшедший бред, видимо, сознание пытается переключить меня от ужаса. Да И все же Даже в глазах его что-то на миг изменилось Мелькнуло так мимолетно
Как будто он не как на вещь на меня смотрит, а как на человека, на девушку
Ну, да, конечно, если бы смотрел иначе, не стал бы вот так со мной Как с тряпкой, живой, но бессловестной и бесправной игрушкой Зачем я себя обманываю, как и тогда, когда надеялась, что он меня хотел спасти, что выслушает и отпустит? Незачем. Нужно принять правду, какой есть
Руки до сих пор чувствовали прикосновение к его члену, до сих пор ощущала, как пульсировали под ладонью его вздутые там вены, хоть он уже и отпустил их и теперь они впились в простынь изо всех сил. Да что руки, горло до сих пор горит, и волны ужаса накатывают снова и снова. ЭТО во мне не поместится! Он же сейчас разорвет все там, внутри!
Как бы не было больно и отвратительно, лучше уж бы снова заставил делать это ртом, пусть даже вбиваясь в горло до спазмов.
Ночто я могу? Орать? Просить? Да ему все равно! Только себе же хуже этим сделаю!
Зашуршала фольга, на какой-то миг он отвернулся от меня, завозился где-то там, внизу, задев костяшками до боли мой клитор.
И снова навалился, опираясь на локти с обеих сторон от моей головы, а ноги, до сих пор жестко им разведенные уже ломило от ноющей боли.
Пробежал глазами по моему лицу, как-то даже мягко поправил упавший на глаза локон, и я снова поддалась этому человеческому, что проступило в его глазах.
Может, самой попросить, чтобы продолжил то, что было с самого начала? На то, что отпустит, шансов, конечно, нет, но, может, хотя бы это?
Резкая боль между ног выбила из меня все мысли.
Как будто обжигая и раздирая меня изнутри одновременно.
Зажмурилась настолько, что перед глазами замелькали ослепительные вспышки на фоне полнейшей черноты.
Не знаю, как не заорала от жуткой разрывающей боли, крик застрял где-то в горле, а тело судорожно сжалось, превращаясь в камень.
Расслабь мышцы, надавил пальцами мне на плечи. Так, что, кажется, не просто синяки останутся, а вмятины и кровоподтеки. Расслабь! Конечно, так это просто! Сказать, но не сделать!
Глубоко задышав, попыталась, и его член толкнулся глубже, теперь показалось, что у меня даже кости раздвигаются, расшатываются с хрустом в тазобедренном отделе. Его член распирал меня всю, как будто я бабочка, которую проткнули булавкой. Очень огромной, очень толстой булавкой. Больше самой бабочки.
Ты сухая, попытался толкнуться еще, глубже, но не получилось. Давай. Смочи себя.
Смочить? Этовот как он себе представляет? Думает, я щелкну пальцем, и тут же появится возбуждение?
Быстрее! Палец послюни и введи, кажется, он начинает злиться. А если не сделаю, то что? Поймет, что ничего не получится и оставит эту идею?
Ты плохо слышишь? его рука дергает за волосы, кажется, с меня скоро они слезут вместе с кожей головы, которая тут же начинает гореть, вся, до мучительной боли.
Обреченно засовываю палец в рот, но бесполезно, тамтоже сухо, как все выжгли.
Слюны нет, еле шепчу. Да, я боюсь, что он снова психанет из-за того, что я позволила себе разговаривать.
Блядь, все с тобой не так, мочит свои два пальца и резко проталкивает в меня.
Как будто раскаленной палкой, внутри все протестует, мышцы от этой новой боли снова сжимаются так, что пальцы его сейчас просто вытолкнутся. И, самое страшно, понимаю, что до этого он в меня вошел даже не наполовину.
Но его, кажется, ничего не смущает.
Несколько раз жестко толкнувшись пальцами, вытаскивает их и, теперь уже медленнее, направляет в меня свой член.
Теперь я успеваю все прочувствовать, как упирается в мой вход его огромная головка, как, со скрипом она проходит сопротивление у меня внутри, и, чуть поводив ею во мне вперед- назад, он резко вдалбливается на полную мощность, одновременно навалившись на меня почти полностью.
Боже! Больоглушительная, до звона в ушах, до моментального пота, который тут же обливает мое затрясшееся от жуткого разрывающего ощущения тела. Даже орать не могу, боль окатила, пронзила насквозь и слезы сами по себе хлынули из глаз.
Наклонился надо мной, так близко, что наши лица почти соприкоснулись.
Снова показалось вот это что-то человеческое в его лице, и Какой-то странный взгляд в еще сильнее потемневших глазах с бешено расширенными глазами.
Интерес Какой-то странный, так рассматривают забавную и странную зверушку
Но, может, теперь, поняв, что я девственница, он все-таки поверит, что яне шлюха, и не станет продолжать?
Только бы вышел из меня как можно скорее, я больше не вынесу этой жуткой боли!
Не двигаясь, провел по моему лицу ладонью, стирая слезы. Замер, обжигая меня своим тяжелым дыханием. Лишь бы отпустил, я больше не выдержу! Сейчас, кажется, от меня только куски тела останутся!
Нонет, чуда не случилось.
Приподнявшись, он поднял мои ноги, забрасывая себе на плечи, и начал двигаться, резко, жестко, каждым толчком раздирая меня еще сильнее, еще глубже, до мучительной, резкой скручивающей боли в животе, до прострелов в сосках, как будто действительно проткнет меня сейчас насквозь, до самого горла, перемешав все внутренности в фарш.
Даже вкрикнуть не смогла. Стонать от боли не могла. Ничего не могла. Только думая об одном, скорее бы потерять сознание от этой боли!
Только сознание никак не покидает меня, а онвсе ускоряется, и толчки становятся резче.
Задвигался бешено, сжав челюсти, впившись в меня взглядом, а я уже и не пыталась закрыть глаза, все равно не помогало. Затонал, с хрипом, с рычанием, начав вколачиваться так, как будто на кусочки меня развалить хочет. Все тело затряслось, подлетая почти над кроватью, грудь под его точками стала болезненно дергаться, а внутри, ожог и рана, невыносимая, безумная боль.
И наконец замер, прижав меня своим телом еще сильнее.
Неужели? Неужели все?
Слушала его рваное дыхание мне в шею, смотрела, как капля пота с его виска падает на мое лицо, не двигаясь, стараясь даже не дышать, вообще не издавать ни звука, даже уже не дернулась когда он обхватил ладонью мою грудь.
Внутри все равно все горит, пусть даже он и вышел. Так раздирает, что невыносимо терпеть, и хочется просто сдохнуть, прямо сейчас, в один миг.
Иди к себе, хрипло произносит. Очень тихо.
И я соскальзываю с этой кровати, на которой меня только что практически убили.
На его презервативе, на простыни видна кровь. Весь его член, до сих пор не опавший, в моей крови, даже волосы над ним.
Еле встаю на ноги, они не слушаются, их сводит судорогой от того, насколько сильно он их раздвинул, и как долго это было.
Орать хочется, выть, реветь в голос, но я только на негнущихся ногах, как сломанная кукла, плетусь вперед. Ничего в голове, ни единой мысли, только как будто бьет колокол, оглушительно и по вискам. Даже не думаю о том, куда это, к себе? Но в том, что уж точно не домой, даже не сомневаюсь.
Глава 14
Меня подхватывает под локоть та самая женщина, которая встретила у дома нас с Зафирой, и куда-то тащит, практически волочит. Не разбираю дороги, даже не смотрю, мне все равно. Меня заталкивают в какую-то конуру, маленькая комната без окон. Кровать, стол, одно кресло у стола, и приоткрытая дверь в ванную. Вот и все.
Оставляет одну, и я просто падаю на постель, слыша в тишине, как поворачивается ключ в замке двери.
Меня заперли. Выхода отсюда нет, проносится в голове.
Но даже это уже меня не трогает. Меня будто выключили, осталась только действительно неживая кукла.
С огромным трудом отталкиваю себя от постели и плетусь в душ, скорее механически, чем если бы меня волновали сейчас вопросы гигиены. Да, нужно смыть это все с себя, кровь, пот, его прикосновения Но на самом деле, ничего уже этого я с себя не смою. Никогда. Даже если буду тереть тело так, что ободру всю кожу.
Так и лежу всю ночь на постели. Все тело горит, зато внутри как будто все заморозили, превратили меня в бесчувственный лед.
Слез нет, ничего нет.
Даже боли.
Как будто все, чем можно чувствовать, из меня просто вынули.
Даже глаза не закрываются. Просто до утра смотрю в потолок, и пошевелиться не могу. Только под утро, о чем говорят мне огромные часы на стене, проваливаюсь в темноту.
* * *
Очнувшись, я даже не сразу понимаю где я.
Мне снились теплые руки Кирилла, обнимающие меня, его губы, как обычно, прижавшиеся к моей шее, что-то шепчущие, успокаивающее и ласковое.
Не сразу поняла, откуда эта пронзительная боль между ногами, почему так тянет низ живота и болит распухшая грудь? Неужели Кир снова попытался повторить свои попытки? Те самые, когда он был настойчив до боли в теле и до первого моего страха перед ним?
Кир, я же просила, выдыхаю, чувствуя, как болят губы от того, что начинают двигаться. Не трогай меня
Но, вместо привычного уже «прости, детка, спи, все хорошо» и волны тепла, когда он притягивает к себе меня крепче, тишина и холод.
Даже руку завожу назад, все еще до конца не вынырнув из пелены сна, чтобы коснуться его плеча, щеки, чтобы притянул меня к себе сильнее, так иногда тоже бывало, Кирилл, еще не проснувшись до конца, начинал слишком яростно меня ласкать, а после моей просьбы перекатывался на край постели. Слишком возбужден он был, именно под утро, особенно под утро. Отшатывался, чтобы сдержаться и остыть.
Медленно раскрываю до невозможности тяжелые веки, как будто бы к ним груз какой-то прицепили, и не понимаю. Стены вокруг, темнота, тикают на стенке напротив часы, подсвечивается циферблат и стрелки.
Откуда часы на стене? Почему темно? Мы никогда не закрываем шторы, чтобы проснуться вместе с солнцем, оно всегда светит в глаза, и спать дольше уже невозможно. Это лучше, чем будильник. Есть в этом какая-то магия. чтобы тебя будило именно солнце. Мама всегда говорила, что так оно будто само благословляет новый твой день. Когда была маленькая, я даже умывалась солнцем, зачерпывала его свет в ладоши и проводила по лицу. Смеялась новому дню, в котором мы с солнцем заодно, а, значит, обязательно случится что-то счастливое!
Но солнцанет.
Приподымаюсь на локте, чувствуя тело таким разбитым, как будто по нему проехал трактор. Каждая косточка ломит, а между ног саднит просто невыносимо!
Стены. Стены и даже нет маленького зазора, пусть хотя бы и под самым потолком.
И понимание, вспоминание, накрывают меня шквалом.