Барбара Картленд - Милая чаровница стр 7.

 Ничего страшного, один день не имеет ни­какого значения,  ответил Чак.

 Пойду отправлю каблограмму,  сказала Зария и поспешила в рубку к радисту.

Когда она вернулась, Чак по карте измерял расстояние между Марселем и Таррализой.

 Надеюсь, мы сможем причалить там,  за­метил он.  Бухта совсем маленькая.

 Наверное, капитан считает, что сможем,  ответила Зария.

 Все-таки странное место они выбрали, что­бы взять кого-то на борт.

 Очень трудно будет добраться туда из Лиона за двадцать четыре часа,  заметила Зария.

 Вы правы,  согласился он.  Очень трудно.

 Почему вы так говорите?  спросила Зария.

 Что значит «так»?

Ей трудно было объяснить это словами. В его тоне было что-то, намекающее на какие-то зло­вещие препятствия на пути из Лиона.

 Да нет, ничего,  ответила она.

 Послушайте, зачем мы сидим здесь?  сказал Чак.  Идите на палубу и позагорайте. Вам это будет полезно. Да, между прочим, вы, наверное, сами знаете, что не стоит ходить по судну в туфлях на высоких каблуках.

 У меня других нет,  призналась Зария.

 Ну, мои-то вам вряд ли сгодятся,  сказал он.  Я пойду поговорю со стюардом.

Он вышел и через пять минут вернулся с па­рой парусиновых туфель.

 Это четвертый размер,  сказал он.  Го­дится?

 Всего на полразмера больше, чем я обычно ношу. Это просто чудесно,  ответила Зария.  А чьи они?

 Я так понял, что год назад у них служил очень маленький юнга. Он продержался совсем недолго: слишком много было от него неприят­ностей. Но поскольку хозяйка яхты обеспечи­вала одежду для всей команды,  по словам стюарда, это была одна из ее прихотей,  у них остался лишний комплект одежды. Я сказал, чтобы он принес свитер и брюки в вашу каюту.

 Мне?  удивленно спросила Зария.

 А почему нет?  ответил он.  В них вам будет гораздо удобнее, чем в этом костюме. Да и какие бы прелестные вещицы ни присутство­вали в вашем гардеробе, вам все равно не пере­щеголять мисс Гановер.

 Я и не стану пытаться,  сказала Зария.

Интересно, догадался ли Чак, что пиджак с юбкой и блузкой был единственным ее туале­том? Конечно, глупо было с ее стороны не ку­пить ничего в Марселе. Но тогда она была слишком испугана, чтобы делать что-нибудь, выходящее за рамки инструкции, которая предписывала ей прямо со станции ехать в отель и там ждать известий с яхты.

 Я я их примерю на себя,  немного смущаясь, сказала она.

Парусиновые туфли, хотя и оказались слегка велики ей, были очень удобными, а белый шерстяной свитер с вышитым на груди названием яхтыуютным и теплым. Она немного смущалась, примеривая брюки: никогда в жизни она не надевала брюк.

«По крайней мере,  сказала она своему от­ражению в зеркале,  я не кажусь в них толстой и неуклюжей, как многие женщины в шортах или широких брюках». Она была такой худенькой, что в брюках выглядела мальчиком. Но одно делоразглядывать себя в зеркало, другоепредстать перед людьми. Когда она снова появилась в кабинете и Чак повернулся посмотреть на нее, ей понадобилось все мужество, чтобы остаться на месте, не пытаясь спрятаться от его глаз.

 Вот так уже лучше,  сказал он.  А теперь давайте поднимемся на свежий воздух. Это лучшее средство для того, чтобы у вас на щеках расцвели розы.

Почему-то небрежность его тона успокаивала ее. Она благодарно последовала за ним вверх по трапу на палубу. Море уже приобретало голубизну. Солнце поднялось высоко, и дымка рассеялась. Вдалеке можно было различить холмы, обступающие Марсель, а еще дальше за ними отчетливо вы­делялись на фоне неба увенчанные снежными шапками пики.

Солнце грело ей щеки, ветер развевал воло­сы, и слезы подступили к ее глазам. Так восхи­тительно, невыразимо прекрасно было все во­круг! Как изменилась за эти сорок восемь часов вся ее жизнь!

Она вспомнила, как без сна лежала в вагоне, уносящем ее из Шотландии в Лондон. Тогда она боялась всех и всего, а еще большесамой себя. Она не знала, как ей вести себя, что ей де­лать. А сейчас все было совсем по-другому. Она сама стала другой. В нее словно вдохнули жизнь, и она уже не была одинока. Чак, стран­ный, загадочный Чак, был ей другом.

Она старалась не думать о том, что с ней слу­чится, когда он уйдет. Даже самой себе она боя­лась признаться в том, как рада, что яхта долж­на зайти в Таррализу.

 Я так люблю море!  внезапно проговорил Чак.  Я вам не рассказывал, что как-то участ­вовал в китобойной экспедиции в Исландию? Это было одно из самых увлекательных путе­шествий в моей жизни.

 Мужчинам везет,  вздохнула Зария.  Для них всегда найдется какое-нибудь интерес­ное дело. Женщина всегда оказывается в более невыгодном положении, особенно если она не очень храбрая.

 Она должна быть храброй,  ответил он.

 А если нет, если она просто глупая испуганная дурочка?  спросила Зария с трепетом в голосе.

Он улыбнулся ее словам.

 Если вы говорите о себе, то вы не правы.

Мне кажется, вы очень смелая девушка. Не каждая решилась бы привести меня сюда, и я очень благодарен вам. Когда-нибудь, может быть, я смогу заплатить вам той же монетой. Зария промолчала, но на сердце у нее стало тепло.

 Тем не менее,  продолжал он,  нам не стоит разговаривать так, как сейчас. На яхте даже стены имеют уши, и снаружи не лучше, чем внутри. Ветер разносит слова, а иллюминаторы на нижней палубе могут быть открыты. И еще одно. Не будьте так суровы со мной. Я же ваш жених!

 Я постараюсь,  послушно ответила Зария.

Он взял ее под руку, и они стали прогуливать­ся по палубе.

 Все должны думать, что мы поглощены друг другом,  тихо сказал он.  Но мне все-таки интересно, что за раскопки планирует мистер Вирдон провести в Алжире.

 Мне тоже это интересно,  ответила Зария.  Последний раз, когда я была в Алжире, мы с моим отцом ездили в Тимгад, но это было несколько лет назад, и, кажется, там все давно уже раскопали.

 Значит, вы раньше бывали там?  спро­сил Чак.

 Да, но это было довольно давно,  ответи­ла Зария, чувствуя, что они коснулись опасной темы.

 Должно быть, тогда вы были еще совсем юной.

 Да,  согласилась она.  Но мой отец при­нимал участие в экспедиции.

 Его фамилия была тоже Браун?  спросил Чак.

 Да, разумеется,  подтвердила Зария, по­спешно высвободилась и пошла к борту яхты.

 Интересно, с какой скоростью мы плы­вем?  произнесла она, чтобы сказать хоть что-нибудь.

По его неторопливой походке и легкой улыб­ке было ясно, что он понял ее намерение избе­жать дальнейших расспросов. Не успела Зария сообразить, как ей вести себя с ним дальше, как на трапе появился мистер Вирдон в темных оч­ках, облаченный в белые брюки и пиджак яхт­смена. Он прошел на палубу и устроился на солнышке в одном из удобных кресел.

 Доброе утро, мистер Вирдон!  решитель­но направилась к нему Зария.  Какие будут распоряжения на сегодня?

Она заметила, что его глаза за стеклами тем­ных очков были полуприкрыты.

 А, доброе утро, мисс Браун,  неловко ответил он.  Мне пока ничего не нужно. Хотя нет, нужноджин с тоником! Попросите стю­арда принести мне стакан побольше.

 Да, разумеется,  сказала Зария. Она разыскала стюарда и отдала необходи­мые распоряжения. Вернувшись, она застала мистера Вирдона сидящим на том же месте, где оставила его. Чак исчез.

 Стюард сейчас принесет вам выпить,  произнесла Зария.  Не надо ли вам что-ни­будь напечатать? Или у вас есть ко мне особые распоряжения до приезда в Алжир?

 Нет, нет,  ответил мистер Вирдон.  По­говорите об этом с Эди.

 Хорошо, я обращусь к мистеру Моргану,  сказала Зария и добавила:Мне интересно, где вы собираетесь производить раскопки. Должно быть, в Типазе? Я слышала, что во вре­мя раскопок там в сорок девятом году был об­наружен портал замка. Или вы имели в виду ка­кое-нибудь другое место?

 Спросите об этом Эди,  ответил мистер Вирдон.  Бога ради, обращайтесь со всеми вопросами к Эди.

В его голосе прозвучало нескрываемое раз­дражение, и Зария, почувствовав, что надоедает ему, покраснела и поспешно отошла прочь.

Не было никаких причин так резко разгова­ривать с ней. В конце концов, она старалась лишь честно отработать те деньги, которые он ей платит, быть полезной ему в качестве секре­таря, тем более что на ее присутствии на яхте так сильно настаивали. Она прошла на нос судна. Чем неудобна яхта, размышляла она, так это тем, что на ней нельзя побыть в одиночестве. Рядом, на мостике, сто­ял капитан, мимо то и дело сновали матросы. Даже окна офицерской каюты были открыты.

Оставался выбор: сидеть здесь, спуститься в каюту или снова столкнуться с недовольством мистера Вирдона. Она выбрала наименьшее из зол и предпочла сидеть на носу, прислонив­шись спиной к канату и любуясь переливаю­щимся на солнце морем.

Море завораживало ее. Она расслабилась, не­жась под теплыми лучами солнца. Дремотное состояние почти овладело ею, когда она услы­шала, что кто-то подошел к ней.

 Завтрак почти готов,  объявил Чак.

 Тогда я пойду умоюсь. Между прочим, Чак

 Да?  откликнулся он.

 Вы не могли бы подождать меня в кабине­те? Мне не хочется одной входить в кают-ком­панию.

 Хорошо,  согласился он.  Только не слишком задерживайтесь.

 Я всего на минуту,  обещала ему Зария.

Она сбежала по трапу вниз, в каюту, где вы­мыла руки и причесалась. Волосы легли мягки­ми волнами по обеим сторонам ее лица, словно только что вышли из-под рук Генри.

Зария старалась не смотреть на брюки: они по прежнему смущали ее, но белый свитер прида­вал ей вид заправского моряка. Внезапно она развеселилась и поспешила в кабинет.

 Я готова,  улыбаясь, произнесла она. Чак стоял возле письменного стола и держал в руке листок бумаги. Он поднял на нее глаза.

 Я хочу, чтобы вы взглянули на это,  про­изнес он.  Это развеселит вас.

Когда Зария подошла к нему, Чак вдруг, к ве­личайшему ее изумлению, обнял ее за плечи. Она удивленно посмотрела на него, напряг­шись всем телом от его прикосновения.

 Милая,  произнес он глубоким, полным чувства голосом,  я люблю тебя!

Глава 4

На мгновение Зарие показалось, что Чак со­шел с ума. Его руки, обнимающие ее за плечи, его лицо, приблизившееся к ее лицу,  все по­вергало ее в состояние панического ужаса, и она, слабо вскрикнув, отшатнулась от него.

Только тогда она заметила листок бумаги, ко­торый он поднес прямо к ее лицу. В глазах Чака читался молчаливый приказ прочесть его.

Все ее внимание было поглощено Чаком, его близостью и силой, поэтому буквы плясали у нее перед глазами. Наконец ей удалось немного успокоиться и она прочла:

«Кто-то нас подслушивает. Подыгрывайте мне».

 Я ужасно сердит на тебя,  пробормотал Чак, все еще не выпуская ее из своих объятий.

 Сердит!  только и смогла воскликнуть За­рия. Губы не слушались ее.

 Да, сердит, ты все утро провела не со мной. О чем ты думала, глупышка, когда смотрела на море с тоской во взоре? Разве ты не чувствуешь себя счастливой? Послушай, Зария! Не стоит беспокоиться по поводу моих родителей. Скоро мы поженимся, очень скоро.

Зарии удалось что-то пробормотать в ответ. Она хотела бы следовать инструкции Чака и по­дыгрывать ему, но почему-то все нужные слова выскочили у нее из головы.

 Мне кажется нам пора на завтрак,  на­конец произнесла она.

 Ты сводишь меня с ума,  ответил он тем же глубоким голосом, который разительно от­личался от его обычного.  Я люблю тебя. На­поминай мне почаще, чтобы я повторял это те­бе, любимая.

Он замолчал и посмотрел на нее. Она со страхом подумала, что сейчас он поцелует ее, но Чак рассмеялся и выпустил ее из своих объ­ятий.

 Хорошо, хорошо. Я знаю, ты проголода­лась. Надеюсь, после завтрака ты станешь добрее ко мне. Пойдем. Мне хочется чего-нибудь выпить, а тебе? Он взял ее за руку, как берут ребенка, и повел из кабинета. В коридоре, когда дверь за ними закрылась, она быстро повернулась к нему и шепотом начала:

 Что что значит?..

Но он приложил палец к ее губам, и они мол­ча прошли в кают-компанию. Там, во главе стола, уже сидел мистер Вирдон со стаканом джина в руке.

 Что это со всеми случилось?  ворчливо спросил он, когда они вошли.

 Извините за опоздание, сэр,  ответил Чак.  Я разговаривал с мистером Джакобетти и, боюсь, потерял представление о времени.

 И о чем вы с Виктором говорили?  настороженно спросил мистер Вирдон.

 Мы разговаривали об аэропланах,  отве­тил Чак.

Зарии показалось, что мистер Вирдон с об­легчением вздохнул.

 Да, Виктор специалист по этой части,  за­метил он.

Дверь отворилась, и в комнату вошла Кейт, а за ней Эди Морган. Зария удивленно отметила про себя, какая Кейт хорошенькая. Ночью она показалась ей несколько фантастичной, но при дневном свете бесспорно выглядела очень привлекательно. Ее волосы нежно-серебристого оттенка ярко выделялись на фоне золотистой, по-видимо­му, в результате искусственного загара, кожи, искусно накрашенные ресницы окаймляли большие голубые глаза, а губы изгибались как лук купидона. На ней были джинсы и свитер, которые она, очевидно, носила не столько ра­ди удобства, сколько для того, чтобы подчерк­нуть округлые, обольстительные линии тела. Ее шею украшали четыре нитки бус из круп­ных жемчужин, а запястьямножество золо­тых браслетов разного объема и формы.

Кейт подошла к мистеру Вирдону и поцело­вала его в лоб.

 Привет, милый! Сегодня тебе получше?

 У меня все еще ужасно болит голова,  от­ветил мистер Вирдон.

 Я же говорила тебе: «Не мешай!»броси­ла в ответ Кейт.

Она взглянула через стол на Зарию с Чаком и наградила их сияющей улыбкой.

 Доброе утро,  сказала она и вдруг заворо­женно уставилась на надпись на груди у Зарии.

 «Колдунья»,  прочитала она вслух тоном, в котором присутствовала насмешка.  Вы, по-видимому, верите в саморекламу.

Зария не нашлась что ответить и покраснела.

Но Чак оказался на уровне.

 Меня она уже околдовала,  сказал он.

 Ну что ж, этоглавное,  произнесла Кейт, слегка передернув плечами, и уселась справа от мистера Вирдона, бросив при этом выразительный взгляд на Эди Моргана.

Хотя Эди Морган побрился и надел полотня­ные широкие штаны и джемпер с круглым вы­резом, тем не менее он, по мнению Зарии, вы­глядел еще менее привлекательно, чем в халате.

 Где наши места?  спросил Чак и взял Зарию под руку.

 Где хотите,  ответил Эди Морган и, слов­но вспомнив, что не он является здесь хозяи­ном, добавил:А ты. Корни, что скажешь?

Зария в первый раз услышала, как к мистеру Вирдону обратились по имени. Она подумала, что только такой неприятный тип, как Эди Морган, мог превратить красивое имя Корнелиус в вульгарную кличку Корни.

 Как будет удобно остальным,  ответил мистер Вирдон и протянул свой стакан стюар­ду, чтобы тот снова наполнил его.