Оставляю тебя в покое. Спрятав руки в карманы джинсов, Коди пошел обратно, оставив меня стоять на месте, глядя ему вслед.
Я вытерла влажные ладони о передник и резко выдохнула. К тому времени, когда я забрала еду и отнесла ее к столику парней, Эбби и Меган собрались уходить.
Уходите?
Ага. Эбби перекинула сумку через плечо. Друг не позволит своему другу пойти домой в одиночестве. Особенно если этот друг, вероятно, поедет с незнакомцами.
Меган закатила глаза.
Я видела, как Коди вышел из коридора. О чем общались?
Он хотел поговорить о Себастьяне.
О Себастьяне пробормотала Меган. Знаешь, о чем я подумала?
Выражение лица Эбби кричало о том, что стоит приготовиться к нелепейшим идеям.
Что бы подумал Себастьян, если бы узнал, что его лучшая подруга обжималась с его лучшим другом? Настоящая драма.
Да уж, драма. Но я надеялась, что Бог меня любит и не допустит подобного.
Девчонки ушли, и я переключила внимание на спрятанную за стойкой книгу. Я не собиралась ломать голову над словами Меган. Мне ни к чему эти терзания. Я почти дочитала страницу, как вдруг почувствовала, что в заднем кармане завибрировал телефон.
Взглянув на экран, я забыла о Себастьяне, футболе, Коди и всех секретах.
Я увидела, от кого пришло сообщение.
Но не стала читать.
Удалила его, так и не открыв.
Глава 5
Наконец-то я помылась и спустилась вниз. После душа кончики моих волос все еще оставались влажными. Мама уже ждала на кухне, она стояла за бледно-синей столешницей, наливая кофе в термокружку. Благодаря утюжку ее белокурые волосы стали идеально прямыми и гладкими. На белой блузке не было видно ни одной складки.
Доброе утро, дорогая. Она обернулась, и на ее лице появилась легкая улыбка. Что-то ты рано.
Не могла уснуть.
Утро было жутким. Я проснулась в четыре часа, и в моей голове всплыло множество мыслей. Каждый раз, когда я пыталась заснуть, вспоминала о чем-то еще. Я думала о тренере, который, возможно, заметит меня на соревнованиях, о том, что сказал Коди в субботу вечером. Если Себастьян не хочет играть, неужели он все бросит?
Ты хорошо себя чувствуешь?
Да, просто не выспалась. У меня тренировка, так что решила встать. Я подошла к буфету и, открыв дверцу, изучила полки. А где «поп-тартс»?
Закончился. Куплю во время обеденного перерыва. Сегодня поешь хлопья.
Я схватила коробку с кукурузными хлопьями и направилась к холодильнику.
Сама куплю.
Не нужно, мама посмотрела на меня, делая из термокружки глоток. Не хочу, чтобы ты тратила заработанные деньги на печенье. Нам хватает денег на продукты, дорогая, хоть бы и на бесполезный «поп-тартс».
У нас есть деньги, но если тебе не нравится это печенье
Потому что это самое отвратительное, что можно взять в рот, перебила она, но затем замолчала, глядя на потолок. Хотя бывает и хуже.
Фу, мама! простонала я.
Ага.
Мама подошла к столу, но не села. Она молчала. Я съела несколько ложек хлопьев, а затем перевела взгляд на нее.
Она наблюдала в маленькое окошко над раковиной, но я знала, что она не смотрела на задний двор. Да и не на что там было глядеть: одна трава да старая мебель для патио, которым мы теперь редко пользовались.
Когда папа жил с нами, с лета и до самого Хеллоуина они с мамой сидели во дворе до ночи и разговаривали. Раньше там был очаг, но несколько лет назад он развалился. Мама хранила его еще год, а затем выбросила.
Она держалась даже после того, как все рухнуло.
Раньше мы с Лори любили сидеть на балконе и подслушивать, но мне кажется, они догадывались об этом, потому что разговаривали только о скучных вещах: работе, счетах, запланированных, но так и не взятых отпусках, ремонте унылого синего буфета на кухне, который так и не состоялся.
Оглядываясь назад, я могу точно назвать месяц, когда все начало меняться. Тем августом мне было десять. Это случилось тогда, когда их разговоры во внутреннем дворике превратились в тихий шепот, и закончилось тем, что папа ворвался внутрь, захлопнув за собой дверь, а мама погналась за ним.
Мама всегда гонялась за папой.
Нынешняя мама мне нравилась больше.
Меня поглотило горькое чувство вины, и я опустила ложку. Ужасно, что я так думала, но ведь это правда. Нынешняя мама, если ей позволяло время, готовила ужин, спрашивала о школе и шутила, проводила вечера вместе со мной за просмотром «Мам в танцах» или «Ходящих мертвецов», поедая на диване мороженое. Прежняя мама часто ужинала наедине с папой, да и дома не отходила от него.
Прежняя мама полностью отдавала себя отцу, каждую секунду своей жизни.
Улыбка исчезла с ее лица, и мне стало интересно, о чем она думает. О папе? О той жизни, когда она еще не стала страховым агентом, живущим от зарплаты до зарплаты? О жизни, когда не проводила ночи в одиночестве?
Ложка лязгнула по миске.
Мам, ты в порядке?
Что? Она моргнула пару раз. Да, конечно. Все нормально. Почему ты спрашиваешь?
Я несколько секунд не отводила от нее взгляда, не зная, стоит ли ей верить. Мама выглядела хорошо, как вчера или накануне, но вокруг рта и глаз появились слабые морщинки. Ее брови нахмурились, а глаза, такие же карие, как у меня, но с зеленым оттенком, казались обеспокоенными.
Выглядишь грустной.
Нет, просто задумалась. Коснувшись моей щеки, она наклонилась и поцеловала меня в лоб. Меня не будет допоздна, но завтра вернусь домой к ужину. Думаю, можно будет приготовить спагетти.
А тефтели? спросила я, надеясь на самодельные мясные шарики.
Мама отступила назад.
Только если ты постираешь. Куча полотенец требует твоей любви и внимания.
Заметано. Я вскочила со своего места, чтобы положить миску и ложку в раковину.
Ополоснув посуду, я поставила ее на полку над сломанной посудомоечной машиной.
Что-нибудь еще нужно сделать?
Хм, она направилась в гостиную, перебрасывая сумочку через плечо, может, помоешь ванную комнату?
Вот теперь ты пользуешься моей любезностью.
Мама улыбнулась в ответ.
Просто постирай полотенца и получишь тефтели.
Я очень этому обрадовалась.
И куплю тебе обезжиренный «поп-тартс», добавила она.
Сделаешь это и я с тобой больше никогда не буду разговаривать!
Она засмеялась, схватив свой серый пиджак с перил.
Ты вроде как должна со мной разговаривать. Я же твоя мама. Ты не можешь от меня сбежать.
Я найду способ сделать это, если ты зайдешь в дом с обезжиренным печеньем.
Мама открыла входную дверь.
Ладно, они будут полны сахара и жира, как ты любишь. Увидимся вечером.
Люблю тебя. Я подошла, чтобы закрыть дверь, но прислонилась к проему, наблюдая, как она балансирует по дорожке на каблуках.
Кусая нижнюю губу, попыталась унять странное чувство беспокойства. Мама уверяла, что с ней все в порядке, но я знала правду. Быть может, она никогда не придет в норму. Пусть она и была здесь, но душой и сердцем до сих пор стремилась к отцу.
* * *
Я сосредоточилась на упражнениях, которые мы выполняли во время тренировки. Это значило, что после занятий Роджерс не станет читать мне нотации. Уходя, я чувствовала себя в миллион раз лучше, чем в пятницу.
Дома я смыла с себя пот, затем пообедала беконом, разогретым в микроволновке, и тарелкой хлопьев. Как только зашла в гостиную, на кофейном столике зазвонил телефон. Увидев на экране имя, я застонала и отправила вызов на голосовую почту, после чего схватила пульт и включила «Инвестигейшн дискавери».
По телевизору шли «Опасные женщины», и я плюхнулась на диван с книгой в руках. Вчера вечером закончила первый том и прочитала пару глав второго, но не могла дождаться, чтобы вернуться в «Двор ночи» и владения фейри.
И к Ризанду.
Просто не могла о нем не вспомнить.
Я свернулась калачиком в уголке дивана, надеясь продолжить чтение, как вдруг раздался стук в дверь. На миг я захотела проигнорировать гостя и заблудиться на страницах книги, но, когда постучали снова, встала, вздохнула и направилась в холл.
Выглянув в окошко, почувствовала, как сердце содрогнулось. Себастьян.