К. Д. РейссРазрушение
ГЛАВА 1
Фиона
Три слова, чтобы описать поездку с Диконом, пока я пытаюсь усидеть на только что разорванной заднице. Ранимость. Незащищенность. Вина.
Папарацци ждут за воротами, как сраные выродки. Пиявки. Жестокие сосущие твари, которые ебут тебе мозг, когда ты говоришь «нет». Кто-то скажет, что они делают тебе одолжение, или, по крайней мере, считают, что не причиняют тебе боли, когда на самом деле именно этим и занимаются. Причиняют боль.
Дикон не сказал ни слова. Он повернулся лицомс мертвенным взглядом голубых гла и скулами богав сторону пассажирского сиденья и уставился на мужчину через окно, пока тот не попятился от машины.
Им было известно, кто он такой. Фотожурналист. Ни больше ни меньше. Поэтому не знали ни черта, но, когда он смотрел на людей вот так, они понимали, что Дикон воплощал собой силу природы.
Я прижала пальцы к щеке, скользнула ими по коже, прикрыв рот. Как долго меня трясет? Я даже не почувствовала этого. Какая часть моего тела дрожит? Я зажала руку между ног в надежде, что он не заметит.
Я переехал с Манди Стрит,произнес он.В Лорел Каньон.
Что ты сделал с моими вещами?
Твои вещи в твоей комнате.
Кем я была?
Что должна была делать?
Это не в новинку.
Чувствую боль ниже спины.
Я доберусь до Уоррена за это.
Я сказала «нет».
Один слог, одно слово на десятке языков.
Н.Е.Т.
Дикон посмотрел на меня. Он был опасен. Если бы я рассказала ему о Уоррене, что бы случилось?
Наипростейшее в мире. Словно взорвать здание, чтобы уничтожить все.
Но ведь никто никогда не говорит о мусоре, который после взрыва приходится убирать месяцами.
Я сказала «нет». Четко и ясно. И вот она я, с поврежденным задом, пока Уоррен сидит за оградой под высоким напряжением в роскошном учреждении.
Солнце отразилось в глазах Дикона, когда он посмотрел на меня.
Никогда не видела подобного оттенка голубого на его лице до этого, и никогда не увижу после. Никогда не видела носа, который ломали столько раз, что он потерял свою форму. Ничего подобного. И взгляд на этом идеальном лице? Его тоже нахрен. Он не смог вынести ложь, и мне нужно было решить прямо тогда, собиралась ли я сделать невозможное.
Только Эллиот делал со мной то, что прежде не делал ни один мужчина. Он разрешал мне выбрать нечто другое. Он открывал меня так, как это делал взгляд Дикона, а Уоррен залез прямо в эту рану и вынул внутренности.
Дикон припарковался у частного въезда в Лорел Каньон. Я хотела поехать домой, но у меня его больше не было.
Почему я позволила всем этим мужчинам сделать это с собой? Я была в середине и нигде, и я даже не могла выйти из машины и добраться домой. Дверь, сиденья, потолок, панель управления обтянуты кожей.
Я рассмеялась про себя.
О, Боги иронии, вы на высоте.
ГЛАВА 2
Фиона
Как только мы проехали через ворота дома в Лорел Каньон, Дикон обхватил мое лицо ладонями и притянул к себе. Он поцеловал меня так, как мог целовать только Дикон, владея мной, посылая сообщение о том, что мой рот принадлежал ему. Я сдалась перед этим напором, позволяя его языку ударять по моему, позволяя его губам направлять мои в танце владения. Даже его рука была частью поцелуя, надавливая на мою челюсть. Я вдыхала его.
С возвращением,сказал он.
Секс никогда не был на первом месте, когда дело касалось Дикона. Секс был выбором. Кончитьне всегда означало опустошить его яйца на меня, хоть, когда он и желал этого, я была в экстазе. Кончитьозначало доминировать надо мной. И когда я встретила его, мне понадобилось немало времени, чтобы понять это. Потому что я возбуждена и горяча, а онмужчина. А мужчины хотят многого.
Но в Вестонвуде я забыла множество вещей. И когда я ступила на усыпанную листьями дорожку, я знала, что не была прежней.
Внутри все болело.
Я не знала, что чувствовать.
Я была растеряна. Та гусеница. Как она вгрызалась в лист. И боль. Та самая боль, которую я чувствовала сотни раз, но в этот я сказала «нет». Я не просила об этом. Это сбивало меня с толку и злило, потому что я не могла показать этого Дикону, ведь его реакция была чем-то, что я не могла контролировать.
Дом в классическом стиле, часть еще одной небольшой постройки в горах. Если здесь появятся койоты, он их пристрелит. Если появятся хиппи или наркоманы, он с ними разберется.
Отчего-то мне стало грустно. Я должна ощущать облегчение и безопасность, но все, что чувствовала, была долбаная грусть. Не пассивная тоска, нет. А такая, когда хочешь что-то разрушить.
Дом был меблирован коваными стульями ручной работы, на полу шерстяные ковры. Я видела это место, когда он купил его, но не проводила здесь время.
Куда ты меня поселишь?спросила я, чтобы не закричать.
Сначала скажи мне, что не так.
Мы на пути к конфликту. Ранее мы решали их с помощью разговоров или шибари. Когда я передавала ему власть. В Вестонвуде он вырвал из меня мое воспоминание, не сказав, что делает. Полминуты трахал меня без рассудка. И сделал бы это снова, а я не знаю, смогу ли это выдержать. Если он раскроет меня, не уверена, что успею подумать до того, как он начнет планировать уничтожить Уоррена.
Я устала,ответила я. Мои внутренности закипали, словно смола, вонючая и бурлящая. Безудержно. Я хотела разрушить Уоррена. Хотела сделать это сама, и хотела, чтобы Дикон нахер отошел от меня.
Можешь рассказать мне в постели,Дикон взял меня за плечи.Выговориться.
Это просто стресс. Все это. То, что я с тобой сделала. Теперь я вышла и чувствую себя в заднице из-за этого.
И теперь ты лгунья.
Используй другие слова, чтобы описать себя.
Он не поверил мне.
Мы прошли в дом, и Дикон помог мне снять пиджак. Я не знала, что говорить. В доме были окна там, где у обычных домов были бы стены. Он оперся о стул и скрестил руки. На запястье красовалась кожаная повязка и серебряный браслет с гравировкой пера на нем. Волосы идеально уложены гелем, а руки строили заборы и копали канавы. Они спускали курок и вязали веревки.
Дикон, яслова меня подводили. Жили сами по себе.
Он поднял меня и двинулся в сторону спальни, а я опустила голову на его плечо.
Мне жаль,прошептала я.
Я знаю.
Дикон положил меня на кровать. Еще не стемнело, но я чертовски устала, потерявшись в одеяле, как в море белой пены.
Думаешь, наши пределы сдвинулись? Ты думал когда-нибудь, что позволишь кому-либо причинить тебе подобную боль?Слова сорвались, словно беженцы. Я и секунду о них не думала, и вот где оказаласьсмотрела, как они убегают в поле без оглядки.
Почему ты спрашиваешь?без упрека спросил Дикон.
Он как будто сошёл со страницы журнала. Яркий, словно ангел, с румянцем на коже, со светлой бородкой, с волосами, спадавшими по бокам и слегка вьющимися. Безупречен и надежен. Как желание, которое загадываешь, подув на одуванчик.
Он поднял руку и провел большим пальцем по моим губам. Мне внезапно захотелось раскрыть их для него. Хотелось быть вновь сломленной сейчас, прямо сейчас. Я не хотела ждать, пока поймаю Уоррена или ждать, пока заживет мой зад. Я хотела разбиться для него, словно яичная скорлупа.
И в то же время, я не хотела ничего из этого. Мои намерения толкали друг друга в спину.
Я не знаю.Попытка не заплакать была самым очевидным знаком, что что-то было не так, и я не хотела, чтобы он знал. Пока. Так что я не заплакала. Я просто знала, что мои пределы сместились от туманной линии на мили и мили вдаль от бетонной стены, о которую я только что разбилась вдребезги.
ГЛАВА 3
Фиона
Двумя годами ранее
Я наклонилась через Аманду и выкрикнула в маленький микрофон с водительской стороны:
Фиона Дрейзен!
Ворота Манди Стрит щелкнули и медленно отворились, поле чего зажглись огни на подъездной дорожке. Мы с Амандой были трезвы. Красивый зрелый мужик в кожаной куртке сделал ударение на том, что мы должны были приехать трезвыми и не только. Нам нельзя было приносить что-либо с собой.
Лучше этому месту оказаться классным,произнесла Аманда, поворачивая «Мерседес» к воротам.Или я уеду к Фиби.
Там сотни мягкотелых. Остальные всегда тычут пальцами и выглядят так, словно им плевать. Мне это порядком надоело.