Все спящие были худы, как
умершие, тесное место меж кожей и костями у каждого было занято
жилами, и по толщине жил было видно, как много крови они должны
пропускать во время напряжения труда. Ситец рубахсточностью
передавалмедленнуюосвежающуюработусердца-- оно билось
вблизи, во тьме опустошенноготелакаждогоуснувшего.Вощев
всмотрелсявлицоближнегоспящего--невыражает ли оно
безответного счастья удовлетворенного человека. Но спящий лежал
замертво, глубоко и печально скрылись его глаза,иохладевшие
ногибеспомощновытянулисьвстарыхрабочихштанах. Кроме
дыханья, в бараке не было звука,никтоневиделсновине
разговаривал с воспоминаниями,-- каждый существовал без всякого
излишкажизни,и во время сна оставалось живым только сердце,
берегущее человека. Вощев почувствовал холодусталостиилег
длятепласредидвухтелспящихмастеровых.Онуснул,
незнакомый этим людям, закрывшим свои глаза, идовольный,что
околонихночует, и так спал, не чувствуя истины, до светлого
утра.
x x x
УтромВощевуударилкакой-тоинстинктвголову,он
проснулся и слушал чужие слова, не открывая глаз.
-- Он слаб!
-- Он несознательный.
-- Ничего: капитализм из нашей породы делал дураков, и этот
тоже остаток мрака.
-- Лишь бы он по сословию подходил: тогда -- годится.
-- Видя по его телу, класс его бедный.
Вощеввсомненииоткрылглаза на свет наступившего дня.
Вчерашние спящие живыми стояли над ним и наблюдали его немощное
положение.
-- Ты зачем здесь ходишь и существуешь?-- спросилодин,у
которого от измождения слабо росла борода.
--Яздесьнесуществую,-- произнес Вощев, стыдясь, что
много людей чувствуютсейчасегоодного.--Ятолькодумаю
здесь.
-- А ради чего же ты думаешь, себя мучаешь?
--Уменябез истины тело слабнет, я трудом кормиться не
могу, я задумывался на производстве, и меня сократили...
ВсемастеровыемолчалипротивВощева:ихлицабыли
равнодушныи скучны, редкая, заранее утомленная мысль освещала
их терпеливые глаза.
-- Что же твоя истина!-- сказал тот, кто говорилпрежде.--
Тыжене работаешь, ты не переживаешь вещества существования,
откуда же ты вспомнишь мысль!
-- А зачем тебе истина?-- спросил другой человек, разомкнув
спекшиеся от безмолвияуста.--Тольковумеутебябудет
хорошо, а снаружи гадко.
-- Вы уж, наверное, все знаете?-- с робостью слабой надежды
спросил их Вощев.
--Акакже иначе? Мы же всем организациям существование
даем!-- ответил низкий человек из своего высохшегорта,около
которого от измождения слабо росла борода.
Вэто время отворился дверной вход, и Вощев увидел ночного
косаря с артельнымчайником:кипятокужепоспелнаплите,
котораятопиласьна дворе барака; время пробуждения миновало,
наступила пора питаться для дневного труда.