Самое оно, чтоб драться в аргентинских фавелах. Конечно, здесь можно и нож в печень схлопотать Но с некоторых пор мне на многое похер.
Конь!!!телефон с вопящим Егерем не отключаю почему-то. Просто засовываю в боковой карман карго. И вот так, с полуприседа, не распрямляясь, лечу головой вперед, сходу сбивая с ног не только главного обижульку, но и сразу загребая парочку его приятелей. Крик, вопли, мат на испанском, звучащий, как музыка, рычание зверей зверя. Я рычу, что ли? Да вообще
Пару раз наугад в свалке всеобщей бью по чему-то мягкому, неожиданно тонко, по-свинячьи верещащему, и отпрыгиваю.
Тело, порядком замученное за последние два года беспробудным пьянством, разбавляемым крохами разврата, все же помнит основные моменты, не подводит.
Разглядываю кучу малу на полу, усмехаюсь и, бормоча назидательно: «Внезапность и натиск, как говорил Суворов», топаю обратно к стойке.
Приказываю бармену:
Виски, плиз.
Достаю из кармана телефон. И замираю, разом растеряв всю браваду. Там уже, вместо Егеря, на меня хмуро смотрит Мася.
Красивая, с красными щеками, распаренная после ванной. За ее спиной ходит полуголый татуированный громила, Кот, второй мой бывший ой, да хер с ним, настоящий друг. И еще один мужик Маси. Мимолетно вспоминается скандалище по этому поводу в российских сми. «Разврат! Непотребство!» И подробное смакование личной жизни всех участников необычного для наших широт и менталитета союза.
Хорошо, все же, что они уехали.
В Канаде к этому проще относятся
Кот таскает на руках голенького годовалого пацана, щекочет его по пузу.
А я неожиданно пьяно залипаю на этой картине. Мася открывает рот, что-то говорит, а я не могу отвести взгляда от своего приятеля с ребенком на руках.
Это мог бы быть я. И ребенок мог бы быть мой.
Маленький, толстенький. Нетвердо еще держащийся на пухлых ножках и предпочитающий везде передвигаться ползком. Вкусно пахнущий.
Это не Кот и не Егерь, а я мог бы его купать, таскать на руках, напяливать малюсенькую хоккейную форму, заказывать хоккейную клюшку И в еле заметном пока животе Маси мог бы быть мой ребенок. Второй. Девочка, возможно. Похожая на Масю. С ее огромными глазами, тонкими чертами лица, темными волосами. Такая же улыбчивая и смешливая
Понимание, что все, абсолютно все, сука, в моей жизни могло бы быть, если бы не был самоуверенным дураком, бьет в очередной раз настолько больно, что не могу дышать. Реально задыхаюсь от происходящего.
Смотрю на свою Масю, что-то строго выговаривающую мне, и думаю, настолько тупым я был мудаком. И почему так поздно, непростительно поздно понял, что на самом деле, она не подруга мне, не боевой товарищ А совсем другое. Совсем
Борюсь! Ты меня слушаешь вообще?возвращает к реальности голос Маси.
Ты красивая такая,отвечаю невпопад и тут же прикусываю губу. Не надо опять
Конь,тут же рявкает голос Егеря,не зарывайся!
Понятно, хоть и вне зоны видимости, но бдит. Они оба, и Егерь, он же Матвей Егерский, он же «Железный человек», тафгай, «Человек-гора» и много других определений, которыми его награждает регулярно канадская пресса, и Кот, он же Ярослав Котов, «Снайпер», «Золотая клюшка» и прочее, прочее, прочее, когда дело касается их женщины, становятся совершенно неуправляемыми ревнивыми придурками. Невыносимыми и подозрительными к любому мужику, появляющемуся на орбите Маси. Не так давно приревновали к массажисту Сашки. Напугали парня до усрачки. Спасло его только то, что геем оказался
Меня они терпят.
Вынуждены.
Прекрасно знают о моем отношении к их женщине, злятся, ревнуют, бесятся. Но сделать ничего не могут.
В свое время я им нехило помог, хотя, естественно, сделал это не столько для них, сколько для моей Маси.
И вот теперь
Теперь я у них что-то вроде домашнего питомца. И не нравится, и проблем доставляет много И никуда не денешь, мы в ответе за тех, кого приручили Приходится терпеть
Тебе идет беременность,продолжаю я, игнорируя недовольное рычание Егеря,сказали, кто будет?
Да,она светло улыбается, и сердце у меня останавливается от этой улыбки. А ещеот того, как она руку на живот кладет,мальчик
Поздравляю
Спасибо, Борь,серьёзно кивает она и продолжает,уходи оттуда, пожалуйста. Я переживаю за тебя. Я Мне будет очень тревожно, если ты там задержишься
Вот никого не послушал бы. Любого бы нахер послал. А еене могу. Она беременная. Ей нельзя волноваться.
Хорошо, Мась,киваю серьезно,сейчас допью и пойду.
Спасибо, Борюсь,улыбается она снова, и у меня перед глазами все плывет.
Отключаюсь, пытаясь проморгаться, не получается
Черт, похоже, надрался все же
Затем в голове становится совсем тяжко. Словно в кисель ее опускаю.
И наступает темнота.
В себя прихожу от яркого солнечного света, прицельно бьющего прямо в глаза, и это больно.
Во ртупогано настолько, насколько может быть, если переберешь мерзкого пойла на голодный желудок.
И что-то сильно беспокоит. Кроме тошноты, головной боли и рези в глазах. Эти-то ощущения вполне знакомы, они нихера не беспокоят
Нет. Что-то еще
Кто-то меня касается острожно. Трогает. За лицо
Черт, да чего такое-то?
Кошка, что ли, трется?
Приоткрываю один глаз, голову тут же простреливает дичайшей болью, от которой чуть опять в обморок не грохаюсь.
Но тихий умоляющий голос:
Не спи, ну пожалуйста Не спизаставляет все же удержаться на поверхности.
С трудом сглатываю горький сухой комок в горле, от которого чуть было не начинает выворачивать проглоченной накануне дрянью.
Но терплю.
Надо же Я вчера, получается, нажрался все же так, что припер в номер бабу Надо ее выпроводить. А потом уже с белым другом всласть пообниматься. Это как-то лучше без посторонних делается. Душевнее выходит.
Слепо отмахиваюсь от назойливой руки, а уже понятно, что баба меня гладит по лицу. За каким-то хером. Может, на продолжение ночи надеется? Если да, то я вообще красавчик. Явно что-то смог, несмотря на конскую дозу спиртного
Переваливаюсь набок, так и не раскрывая глаз. Хриплю:
Воды дай
Мне тут же суют под нос стакан. Почему-то железный Странно, но плевать.
Жадно пью теплую, мерзкую на вкус воду, от которой поднимается муть в животе и глазах.
Нихера себе, я нажрался
Надеюсь, никого не убил
Все остальное можно пережить
Разлепляю чуть ли не пальцами веки, с удивлением смотрю на забранное решеткой окно. Так. Походу, мои выводы неверные в корне.
Я кого-то вчера убил. Иначе, с какого хера в тюряге?
Эйголос раздается сбоку неожиданно. Я как-то позабыл, что тут еще и баба Откуда, бляха? Разворачиваюсь со скрипом, всем телом, не рискуя вертеть головой, чтоб не вырубиться опять, и замираю, глупо тараща воспаленные глаза.
Похоже, выводы про тюрьму тоже в корне неверные.
Потому что откуда в тюрьме взяться ангелу?
Глава 2
Ты как?
Ангел, вполне нормально, без акцента, говорящий на русском Достали меня, значит, ножом вчера все-таки
Разговаривать бесполезно, да и опасно, если честно. Рот открывать страшно. Чего-то ощущение, что вода, которую только что выпил, там не приживается
Потому сжимаю губы и киваю. Норм, то есть.
Ну хорошоангел садится ближе, несмело трогает за лицо, озабоченно хмурит четко очерченные брови, поджимает губы. Тоже красивые. Вообще, ничего такой ангел Залипательный Интересно, а они бесполые? Ангелы эти? Ну, в религии вроде так Если правда, то жаль Потеря потерь
И о чем я сейчас думаю, интересно?
Поспешно сворачиваю мысли с ненужного совершенно направления на нужное.
Ангел касается тонкими пальцами лица, и от этого кайфово. Ловлю себя на желании подставиться, словно кот, под ласку.
Нехило шандарахнули меня, похоже
Ты, вроде, в порядке Ничего не сломаноа осмотр-то очень даже профессиональный
Я в больнице?
Ох, бля! Это мой голос, что ли?
Ангел отшатывается и бледнеет еще больше. Оно и неудивительно, таким утробным рыком запоздалых путников на кладбище пугать Или зомбаков в «Ходячих» озвучивать
Затыкаюсь, кашляю натужно, пью еще отвратной воды из железной кружки.