Тимофей ждет. А я не собираюсь двигаться с места.
Сюда подойди, недовольный голос делит пространство между нами надвое.
Мотаю головой, наблюдая, как в черных глазах назревает буря.
Кристина
Собственное имя действует как пинок, и ноги против воли идут к подъезду. Открываю дверь, и меня вталкивают внутрь. Тру руку и недовольно фыркаю:
Нельзя полегче? Я все-таки девочка, обижено надуваю губы.
На данный момент ты моя головная боль.
Тимофей нажимает на кнопку лифта, а я застываю, понимая, что сейчас придется оказаться вдвоем в замкнутом маленьком пространстве.
Пока лифт поднимает нас на нужный этаж, судорожно вспоминаю, в каком состоянии квартира. Я уж точно сегодня не ждала никаких гостей и могла элементарно оставить сушиться на виду нижнее белье.
Может, просто скажешь, зачем ты меня нашел, и поедешь дальше по своим делам? изображаю из себя саму невинность.
Нет, обрубает он в тот момент, когда двери лифта разъезжаются.
Подавляю разочарованный вздох и плетусь к двери. Ну смотри, дядя, сам напросился, потом не жалуйся.
Роюсь в сумке в поисках ключей и ощущаю, как черный взгляд шарит по моему телу. По коже пробегает озноб, и я стряхиваю с себя ощущение его взгляда. Оборачиваюсь, отмечая, что Тимофей даже не смотрит в мою сторону.
Проходи, чувствуй себя как дома, но не забывай, что в гостях, фыркаю, распахиваю перед ним дверь и все же издаю мучительный стон.
В центре гостиной стоит сушилка с моими трусиками. Скидываю кеды и проскальзываю к своему врагу номер один. Блин, ну почему именно сегодня?!
До меня долетает смешок Тимофея, пока я сдергиваю трусики с перекладин и запихиваю их в комод.
Милое бельишко, прилетает мне в спину, и щеки вспыхивают ярким румянцем.
А ты трусов, что ли, не видел ни разу? пытаюсь заткнуться, но в такие моменты у меня врубается на максимум инстинкт самосохранения.
Или же, наоборот, отрубается. Потому что язык мой несет все, что рождается в мозгу.
Ну почему же? Видел. Всякие разные, но вот такие с заячьим хвостиком на попке впервые, мне кажется, или его голос значительно понижается.
Оборачиваюсь и чуть ли не кричу в испуге, когда мой нос утыкается в мощную грудь. Задираю голову, спотыкаясь о взгляд, горящий похотью, и у меня моментально слабеют ноги. Пальцы вцепляются в его рубашку. Закусываю губу, и его взгляд тут же переключается на мой рот. В мозг ударяет сигнал опасности.
Подарить? выдаю просто гениальное и наблюдаю, как лицо Тимофея меняется.
Острый, как бритва, взгляд проходится по лицу и впивается в меня. Мне же только остается разжать кулаки и отскочить от мужчины на безопасное расстояние, чтобы у него не было соблазна размазать меня по стене, а с его габаритами ему не составит это особого труда.
Зачем дарить? Я предпочитаю срывать их со своих женщин.
Эти слова эхом отдаются в ушах. Со своих женщин? Да что он о себе возомнил?!
Набираю полную грудь воздуха, чтобы продолжить словесный поединок, но Тимофей меня удивляет: стаскивает пиджак, пока я в немом изумлении пялюсь на него.
Садись, кивок на диван, ты не в моем вкусе, так что не обольщайся.
Чего? потерянно переспрашиваю, но послушно пристраиваю свою пятую точку на указанный предмет мебели.
Я говорю, баб у меня и без тебя хватает. Я сюда по делу приехал, а не трусы твои рассматривать.
Ну, знаешь!.. возмущенно подскакиваю.
Села! рявкает Тимофей, и у меня подкашиваются ноги. Я говорю
Стискиваю зубы, мысленно начиная составлять план мести этому снобу. Пока он берет стул и, разворачивая его спинкой вперед, седлает. Рубашка на его груди натягивается, обозначая накачанные мышцы, и я с трудом проталкиваю слюну.
В общем, так, пигалица. Отец дал поручение, чтобы я взял над тобой опеку, пока ты не закончишь универ.
Как мешком по голове лупанул. Хлопаю глазами, пока информация оседает в голове.
Зачем? гениальный вопрос.
Десять баллов!
Понятия не имею, но собираюсь со всей ответственностью подойти к этому пункту завещания, Тимофей пристально наблюдает за мной.
У меня же возникает стойкое ощущение, что он совсем не про опеку. По крайней мере, в его глазах горит какой-то дьявольский огонек. В горле пересыхает, и я тянусь к бутылке газировки, оставленной вчера на журнальном столике. Делаю жадный глоток в попытке утолить жажду. Получается хреново. В глотке по-прежнему так суxo, что и слова сказать не могу.
Завещания? все-таки нахожу в себе силы заговорить. Значит, дядя Рашид просто завещал меня тебе?
Не тебя, пигалицаопеку над тобой.
Я не хочу, встаю в позу и задираю нос.
Тимофей хмурится. Переплетает пальцы и прошивает меня недовольным взглядом. По телу проходит дрожь, и я сжимаюсь под этим пристальным взглядом.
А я тебя не спрашиваю, резко встает, хватая пиджак, и нависает надо мной, я продолжаю перечислять тебе деньги на жизнь. Ты не беспокоишь меня, я не трогаю тебя. Усекла, мелочь?
Его запах заполняет все пространство между нами, и мне становится сложно дышать. С трудом отталкиваю эту гору мышц и встаю.
Да пошел ты, я не просила себе надзирателя, повышаю голос и встряхиваю волосами, я вполне сама могу решить, как мне жить.
Тимофей стискивает кулаки, а меня окутывает страх. Он обхватывает меня за шею и притягивает к себе. Мы стоим нос к носу, пока я пытаюсь лишний раз не дышать.
Не советую тебе проверять мою выдержку, шипит на ухо, а меня начинает колотить, тебе не понравится результат.
Отталкивает меня, пока я сражаюсь с приступом паники, и покидает квартиру. Хватаю все ту же бутылку и швыряю в закрывшуюся дверь.
Пошел ты на хрен, дядечка! ору, срывая голос, и падаю на диван.
Глава 2
Тимофей
Запах её в нос долбит так, что перед глазами темнеет. Недоразумение, блин. Да она всем моим бабам жару даст!
Выросла, стала такая едва слюни успевал глотать, пока рядом стоял. И язык острый, только бы применение другое ему найти, чтоб не такая бешеная была.
И очки куда-то делись. Сидела, глазки таращила. Боится, но не сдается.
Покидаю квартиру и только на улице могу выдохнуть. Напряг в штанах такой, что боюсьширинка расползется. Прикрываю пиджаком свидетельство того, что эта стычка стала для меня новым и не таким уж безразличным моментом.
Обычно мне слова поперек не говорят, а тут, надо же, зубками попыталась прокусить.
Заскакиваю в тачку и врубаю кондер на полную катушку. Надо остыть, а то передумаю ещё, вернусь. А оно мне сейчас на хрен никуда не вперлось. Единственное, о чем я мечтаюпоскорее отвязаться от неё и не думать о том, что моя империя уйдет на сторону. Да я всех порву, если все рухнет!
Поэтому, стискиваю зубы и херачу дальше. Опекуном надо побыть? Что ж, побуду.
Макс, привет, набираю другу и заму по совместительству, ты че сейчас делаешь?
Утром виделись, Тимох. С просящими еду встречаться.
Настроение падает, как с небоскреба. Стискиваю оплетку руля и скриплю зубами.
Какого хрена некоторые думают, что все так просто? Захотели открыть какую-то шаражкуи ко мне прутся за милостыней? Задолбался уже отмахиваться, поэтому последнее время на такие встречи катается Макс, а я нервы берегу.
И так ни к черту со смертью отца и скандалами, которые то и дело вспыхивают в газетенках. Так бы давно их всех послал на три буквы, норепутация. Нельзя себе такое позволить!
Кто сегодня? Исследование упавшей НЛО? Перегон стада павлинов из Сахары в Антарктиду, чтобы сохранить их?
Макс ржет так, что у меня в ушах звенит.
Сука, Тим, это было просто эпично! Ржем уже в два голоса. Подъезжаю к офису и паркуюсь. Че там, кстати, с твоей подопечной?
Смех застревает у меня в глотке, Макс тоже замолкаетсразу понимает, что ступил на ненадежную почву.
Встретился, сказал все и свалил.
Все такая же заучка? подкалывает друг, а я отчего-то злюсь.
Хуже, рыкаю.
Ему вот вообще не обязательно знать, какой стала крестница моего отца. Сразу в оборот возьмет. Ни одной смазливой мордахи не пропускает, кобель херов.
Ну, тебе-то лучше. Год пролетит, да и отвалится обуза.
Давай иди разгребай попрошаек. Носовой платок и сменную рубашку взял?
Нахера?
Ну чтобы после слез переодеться.
Макс снова взрывается от хохота: