Ты моя, Птичка! - Елена Спирина

Ты моя, Птичка!

Пролог

 Птичкина, мать твою. Долго ты мне будешь мозг делать?

 Громов, я тебе в сотый раз говорю. Отвали.

 Нет. Никогда.

 Да ну, с тобой же невозможно просто. Ты мне не нравишься. Понимаешь? Не буду я с тобой. То, что было в детстве прошло сто лет назад.

 Не прошло. У меня, так точно.

 Я сказал, что ты будешь со мной, значит так и будет!

Молодой человек шибанул со всей дури по стене кулаком так, что сбил костяшки на руках. Девушка, было дернулась в его сторону, но остановила себя и отвела взгляд с его окровавленной руки.

 Я принесу перекись и бинт.  тихо произнесла девушка, пытаясь скрыть дражайшие нотки в голосе и подступающие слезы.

 Вась, прости. Просто  Антон замялся и, схватив девчонку за запястье, притянул к себе, обнимая за талию. Она выставила руки, упираясь ему в грудь ладошками, но попала в плен его серо-стальных глаз и уже не смогла сопротивляться ему.  Ты

 Громов, перестань, я прошу тебя.  Она собрала все мысли в одну кучу и сказала то, о чем тут же пожалела.  Антон, я встречаюсь с молодым человеком и то, что ты меня сейчас прижимаешь к себе не приемлемо. Для меня, так точно.

Руки молодого человека сжались сильнее, впиваясь в кожу девушки сильными пальцами. Взгляд начал темнеть, брови сошлись на переносице.

 Что. Ты. Сказала?

 Ты слышал.  прошептала она.

 Ты моя, слышишь? Моя. Забудь о любом, кто хочет подкатить к тебе свои яй Кто хочет подкатить к тебе. Ты была моей еще в двенадцать, и с тех пор мало что изменилось. Поняла?  рычит он, прижимая ее к себе все ближе и ближе.

 Нет. Ничего подобного. Не твоя.  наперерез ему возмущается Василиса.

 Убью. Уничтожу. Любого, кто приблизиться к тебе. А тебя, тебя запру, спрячу, укрою, украду  последние слова он уже шепчет, склоняя свое лицо к губам девушки.

 Антош  так же шепотом произносит она и смотрит лишь на его губы.

 Скажи, что ты скучала по мне. Скажи, что я нужен тебе, Птичка. Моя Птичка. Я прошу тебя. Скажи, что я не безразличен тебе.  шепчут его губы.

 Нужен, Тош

Он впивается поцелуем в ее губы, подхватывая под колени и прислоняя своим телом Василису к стене. Она отвечает ему с той же страстью, с тем же трепетом. Отдается ему со всей своей любовью, что так хранила первые годы и так болезненно пыталась вырвать из своего сердца.

Антону хотелось никогда ее не отпускать. Никогда. Он рвался, рвался до нее и, наконец-то, Он хотел буквально сожрать эту девчонку, которая доводила его до грани и, в тоже время, вытаскивала из глубины его черствой разгульной души какие-то нежные теплые нотки. Они буквально, как щупальца осьминога тянулись к доброму и отзывчивому сердцу маленькой девочки, птички, что сейчас в его руках сгорала от страсти.

 Птичка, Птичка моя любимая.  он погладил ее щеку рукой, пачкая в своей крови.  Я тебя испачкал,  счастливо рассмеялся он, не переставая покрывать ее лицо поцелуями.

 Все равно Пусть Только не отпускай меня

 Никогда. Слышишь. Ты моя. Навсегда.

Глава 1

Антон

 Какого черта вы тут творите?

 Дан проставляется.  отсалютовал Рыжий бокалом.

 Повод?  спросил я.

 Прибавление в семье.  не весело отозвался Шторм.

 Пойдем, парень. Что-то ты мне не нравишься сегодня.  Я позвал Дана с собой в свой кабинет.

Шторм был уже совсем пьян, ноги его держали с трудом, однако, это не помешало ему ущипнуть одну из официанток за задницу, когда та пробегала мимо.

 Слишком высокая.  буркнул тот и ввалился в мой кабинет следом за мной.

 Кидай свою тушу на диван и рассказывай мне. Что за прибавление?

 Гром, давай потом.  заплетающимся языком пробухтел друг и растекся по небольшому диванчику.

 Хотя бы в пару словах.  попросил я потому, что было очень интересно, что там у него за прибавление, о котором, видимо, он сам только сегодня узнал. Неужели товарищ Пушкин нашалил на стороне.

 Сегодня я обза обзя оз, короче,  выдохнул Шторм устало,  у меня теперь есть мачеха. И сестра. Сестренка, мать ее.  горько рассмеялся пьяный парень.

 Младшая?  спросил первое, что пришло на ум.

 В этом и проблема. Слишком маленькая для меня. Совсем кроха Знаешь, Гром,  Даня вдруг сел ровнее и попытался сфокусировать на мне свой взгляд.  Она, прям, как мышка. Всего боится. И дрожит постоянно. И такая маленькая. Низенькая. Дюймовочка. Я ее обнял и чуть не потерял в своих объятиях, прикинь?

 Так. Спи давай, жук. Завтра будем разбираться.  махнул я на него рукой, потому что он начал нести откровенную чушь.

 Запиши на меня, что там ребята закажут,  прежде чем отключится, буркнул Шторм.

 Ага, как же. Пойду разгонять, а то не успокоятся никак.

Оставив Дана у себя в кабинете, сам спустился в зал, в VIP-кабинку. Народу здесь, как обычно было не мало. Рыжий, который не пропускал ни дня в моем клубе, Кокс, которого мы сДаном не переносили, но крутились в одной компании. Девочки, сидящие на коленях у парней.

Я отошел к огромному окну, что было в полстены. Вид с него был на танцевальную площадку, сцену с аппаратурой, захватывало места столиков и полностью барную стойку, что находилась справа. Я специально выбрал именно эту комнату, чтобы весь мой клуб был, как на ладони. Люблю смотреть за персоналом. За кишащей внизу работой клуба. За посетителями, которые, напиваясь, уходят в отрыв. За девчонками, которые не стесняясь, крутят своими задницами в коротких юбках или через чур узких шортах, которые и трусы не в силах прикрыть.

Я обожаю свое детище, так же сильно, наверное, как Дан любит свои дороги и скорость. Как отец любит свою клинику и работу в ней. Как «Пушкин» свои рестораны.

 Антон, как ты?  со спины ко мне подходит Ангелина. Не нужно даже слышать ее голоса, узнаю по очень ярко выраженным духам, а может она просто выливает их на себя литрами. Иногда, после тесного общения с ней, у меня свербит в носу.

 Хорошо. Давно здесь?  не поворачиваясь к ней, спрашиваю я.

 Не больше часа.

Она красива, стройна, с ней есть о чем поговорить, да и помолчать можно. Она слишком хорошо делает минет. Я частенько остаюсь с ней наедине в моем кабинете.

В моем кабинете

Блин, Дан.

Кабинет отменяется.

Я продолжаю смотреть вниз на танцующих и размышляю где бы мне уединиться с Ангелиной. Сегодня суббота, скорее всего все кабинки заняты. На квартиру тащить ее не хочу.

 Антон, может, выпьем?  предлагает она и проводит своей рукой мне по плечу, спускаясь по лопатке, а потом и спине, ближе к ремню.

 Может, и вы

Неожиданно, в поле моего зрения появляется до боли знакомые длинные волосы, которые в свете неоновых лучей отливают почти карамельно-шоколадным цветом. Мне даже чудиться этот сладкий запах. Я пытаюсь взглянуть в лицо и да, она поворачивается в танце в мою сторону, и я вижу этот вздернутый носик, эти большие глаза и пухлые губы.

Она, это она.

Я оборачиваюсь на Ангелину, на ребят, что сидят, пьют и курят на диванчиках. И хочу спросить у них. Не мерещится ли мне это? Я действительно вижу ту девчонку. Но никто не обращает на меня внимания, кроме Ангелины.

 Пойдем, Антон. Закажем что-нибудь.

Она тянет меня за руку, но я вновь всматриваюсь в танцующих и, в первые мгновения, не могу найти ее глазами. Меня накрывает паника. Я тут же представляю себе, что со мной мои собственные глаза, мой мозг сыграл в шутку. Жестокую шутку.

Но вот она вновь, я вижу ее. Она улыбается и перемещается с какими-то девушками к барной стойке. Бармен Иван смеется и подает им бокалы с коктейлем. Отсюда не вижу какие. Алкогольные или безалкогольные.

Срываюсь из VIP-кабинки вниз. На первый этаж, к барной стойке. Там где сидит девушка, которая которая бросила меня восемь лет назад.

Расталкиваю народ, кто-то возмущается, кто-то здоровается со мной, кто-то окликает, но я не слышу и не вижу никого. Целенаправленно иду к ней. Она не видит. Не видит меня, сначала. Затем ее взгляд касается моего лица, улыбка медленно сходит с ее пухлых губ по мере моего приближения. Она ставит, как в замедленной съемке, бокал на стол позади себя и встает с высокого барного стула, до нее мне не больше четырех шагов, а она неожиданно срывается с места и пытается скрыться в толпе.