Как? Что родителям и друзьям говорить? Какой я ущербный? Или объявим себя чайлдфри? вливает в себя еще одну порцию, морщится. Или в детдоме непонятно кого с плохой генетикой возьмем? каждое слово ядом пропитано.
Абсолютно не согласна с Антоном. Все от воспитания зависит. Но я здесь не для того, чтобы спорить. Договориться хочу. Найти компромисс, чтобы сохранить семью нашу.
Ну, можем же рассмотреть возможность сделать ЭКО. Пусть нам подберут донора в базе, на тебя похожего, накрываю его крепко сжатый кулак ладонью. Цвет волос, глаз, группа крови Это будет наш с тобой малыш и больше ничей, закусываю губу изнутри и умолкаю, наблюдая, как муж багровеет от злости.
Отпускаю его руку и на всякий случай отодвигаюсь от стола. Боюсь, когда он такой.
А почему бы тебе не рассмотреть возможность пойти и переспать с кем-нибудь? с уничтожающей яростью цедит Антон, будто я когда-то ему изменяла. Это будет дешевле. Вообще бесплатно. А если постараешься хорошо, так еще и заработаешь, ухмыляется зло.
Антон! подскакиваю с места возмущенно. Это не одно и то же!
Пф-ф, закатывает глаза. Для меня одинаково. Я не собираюсь столько бабла вываливать за ребенка от чужого мужика. Бред! раздраженно смахивает со стола стакан, и он разбивается вдребезги о плитку на полу.
Вздрагиваю от его грубых слов. Все-таки мы о ребенке говорим. Но Антон настроен категорично.
Успокойся, дорогой, прошу мужа. Не будем об этом.
Окинув его взглядом, разворачиваюсь, чтобы уйти.
Короче, так, бросает мне в спину так холодно и цинично, что невольно покрываюсь мурашками. Никаких ЭКО, доноров и детдомов! Или так живем, или проваливай к чертям. Ищи себе быка-осеменителя!
Больно от его слов. Обидно дико. Но я подавляю эмоции. Продолжать разговор, когда муж в таком состоянии, бессмысленно. Антона не переубедить.
Сбегаю. Запираюсь в спальне, прячусь под одеялом. И плачу. Ведь точно знаю, что никогда не предам любимого человека. Не смогу бросить его в беде.
Буду рядом
Но это значит, что у меня не будет детей. Я не стану матерью, не прижму к груди крохотный пищащий комочек. Не буду наблюдать, как он растет и превращается в личность.
Антон и я. Только вдвоем. Без всякой надежды.
Без будущего.
Готова ли я на такую жертву ради любви? Не знаю Ничего не знаю!
Поэтому утыкаюсь носом в подушку и реву надрывно.
***
Спустя время Антон вдруг заявляет, что передумал. И нашел деньги на процедуру ЭКО. Ставит единственное условиесделать его в клинике за границей, чтобы в России никто не узнал об этом. Потому что хочет сохранить свой диагноз в тайне.
А я согласна на все, что прикажет муж. И готова лететь с ним хоть на край света. Ради НАШЕГО малыша.
***
Сейчас. Снежана
На протяжении всех выходных мой истерзанный мозг пронзали воспоминания. Крутились в сознании, словно в мясорубке. Мучили меня, били больно.
И вот сейчас я вновь «просматриваю» кадры прошлой жизни с Антоном. Понимаю, насколько глупа была. Как много я ему прощала. Чем жертвовала ради него.
А взамен получила жуткий синяк на пол-лица, который я старательно пытаюсь замазать тональным кремом
Я любила своего мужа. Искренне, немного наивно, без памяти.
А он меня?
Второй слой тоналки ложится на скулу. Гематома становится бледнее, однако царапина от обручального кольца все еще проступает коричневато-красной полоской.
Замираю. Опускаю взгляд на безымянный палец правой руки. Одним движением проворачиваю колечко из белого золота, что крутится внутри красного. Так называемый «антистресс».
Шумно выдыхаюи рывком снимаю обручалку. Откидываю на столик.
Кольцо катится по поверхности и улетает куда-то на пол. А мне плевать.
Что ты решила, дочка? на пороге комнаты появляется мама.
Опирается плечом о косяк двери и обхватывает себя руками. Заметно нервничает.
Разве есть варианты? фыркаю я и продолжаю наносить макияж. Я подаю на развод.
Хорошо подумала? уточняет чуть слышно, а я яростно сжимаю кисть в руке.
Мама, поворачиваюсь к ней и скулу демонстрирую. Антон помог мне определиться, возвращаюсь к зеркалу. Яростно провожу кистью по коже. С ним мне зарплаты на косметику не хватит. Кстати, сам он в финансах меня ограничил. И прогнал работать.
Как же так, сокрушается мама и садится на край кровати позади меня. Такая семья была. Такая любовь Может, Антон на эмоциях? Зацепила ты словами его грубыми? Наверное, он жалеет теперь
Все выходные «жалел». Так сильно, что не позвонил даже, выдаю с обидой в голосе. А что если в следующий раз он на Риту руку поднимет? М-м-м, мам? опять оглядываюсь.
Она взгляд опускает, молчит задумчиво.
Я же мельком смотрю на часы и подскакиваю мгновенно.
Черт, опаздываю! Сегодня мой первый рабочий день! Не хватало еще проштрафиться из-за синяка, стискиваю кулаки со злостью.
Хватаю сумку, бросаю в нее косметичку, не забыв взять тональный крем. На всякий случай. Чтобы подправить «грим».
Чмокаю грустную маму в щеку, мчусь в комнату к Рите, чтобы поцеловать ее спящую на прощание. И только потом со спокойным сердцем направляюсь в офис. Доказывать новому боссу, что он просто жить не сможет без такой помощницы, как я.
Надеюсь, Шторм не пошутил тогда в кондитерской?..
Глава 6
Некоторое время спустя
В приемной непривычно пусто. Само помещение кажется мне незнакомым, чужим, ведь в день собеседования у меня не было ни возможности, ни моральных сил рассмотреть его. Я запомнила лишь гудящую толпу, духоту, бешеный стук собственного сердца и карамельные глаза босса. И еще его слова об акулах. Тогда, в лифте, я не придала им особого значения, но сейчас
Я растерянно переминаюсь с ноги на ногу, оглядываюсь. Но табличка на дверях кабинета свидетельствует о том, что я пришла по адресу.
Вадим Шторм, генеральный директор.
И мой единственный шанс встать на ноги после полутора лет декрета.
Сделав глубокий вдох, стучусь в дверь. Не дождавшись приглашения войти, опускаю ладонь на ручку и надавливаю. Заперто.
Нахмурившись, скольжу взглядом по циферблату своих часиков: босс опаздывает на десять минут. Впрочем, как о начальстве говорят? Задерживается?
За спиной раздается частый цокот каблуков. Не успеваю повернуться на звук, как меня припечатывает стервозный голос:
А вы, собственно, кто?
Оглядываюсь и сканирую тонкую фигуру, облаченную в блузку с расстегнутыми пуговками в области декольте и облегающую юбку. Выглядит прилично и вызывающе одновременно.
Поднимаюсь к лицу девушки. Оно могло бы быть симпатичным, если бы не слой макияжа и кривая гримаса. Впрочем, сегодня и я, благодаря стараниям Антона, выгляжу, как фарфоровая кукла.
И как назло гостья впивается взглядом в мою распухшую скулу. Импульсивно поправляю волосы, прикрывая «подарок» от мужа, отворачиваюсь от света и молюсь, чтобы слой тоналки не успел размазаться.
Меня зовут Снежана. Новая помощница Вадима Шторма, руку протягиваю, но мой жест нагло игнорируется.
Мне о вас ничего не говорили, надувает девушка губы, отчего они кажутся еще пухлее. Выйдите и подождите в общем отделе, пока я узнаю, приказывает неожиданно.
Тон такой, будто она здесь хозяйка. Или любовница босса. Надеюсь, что не последнее.
Нет, пожалуй, я останусь на своем рабочем месте, складываю руки на груди. И вы не представились.
Думаешь, если на собеседовании всех обскакала, то хамить можешь? Не с того ты знакомство с коллективом начинаешь, выскочка, цедит она надменно.
Чувствую, что у меня сдают нервы, и без того расшатанные поступком мужа, беспокойством за дочь и в принципе страхом перед первым днем в медиахолдинге.
Мысленно считаю до семи (мое счастливое число) и обратно. Слегка приподнимаю уголки губ, но в свои слова вкладываю максимум строгости.
Мы с вами не переходили на «ты», и улыбаюсь шире. Мы не подружки, а коллеги
Ненадолго, звучит угроза.
Затихаю, не желая продолжать бесполезный спор. И так утро не задалось. Молчит и девушка, испепеляя меня взглядом.