Грустный взгляд блуждал по залу. Надя искала что-то в предметах какой-то подсказки. Но не находила. Она пыталась понять, отчего так тоскливо на душе? Почему не радует ни интерьер, ни еда, ни напитки?
Почему Андрей, сидит напротив, спокойно уплетает Блек Ангус? Спокойно, позабыв о том, что сейчас произошло.
Отчего так просто случившееся, вылетело из его головы, но никак не может вылететь из головы Нади?
Она попыталась порезать мясо, но то ли нож тупой, то ли совершенно нет аппетита. Надя взяла бокал с водой, отхлебнула.
Так вы обнимались? спросила она.
Андрей прекратил есть, удивлённо глянул и сказал:
Ну хватит, проехали уже. Чего ты цепляешься?
Я просто хочу понять, почему она трогала тебя? Это каждый день у вас такое?
Что-то там у меня на воротнике прилипло, она очистила. И всё. Всё, он уже раздражался. Не начинай. Дай спокойно поесть.
А тебе не кажется, у нас с тобой что-то происходит?
Что происходит? он снова поднял взгляд от мяса.
Я не знаю. Ты мне скажи.
Ну вот, опять. Можно мне поесть? Почему у вас женщин всё так сложно? Ну вытерла она, но это же не повод теперь целый день об этом говорить. Я же не вспоминаю тебе, он запнулся.
Чего не вспоминаешь? она глянула так, что он тут же засуетился.
Да нет, я не это хотел сказать.
Нет, ты договаривай, чего ты мне не вспоминаешь.
Малыш, ну вроде уже обсудили, зачем возвращаться?
Надя положила ладонь на стол и несколько секунд молчала.
Ты всё время будешь так говорить, я уже это поняла.
Да нет, ты не
Не надо Андрей, если так, нам лучше не жить вместе. А ещё лучше развестись, если тебе нравится, когда тебя трогают другие женщины.
Да никто меня не трогал! закричал он.
Надя вздрогнула.
Какого хрена ты делаешь?! Я не собираюсь тут падать и умолять, чтобы ты простила меня за то, что кто-то там потрогал мой воротник. У тебя проблемы? Не до чего докопаться? Что ты хочешь, чтобы я сказал?!
Надя встала из-за стола. Повернулась и пошла к выходу.
Надя вернись! Черт, он кинул вилку об стол, посетители беспокойно заворочались. Из-за соседнего столика обернулась женщина, гордо глянула на Андрея.
Чего уставилась! проговорил он, достал деньги, кинул на стол и пошел догонять жену.
Машины на стоянке уже не было.
Черт, черт! он два раза ударил в стену ладонью.
Оперся спиной и глянул в небо.
Почему он не мог сдержать себя, неужели так тяжело контролировать слова. Так трудно понять, что каждое из этих слов, будто нож ей в сердце. Но он упорно забывает, и всякий раз, в порыве какой-то неконтролируемой злобы говорит ей это. Он хотел не делать этого, запоминал, а потом, когда обстоятельства заставляли выйти из себя, не мог сдержаться.
Андрей, достал телефон. Звонить бесполезно, она всё равно сейчас не ответит. Набрал номер такси.
В тёмной спальне, только силуэт на кровати. Андрей быстро разделся, приподнял одеяло, лёг. Пару секунд он прислушивался. Она точно не спит. Подвинулся ближе, ещё ближе. Обхватил Надю за талию, притянул к себе.
Маленький, ну прости. Я дурак. Ты простишь меня?
Он прижал её, поцеловал шею.
Прощу, сказала она, повернулась, в темноте блеснул её взгляд.
Он погладил её волосы.
Ты же знаешь меня, я вечно не могу сдержаться. Я только тебя люблю. Понимаешь, только тебя.
Надя провела пальцами по его щеке, а он поцеловал её пальцы.
Я тебя никому не отдам. Понимаешь? Только ты, должна верить мне.
Хорошо, я верю тебе, и она потянулась губами к его губам.
Глава 4
Пять летнемалый срок.
Пять лет любви, но и противостояния, нежности, но и несправедливых упрёков, заволакивающей разум страсти и временного отторжения.
Жизнь с Андреем, сродни жизни рядом с вулканом, никогда не знаешь, в какой момент он начнёт извергаться. И пока льётся разгоряченная лава, рушит всё, что построено, налажено и скреплено.
Остывает он быстро, но каждое извержение несёт массу непоправимых разрушений.
Надя знала, что он такой. И ему не нужно никакой маски. Потому что это не было преображением, это былон сам. Любящий, трепетный, нежный и в то же времядеспотичный, грубый, властный.
Когда он горелхватался за всё, использовал всё. Он словно не понимал, что говорил, что делал. И это пугало. Но иначе, не будет никогда.
Он такой. Либо принимай, либо уйди.
Она не уходила, потому что без него просто не представляла своей жизни, а жить с ним очень трудно. Никогда не знаешь, в какой момент он взорвётся в следующий раз. Даже когда она не произносила ни слова, он мог упрекнуть её за молчание. Говорила, он цеплялся к словам. Невыносимо, иногда больно и обидно. Но она терпела, потому что любила.
Потому что всякий раз, после того, как затухнет, он бросал к её ногам, всего себя. Он любил её так, как она хотела. Как всегда, мечтала и от этой любви просто не могла отказаться. Надя знала, любовь Андрея разрушительна, отчаянна, даже зла. Своеобразная, жестокая и порой какая-то больная. Но эта любовь, которая была Наде нужна. Потому что никто и никогда так не любил её, и она, никого так не любила.
Пусть даже когда-нибудь эта любовь погубит, пусть растопчет, и кинет обратно, откуда пришла, но Надя точно знала, что никогда не пожалеет о том, что она бала. И по собственной воле, ни смотря, ни на что, не сможет от неё отказаться.
Так она считала, до того момента, пока не настал день, что заставил вытолкнуть из замкнутого круга. И возможно чуть шире открыть глаза, чтобы рассмотреть свою любовь под самым большим микроскопом.
А может быть, это была та капля, которая переполнила сосуд.
Вчерашняя обида прошла, как проходили сотни обид. Погорит, сожжёт ещё кусочек любящего сердца и пройдёт. Но с каждым новым днём, всё меньше места для нового переживания, всё больше желание оттолкнуть, выждать, ни терпеть незаслуженных обид.
Немного осталось места, ещё чуть-чуть и не выдержит душа.
Утром проснулась, Андрея уже не было, зато белая роза на подушке, заставила улыбнуться. Настроение прекрасное. Всё, что было вчера улетучилось и снова забылось.
На работу Надя приезжала рано. Андрюшку в школу и сразу на станцию. Порой даже мастеров ещё не было, только дворник мёл территорию.
Заехала в ворота. Во дворе уже стоит чей-то автомобиль. Надя припарковалась, вышла из машины и пошла по двору в направлении офиса.
Волосы её от лёгкого ветра взлетали светлым облаком и снова падали на плечи. Нежного желтого цвета платье с юбкой солнце-клёш, мягко струилось от движения ног. Белые лодочки на шпильке. Летящая походка, настроение прекрасное.
Из машины вышел парень похожий на офисного клерка и окрикнул:
Доброе утро!
Надя обернулась, присмотрелась. Обычно она не рассматривала мужчин, или парней, но этот интересный. Стройный, в костюме, при галстуке. Приветливое, симпатичное лицо.
Доброе утро, произнесла Надя и улыбнулась.
Вот, приехал к вам на ремонт, что-то барахлит, он тронул пальцами лобовое стекло.
Не слишком глубоко Надя разбиралась в марках машин, и уж точно не определяла их на глаз, но его автомобиль явно был не из дешевых. Что-то класса люкс, кажется Ламборджини.
Немного подождите, сейчас придут мастера, сказала Надя и пошла дальше.
Но парень не отставал.
А могу я пригласить вас на чашечку кофе?
Извините, нет, она с улыбкой обернулась.
Почему, можно поинтересоваться?
Во-первыхя не пью кофе, а во-вторыхя замужем.
Ах, как жаль, что вы не пьёте кофе. Тогда я могу предложить выпить чаю.
Надя дошла до двери, открыла её и повернулась к молодому человеку.
Нет, сказала она, и вошла в помещение.
За счетами, которые полдня пришлось пересматривать, Надя забыла об утренней встрече.
Бухгалтер Светлана Петровна, маленькая элегантная женщина, похожая то ли на японку, то ли на кореянку, непонятно, важно то, что она несла на себе всё бремя документации связанной со станцией, и многому научила Надю. Полдня они копались в бумагах и ни о чем другом не могли думать, когда дверь кабинета открылась, и вошел Андрей.
Привет, девушки.
Настроение его явно приподнятое и оно как-то сразу передалось Наде и бухгалтерше.
Добрый день Андрей Александрович, Светлана Петровна хотела встать, чтобы удалиться, но Андрей остановил её.