Что случилось?
Я вздрогнула. На пороге появился зевающий Алекс, щурясь от яркого света. Мое сердце сразу пропустило несколько ударов. Домашний, лохматый, сонный. Такой родной и только мой.
Я стояла с платьем в одной руке и джинсами в другой.
Решила сбежать, Золушка?
Я обняла его, не выпуская одежды из рук. Слишком крепко, чему он и удивился.
Ты меньше радовалась мне в больнице, когда мы, наконец, увиделись, заметил он.
Как объяснить ему этот наплыв чувств? Не поймет ведь все мои страдания по тому, что я обычная женщина. Совсем не такая, как Роуз, которая отлично бы смотрелась на страницах газет и журналов рядом с ним во время дефиле по красной дорожке.
А я?
Я вот не смогу сесть так, чтобы с меня захотелось писать картины или увековечить в мраморе. Или пользоваться столовыми приборами с таким изяществом, что Королева Британии прослезилась бы от умиления.
Конечно, он уже не раз говорил, что только для остального мира онзвезда, и никто не собирался видеть в нем обычного мужчину. И для него ведь все просто. Он уже говорил мне об этом, а повторятьсядля него странно, переживать во второй раз о том, о чем уже говорилитем более! Не поймет. А я струсила при первом же столкновении с красавицей-моделью.
Переживаю из-за премьеры.
Алекс забрал из моих рук одежду.
Так я тебе и поверил, что в декабре ты вскочила из-за того, что ждет нас только в феврале.
Я тяжело вздохнула.
Тебе не нужно носить дома одежду с подиума. Если только сама не захочешь. Я вижу, как ты киснешь рядом с Роуз.
Черт. Не думала, что это так заметно.
Джейк с ней и вполовину не счастлив так, как я с тобой. Не в модельной внешности дело, но он это пока не понимает. Продолжает выбирать женщин глазами.
Ага. Глазами, рассмеялась я. Как будто ты выбирал меня иначе. И при встрече, конечно же, не думал только о сексе.
Я прижалась к нему всем телом и почувствовала, как крепнет его возбуждение.
Это большая разница, когда у тебя стоит на каждую или только на одну, многозначительно ответил Алекс.
Больше не хочу говорить о твоем брате, прошептала я, вытягиваясь на носочках и касаясь его губ.
Согласен, сказал он, стягивая с меня футболку для сна через голову. Ты как?
В порядке. Ты говорил здесь очень тонкие стены, прошептала я.
Мы будем тихо.
Его пальцы скользнули по моей груди.
Легко тебе говорить, выдохнула я.
Алекс подхватил меня на руки и вернулся в спальню. Уложил на кровать.
Давай уберем эти подушки, пожалуйста, почему их так много?
Алекс сверкнул улыбкой в темноте, скинул парочку на пол, но какие-то оставил.
Приподними бедра.
И он подсунул под меня одну из них.
Подушки могут быть полезны, сказал он, осыпая живот поцелуями.
Мои бедра оказались вровень с его лицом, когда он лежал, приподнявшись на локтях. Алекс провел ладонями по бедрам и подцепил трусики. Медленно стянул с меня и стал подбираться выше, от коленей, к бедрам. Выводя восьмерки и обжигая дыханием.
Я взяла одну подушку и вцепилась в нее зубами.
Так дело не пойдет, сказала я, отбрасывая ее в сторону. Иди ко мне, иначе я перебужу весь дом своими стонами.
Не слушая меня, он нагнулся и впился губами в меня, пока его язык вращался и вытворял такие вещи, от которых кровь вскипела моментом. Я выгнулась, прикусив губу.
Только после он поднялся и лег, прижавшись к моей спине.
Я заглушила свой стон, набросившись на губы Алекса, потому что его руки вернулись туда, где только что был язык. Закинула ногу на его бедро, раскрываясь перед ним.
Боже, как я скучала по нему. До этого доктор прописал строгий постельный режим, никаких встрясок и резких движений.
А теперь наступило Рождество, и вот мы здесь. В доме его родителей, шепчемся, как подростки, стараясь не шуметь. Обозначенная доктором неделя уже прошла. Тошнота и головокружения уже не беспокоили так, как в больнице в первые дни. Да и меня ведь выписали, значит, все в порядке.
Я буду аккуратным, прошептал Алекс, целуя меня в плечо.
Думает о том же, что и я. Надо же.
Создана только для меня.
Его член устроился между моими ягодицами.
Кто-то обещал мне эту попку еще на съемках.
Ничего подобного, простонала я. И возьми себя в руки. Только не в родительском доме.
А ты не сказала «нет», проворковал он, наглаживая меня.
Я прижалась к нему.
Почему бы и нет? Я хочу попробовать это с тобой.
Ты уже пробовала?
Да, и это было ужасно, рассмеялась я. Даже не думай ревновать.
Это сложно. Но есть один способ вспомнить, что ты только моя.
Он облизал пальцы и проник в меня двумя.
Горячая и влажная. Моя, простонал он, погружая их в меня.
Я лежала на сгибе его руки, на боку, и это была такая домашняя, уютная поза в сравнении со всеми другими, которые у нас были. Неужели так теперь будет всегда? И без подсобок?
Алекс немного приподнял мою ногу, и я охнула. Уперлась пяткой в его бедро, сдерживая рвущиеся наружу крики. Но все равно вскрикнула, когда пальцы легли на клитор. Алекс не стал шевелить ими, быстрые резкие движения бедер сделали это за него.
Я впилась в его кисть губами и застонала, извиваясь. Алекс вскрикнулой, кажется, не рассчитала свои силы.
Хочу кончить, когда ты будешь во мне, прошептала я.
Детка, мы кое-что не обсудилиответил он хрипло.
Провел членом по моим складкам, нежным, долгим, тягучим движением, и я вцепилась в его руки.
Ты хочешь обсуждать это Сейчас? выдохнула я.
Он снова дразнящим движением провел по мне, и я задрожала, выгибаясь ему навстречу.
Как мы будем предохраняться? спросил Алекс, удивительным образом сохранявший способность мыслить и говорить.
Не знаю, прошептала я, думая только о том, когда он, наконец, войдет в меня. А что у нас есть с собой?
И еще раз головкой по клитору и ниже, и всем горячим пульсирующим стволом по мне.
Ничего, просто сказал Алекс.
Боже, пискнула я, если ты сделаешь так еще раз
Я не договорила, потому что он, конечно, сделал это еще раз. Я впилась зубами в его плечо, пальцами оцарапала спину.
У Джейка что-то должно быть
Он задел клитор, и меня словно прошило током.
Да, но сейчас три часа ночи, и Джейк скорей всего спит.
Тогда вспомни, как было с джемом.
Снова джем, проклятье, с этими словами он направил его в меня и вошел.
Я ослепла от удовольствия.
Не прерывая глубокого поцелуя и не покидая меня, Алекс перевернул меня на спину и навис надо мной почти на вытянутых руках. Поцелуй пришлось прервать. А потом он вышел из меня полностью. Надавил и снова стал погружаться миллиметр за миллиметром, так медленно, что пожар нетерпения внутри меня взмыл до потолка, охватывая все тело, сжигая в предвкушении.
Он сделал какое-то движение бедрами, так что искры из глаз посыпались.
Все-таки хочешь, чтобы я вошел?
Нет, он все-таки не человек. Как ему удается еще и разговаривать?
Да, черт возьми!
Еще. Еще! Я шире развела бедра, выгибаясь к нему всем телом. Стала целовать его напряженные руки, прикусывая и облизывая их. Кажется, кусала куда ощутимее, так что завтра на его руках останутся хорошие такие засосы.
Я разлетелась на мириады звезд, и его поцелуи собрали меня заново, вернули к жизни, после того, как я пережила вместе с ним не одну маленькую смерть, а как минимум две подряд, одну за другой.
Он излился на бедро горячей струей, вжимаясь всем телом в мое. Оглушительное сердцебиение Алекса сотрясало и множило мою собственную дрожь.
После Алекс рухнул рядом и прошептал с закрытыми глазами:
Боже, как хорошо, выдохнул он. И как долго я тебя искал Дай мне две секунды, и я принесу полотенце.
Я извернулась, коснулась его губ, прошептала:
И я тебя тоже люблю. Идем в душ?
Сделаем это снова?
Ага.
Ну, это вообще-то опасно делать во второй раз сразу же после первого, особенно без презервативов.
Я почему-то вспомнила ту ночь и наши игры с джемом. Как мы переместились в джакузи, а после на кровать и снова занялись сексом. И на Алексе точно не было презерватива, ни в первый, ни во второй раз. Это ведь не опасно? И потом у него ведь отличная реакция.