Немного поболтав о прошедшем лете Марья Ивановна диктует расписание уроков на завтра, одноклассники начинают записывать его в телефоны, я тоже достаю из кармана юбки свой айфон.
О, последняя модель, с интересом отмечает мой сосед по парте. И правда мажорка.
После звонка с единственного в этот день урока я быстро прощаюсь с Марьей Ивановной, и не задерживаясь для знакомства с явно желающим поболтать Алексом спешу домой. Впереди целый учебный год, успею ещё познакомиться.
Придя домой, открываю шкаф с привезёнными с собой к бабуле вещами, и в гневе хлопаю дверцей. Ближе к сентябрю месяцу со мной приключилось горе. Даже не горетрагедия! Я выяснила, что большинство шмоток стали мне малы.
Кажется, куда уже расти, возраст прошёл, но нет, за лето я вымахала на пару сантиметров и немного раздалась в ширь, так что гардероб явно придётся обновлять. Это в шестнадцать-то лет! Кроме тех блузки и юбки, в которых я ходила на первое сентября и одеть-то особо нечего. Почти всё кроме колготок можно смело нести на помойку!
Ничего, возьмём мою пенсию, сходим с тобой в торговый центр, успокаивает меня моя жизнерадостная бабуля. А мне разрыдаться хочется. Не думала, что придётся наряжаться в ширпотреб, чёрт бы побрал мой грёбаный рост, упорно стремящийся к ста семидесяти. Как у мамы.
Хорошо, киваю я бабуле. Купим самое основноеджинсы, пару футболок, постараюсь сильно тебя не напрягать.
Какая скромная у меня внучка растёт, улыбается бабуля, доставая из шкафчика свою пенсию. А я грустно улыбаюсьзнала бы бабуля, как ещё полгода назад я транжирила папины деньги.
Что ж, пришла пора стать ещё чуточку ближе к моим новым одноклассникам. И я как на повинность плетусь вслед за бабулей на шоппинг в торговый центр.
Когда мы проходим мимо новостройки, ещё не заселённой жильцами, меня снова накрывает воспоминаниями. Тогда, пять лет назад, на месте этой аккуратненькой высотки был мрачный четырёхэтажный долгострой, в котором тусили местные подростки.
Именно на этом месте я и познакомилась с ним. С мальчиком в капюшоне.
Глава 2. На крыше «заброшки»
Когда пять лет назад вместо запланированного отдыха в Дубаях меня спровадили на лето к бабушке, я негодовала. Да что там негодовалапросто в бешенстве была!
Как вы могли! рыдала я в трубку телефона, а папа говорил что-то обтекаемое о том, что так сложились обстоятельства, и одиннадцатилетняя я в гневе бросала трубку. Я чувствовала себя покинутой, представляя, как родители нежатся без меня на песочке и купаются в море. Предатели. Я тоже хочу отдыхать на море, а не в скучной квартире без нормального плазменного телека!
Свою злость я срывала на ни в чём не повинной бабулехамила ей, огрызалась, убегала вечерами из дома. До сих пор стыдно за своё тогдашнее поведение.
Чаще всего, убежав в истерике после очередной ссоры, я отправлялась в заброшку-долгострой, находившуюся в пяти минутах ходьбы от бабушкиной хрущёвки. Поднималась по недоделанной лестнице без перил на самый верхний этаж, бесстрашно садилась на край, свесив ноги вниз, и смотрела, как зажигаются огни ночного района.
Так как ругалась я с бабушкой часто, то и в заброшку ходила почти каждый вечер. В один из таких вечеров я и произошло знакомство, повлиявшее на меня и на всю мою последующую жизнь.
Однажды, как обычно свесив ноги над пустотой, я почувствовала, что нахожусь здесь не одна. Испуганно вскочила, отбежала от края крыши. И впервые увидела его. Мальчика в белой толстовке, примерно моих лет, так же как обычно я сидящего свесив ноги вниз.
Ты кто такой? Ты давно здесь? громко спросила я, стараясь скрыть свой испуг. Ещё бы, это же я, Стася Белецкая, мне море по колено, я ничего не боюсь! А если боюсь, то не подаю вида и наступаю первой.
Мальчик ничего не ответил, только утвердительно качнул головой в низко надвинутом капюшоне. Я успокоилась, села на привычное место, немного поболтала ногами, и мне стало любопытно.
Ты где-то недалеко здесь живёшь, да? спросила я, исподтишка поглядывая в его сторону.
Мальчик снова ничего не ответил, и только его капюшон утвердительно качнулся.
Я больше ничего не стала спрашивать, и оставшиеся полчаса, иди даже час мы просидели в полном молчании. Потом я услышала лёгкий шорох, повернула головуи увидела удаляющуюся в сторону лестницы без перил фигурку.
Какой невоспитанный! Даже не попрощался! возмущённо крикнула я ему вслед, но он снова ничего не ответил.
Стася, где ты была? взволнованно спросила бабуля, когда я наконец вернулась домой.
Сидела на крыше заброшки! с восторгом сообщила я. Оттуда такой классный вид! Весь наш район видно!
Бабуля, разумеется, перепугалась, заохала, заахала, и взяла с меня клятвенное обещание больше никогда туда не ходить. Я пообещала, но после первой же ссоры снова сбежала на край любимой крыши.
Он уже был там. Так же как в прошлый раз сидел, надвинув капюшон, и опустив голову вниз.
Привет, негромко поздоровалась я.
Мальчик в капюшоне ничего не ответил. Я присела на край крыши, свесив ноги вниз, пару минут посидела молча. Надоело.
Я с бабушкой поругалась, нерешительно сказала я.
В ответ вновь молчание.
Она меня так бесит! Заставляет есть свою дурацкую кашу, а ещё заставила пойти умыться, когда я губы накрасила красной помадойговорит, я ещё маленькая. Ну какая же я маленькая, мне уже одиннадцать! И я могу красить губы, когда захочу!
Мне тоже одиннадцать, глухо раздалось из-под капюшона.
Я вздрогнула, и чуть было не упала с крыши, слишком сильно наклонившись вперёднастолько неожиданной для меня стала реакция до этого полностью безмолвного мальчишки.
Блин, напугал! возмущённо вскрикнула я, отодвинувшись подальше от края. Я уже не ожидала, что ты со мной заговоришь!
А меня отец бесит, мальчик проигнорировал мои возмущения, как будто был на какой-то своей волне. Толкнул меня сегодня, когда пьяный домой пришёл, я упал, ударился виском об угол стола, фингал теперь на весь глаз.
Покажешь? с надеждой в голосе спросила я. Не то чтобы разглядывание синяков было моим любимым занятием, просто мне было очень интересно, кто скрывается под капюшоном, вот я и уцепилась за первую представившуюся возможность.
Нет, стесняюсь, капюшон замотался из стороны в сторону, усиливая отрицательный ответ. Давай лучше просто поговорим о чём-нибудь.
О чём, например? я пододвинулась ближе к своему собеседнику.
О чём-нибудь хорошем. Ты была на море?
Ага, кивнула я. А ты?
А я нет. Вообще никогда не выезжал из нашего города. Расскажешь, как там, на море? с надеждой в голосе спросил мальчик.
Хорошо, удивлённо согласилась я.
И под постепенно стихающий шум темнеющего под нами района начала рассказывать о том, как мы с родителями ездили в Турцию, в Дубай, в Египет Мальчик слушал меня молча, и только его белеющий в темноте капюшон иногда покачивался на особенно интересных моментах.
Ещё поедешь куда-нибудь? спросил он меня, когда мой поток историй иссяк.
Не знаю, грустно ответила я. Родители этим летом меня бросили, к бабушке отправили. Ненавижу их за это!
Не стоит, они же тебя любят. Вон во сколько разных стран возили. Меня вот мои никуда не возят, вздохнул мальчик.
Я осеклась, понимая, что моя злость на родителей выглядит неуместно рядом с этим парнишкой, которого практически бьёт выпивающий отец, и закусила губу.
А мы раньше летом к бабушке в деревню ездили, даже несмотря на скрывающий лицо моего собеседника капюшон я чувствовала, что он улыбается. Там было хорошо. Малину собирали, смородину, крыжовник, бабушка варенье варила
А почему теперь не ездите? спросила я.
Бабушка умерла прошлым летом, спокойно ответил мальчик.
А мне стало не по себе. Я тут ною, какая у меня плохая жизнь, а у человека бабушка умерла!
Сочувствую, только и смогла выдавить из себя я. Тогда я не знала, что нужно говорить людям в таких ситуациях. Хотя, на самом деле, до сих пор не знаю, хотя уже до шестнадцати лет дожила.
Спасибо, ответил мальчик. Когда мы её хоронили, я плакал. А теперь уже не плачу, просто вспоминаю, какой она была хорошей. У тебя уже умирал кто-нибудь?
Нет, как будто стыдясь своего ответа, сказала я. Мне было неловко оттого, насколько благополучной я была по сравнению с моим безымянным собеседником.