Лиза ещё спит?спрашивает меня.
Да, мам. Не буди пока её.
Не буду,ворчит себе под нос.У нас розетка сломалась в гостиной, а починить некому. Да и дверца на кухонной тумбе на ладан дышит, ещё чуть-чуть и отвалится.
На что ты намекаешь, мам?спрашиваю, опираясь лбом о дверной косяк.Хочешь, я сама починю, когда приеду?
Я намекаю на то, что мужика тебе надо достойного, Яна.
Чтобы розетку и дверцу починил?не могу удержаться от подколки.
Да ну тебя,машет рукой мама.Кого ты ждешь? Принца на белом коне? Ты его не дождешься! Был у тебя уже один, да свалил в неизвестность, оставив тебя с ребёнком.
Всей правды об отце Лизы маме я не рассказала, конечно же. Это был бы фееричный скандал, что её умница-дочка после нескольких часов знакомства поехала с незнакомым мужчиной в отель. В тот период мать часто оставалась на подмосковной даче, которую мы чуть позже продали. Мне нужно было всего лишь навещать бабушку и учиться, да только Динка со своим праздником спутала все планы.
Я впервые не ночевала дома, оставшись наедине с мужчиной. Матери сказала, что это были долговременные отношения, да только мы расстались, и он пропал бесследно, а я не успела рассказать ему о своей беременности. И номер он сменил, и адрес. Мне приходилось изворачиваться и врать, иначе мать бы всю столицу на уши поставила, чтобы его найти.
Не такой судьбы я для тебя хотела, Янка.
Я знаю. Прости, что не оправдала твоих надежд.
Открываю дверь, выхожу в подъезд и дрожу от негодования. Стоило мне один раз ошибиться и теперь семь лет приходиться выслушивать о том, какая я непутёвая. Но такие моменты наглядно показывают мне, как не стоит вести себя с собственной дочерью.
Я выхожу из подъезда взвинченная. Нахождение с мамой под одной крышей становится просто невыносимым. Возможно, стоит подумать о том, чтобы снять квартиру, но лишние траты сейчас ни к чему Я долго копила на однушку, а суррогатное материнство станет мощнейшим толчком для приближения к цели.
Автомобиль Тимура уже стоит у подъезда. Увидев меня, он выходит из салона на улицу, кивает мне в знак приветствия и открывает дверцу. Меня немного потряхивает, когда Багримов находится близко, а в ноздри вбивается запах древесного парфюма. Прикосновение его теплой ладони жалит мне руку. Наверное, я предпочла бы, чтобы он вёл себя как хам и не показывал мне свои джентельменские манеры. Уж я-то знаю, на что он способен.
Резко одёргиваю руку, оказавшись в салоне. Достаю из сумочки телефон, открываю вкладку Инстаграм и быстро листаю фото друзей, совершенно не концентрируясь на том, что происходит в реальной жизни. Главная моя цельотвлечься и не привлекать к себе внимание.
Яна,слышу требовательный голос Тимура и резко вздрагиваю.
Он впервые обращается ко мне по имени.
Телефон едва не падает на пол от неожиданности, потому что я по наивности и глупости думала, что мы не станем друг с другом разговаривать. У нас контракт, мы взаимосвязаны, но, к счастью, это на недолго. Мне нужно всего лишь благополучно родить малыша и передать его Багримову. На этом наше общение навсегда закончится.
Проблемы с УЗИ не в первый раз?
Он поворачивает голову назад и смотрит прямо на меня, остановившись на светофоре. Язык будто прилипает к нёбу, а в горле становится так сухо, будто в пустыне. Он впервые смотрит на меня долго, чуточку дольше задерживается на губах, опускается ниже, к шее и вновь перемещает свой взгляд глаза в глаза. Наверное, мне никогда так сильно не хотелось провалиться сквозь землю.
Нет, не первый раз,отвечаю после небольшой задержки.Подобное было на двадцать второй неделе, но доктор сказала, что не критично.
Багримов отворачивается и резко трогает с места, когда загорается зелёный, отчего я вжимаюсь в сиденье и рвано дышу. Кажется, он злится. И мне приходится на него смотреть, потому что я не понимаю, закончился наш разговор или нет.
Я испытываю к Тимуру странные чувства, даже если отбросить в сторону то, что произошло между нами семь лет назад. Багримовотец того крохи, которого я ношу, так почему же он не поинтересовался результатами раньше? Где Лена, и почему она прекратила свою бурную деятельность, перестав мне звонить? Быть может, он вышвырнул её из своей жизни так же резко, как и меня в своё время?
Жалеть Багримова, как ни крути, не получается, да и не за чем. В этот момент мне жаль ещё не рождённого малыша, поэтому, несмотря на все указания психологов, я опускаю ладонь на живот и посылаю ему своё тепло.
Мне не позволено его любить, но я никому и никогда об этом не расскажу.
Глава 5.
* * *
Размер желудка по-прежнему увеличен,произносит Варвара Степановна.Сейчас Багримова позову и покажу, что именно меня смущает.
Может, не надо?попискиваю на кушетке.
Мне не слишком хочется, чтобы Тимур видел меня в таком видес гелем на обнаженном животе, но он заказчик и имеет полное право на то, чтобы знать о собственном ребёнке всё. Я лишь сосуд, который необходим ему для вынашивания.
Ещё чего!возмущается доктор.Лежи смирно, Яна, не то откажется от ребёнка. Куда девать потом будешь?
Что Вы такое говорите, Варвара Степановна!пугаюсь.
Думаешь не бывает такого?ухмыляется доктор.Я всякого повидала за время работы здесь. Биологические родители разными бываюткто-то идёт на этот шаг, потому что безуспешно пытается зачать ребёнка десяток лет подряд, а кто-то, потому что не хочет портить фигуру и верит в мифы о том, что после родов женские половые органы растягиваются до невероятных размеров.
Я тихонько смеюсь и не могу поверить в то, что такое на самом деле бывает. Лена, во всяком случае, показалась мне не такой. И нет, я защищаю её не потому, что обижена на Тимура или из женской солидарности. Она правда выглядела милой и заботливой будущей мамой.
Смешно тебе, Ян?качает головой доктор.Всё, я зову заказчика.
Варвара Степановна выходит из кабинета, оставляя меня одну. Я перевожу взгляд на монитор аппарата УЗИ и вижу там застывшее чёрно-белое изображение малыша. Я перелопатила много статей о том, что бывает при увеличенном размере желудка у плода. Самый неприятный, но не смертельный исходэто операция, которая может понадобиться сразу же после рождения.
Когда Тимур заходит в кабинет ультразвукового исследования, мне второй раз за час хочется провалиться сквозь землю. К счастью, он ведет себя вполне деликатно и опускает взгляд не на меня, а на монитор.
Я ставлю диагноз гастромегалия плода,произносит доктор.Нужен будет чёткий контроль, Тимур Каримович.
Я вижу, как Багримов плотно сжимает челюсти и впивается взглядом в экран, будто может понять там больше, чем кандидат медицинских наук. Мне сложно представить его отдающим ласку. Кажется, что он умеет только брать и пользоваться, отчего малыша внутри меня становится до боли жалко. Что, если ребёнку и правда потребуется операция? Как же он будет без материнской любви? Чтобы окончательно не разреветься, я предпочитаю не думать об этом сейчас, полагаясь на ошибку УЗИ.
Суррогатной матери вашего ребёнка нужно будет приехать в среду,произносит Варвара Степановна.Плановая сдача анализов и осмотр.
Нервно закусываю губу, потому что сдача кровихудшее, что может быть со мной.
Яна, Вы будете свободны в среду в восемь утра?поворачивается ко мне доктор, протягивая салфетку.
Будет,отвечает вместо меня Тимур.
Мои брови изумленно ползут вверх, а в венах тут же закипает адреналин.
Нет, не буду,произношу, не подумав.
Спонтанный порыв, который вырывается из меня ради протеста напыщенному индюку, который считает, что всё за деньги покупается. Даже моё личное время.
Так на какое время мне сделать запись?испуганно спрашивает доктор.
Я могу приехать в десять.
В десять у меня важная конференция,произносит Тимур, испепеляя меня своими чёрными глазами.
Невозмутимо сажусь на кушетке и одергиваю блузу вниз, чувствуя, как пылают мои щёки. Не знаю, что в меня вселилось, но сейчас уступать ему я не намерена.
Я могу приехать на приём одна к тому времени, которое мне подходит,пожимаю плечами.Если вы так сильно заняты, Тимур Каримович.