Мама для РомашкиАлекс Коваль, Анна Мишина
Пролог
Ноги подкашиваются, и я оседаю на стул, поднимая взгляд от бумаг на Руслана.
Ну как? на его упрямом лбу пролегли две продольные морщины. Понравилось? кивает на зажатую у меня в руках папку и еще больше хмурится Беркутов. А теперь расскажи, как ты попала в мою фирму?
Мне дал направление институт, говорю осипшим голосом, с трудом продирая горло.
Да не надо мне заливать эту ерунду! Будешь лить ее в тачки. Как ты попала именно ко мне? тон, не терпящий возражений. Мужчина подается чуть вперед, упираясь локтями в стол. Желваки на его лице ходят ходуном, а потемневшие глаза прожигают яростным взглядом.
Я, правда, не понимаю, о чем ты вы, пытаюсь проморгать подступающие слезы. Я прекрасно осознаю, в каком свете сейчас видит меня Беркутов.
А мне кажется, понимаешь. Не надо лжи, Алиса. Я сделал нужные выводы. Не стоит больше унижаться, дергано и резко поднимается с места мужчина и направляется на выход. Я вскакиваю следом и хватаюсь за рукав его пиджака, как за свое единственное спасение.
Разве дети в ответе за своих родителей? пытаюсь достучаться до него. Надеясь, что услышит, что поймет и поверит.
Ты уволена, зло рычит, выдергивая свою руку из моих онемевших пальцев. Расчет и рекомендацию получишь в бухгалтерии. Свободна, и скривившись с таким презрением, промелькнувшим в глазах, отворачивается от меня, направляясь в сторону лифтов.
Ты дорог для меня, Руслан! Я никогда бы так не поступила даже под страхом смерти! кричу в ответ, но он не обращает на меня никакого внимания. Вот так, одним махом окончательно вычеркнув меня из своей жизни
Глава 1. Руслан
Месяц назад
Восемь утра в моем доме обычно начинается с трезвона будильника. Но сегодня день пошел не по плану. Начать хоть с того, что старт этого, как потом оказалось, адского денька был в девять со скачущего на кровати маленького ураган.
Папуля! вереща во весь свой звонкий голосок и подлетая на пружинистом матрасе, возложила на себя миссию разбудить родителя дочурка. Пола вставать!
Почему ребенок не в саду и где няня? Два вопроса, на которые я пытался найти ответ, перевернувшись на живот и уткнувшись лицом в подушку. Проклятье, единственный выходной зацать лет. Девять. Утра. Выспался, Беркутов?
Ромашка? поднимаю голову, созерцая довольную моську своего ребенка. Растрепанные светлые кудряшки подскакивают вместе с хозяйкой, а на лице выражение запредельного счастья. А где няня?
Нина готовит завтлак, заскакивает на спину мелочь и, обняв за шею, вытягивается на мне во весь свой невеликий ростик, влепив смачный чмок в небритую щеку. Калюсий, захохотала дочурка, упираясь щечкой мне в затылок.
Довольно улыбаюсь в подушку и уже почти задремал снова, когда хитрюга шепчет на ушко:
Мозна, я севодня не поду в садик, папуль? маленькая голубоглазая подлиза.
А я на работу, да?
Переворачиваюсь, признавая поражение в попытке выспаться, и захватываю в объятия извивающегося ужиком ребенка, расцеловывая в румяные щечки и щекоча до оглушителного визга.
Нет, а ты подешь на лаботу.
Почему это?
Патамушта выдали мне уверенно в ответ, показав язык и улепетывая так, что только пятки засверкали.
Ух утро.
Валюсь обратно в ворох подушек и на мгновение прикрываю глаза.
Думал ли я когда-то, что в свои тридцать пять стану отцом-одиночкой? Три раза ха. Я и о семье-то особо не грезил никогда. Молодость была бурной, а когда чуть остепенился, на отношения элементарно не хватало времени. Жил практически на работе, да и сейчас оно могло быть так, если бы однажды на пороге не нарисовалась бывшая подруга с животом до подбородка и заявлением, что этот ребенок от меня.
С ума сойти, но уже почти три года ябатя. Иногда кажется, что эта информация до сих пор не укладывается в голове.
Месяц перед родами носился с бывшей, как с хрустальной вазой. Вопреки ворчанию матери принял ребенка. Роды в Америке, выписка, на которой все сияли от счастья, и последующий перелет в Россию, уже в одиночестве и с Робертой на руках. Жалею ли я, что оставил малышку себе, когда ее мать через месяц после родов смоталась за любовником восвояси? Ни черта подобного. Моя. И все тут.
Поток мыслей прерывает звонок.
Да? отвечаю на автомате, даже не глянув на экран. Краем уха слышу детский лепет, доносящийся с первого этажа. Ромашка с няней, вот и отлично, у отца есть время включить мозг.
Русланчик, доброе утро!
Олеся? отрываю телефон от уха, бросая взгляд на экран. Черт! Я, кажется, просил меня так не называть. Доброе.
Ты, смотрю, не в духе? А вроде выходной, поет мне в ухо хитрый голосок секретарши-любовницы. Да, гад, но что далеко ходить? Я соскучилась, может, встретимся вечером? Или мы могли бы сходить куда-нибудь, посидеть и
Ты за этим мне звонишь? перебиваю малоинтересный поток слов и поднимаюсь с кровати. Я же сказал, что сегодня буду с дочерью весь день.
Ясно, слышу обиженное сопение в трубке. И нет, не поэтому я звоню. По работе.
Что еще у вас случилось? плетусь в душ, попутно закрывая дверь на замок и скидывая вещи. Дочурка любит уничтожить к чертям личное пространство отца.
Собственно, ничего критичного, но час назад позвонили из СтройКом. Они готовы встретиться и обсудить условия продажи.
Зависаю на пороге ванной комнаты, бросая взгляд на часы, примостившиеся на прикроватной тумбе.
Во сколько?
Через час.
Черт! чертыхаюсь, в темпе соображая, как разрулить сложившуюся ситуацию. Звони, пусть подъезжают. В десять буду в офисе.
Успеешь?
Успею.
Сбрасываю вызов и заскакиваю в душ. Холодная вода бодрит, а ограниченность во времени подгоняет.
Фирма, с которой я последний месяц пытался выйти на связь, каких только засыльных не отправлял, снова обернула все в свою пользу. Даже интересно, какие условия Глебов решил выдвинуть.
Брюки, рубашка, пиджак. В половину спускаюсь в гостиную, как раз в тот момент, когда няня Роберты собирается уходить.
Руслан Данилович, доброе утро! Там на столе еще горяченькие оладушки и кофе. Я
Доброе утро, Нина Федоровна, останавливаю женщину уже на пороге. Час, мне нужен всего час, посидите, пожалуйста, с Ромашкой.
Руслан Данилович, я не могу, мы же договаривались, что сегодня Роберта с вами весь день, извиняющимся взглядом смотрит на меня женщина в годах. Миловидная, с легкой проседью в собранных в пучок волосах и доброй улыбкой. Женщине слегка за пятьдесят, а, как и моя мать, сидеть на месте не умеет абсолютно. Я записалась к врачу, что-то сердечко пошаливает в последние недели, если бы я знала может, в сад?
Нет, не кочу в сад, высовывается из-за угла недовольная моська ребенка. Папоська обещал, что я севодня буду дома, дуются карамельные губки.
Папе надо на работу, солнце, делаю слабую попытку, хотя у самого сердце разрывается. Терпеть не могу, когда все идет не по плану.
Не поду в сад, воинственно складывает ручонки на груди маленькая госпожа.
Ладно. Разберемся
Разобрался.
На работу едем вместе.
Мое кудрявое чудо сидит на заднем сидении в детском кресле и болтает ножками, пока я старательно объезжаю пробки и пытаюсь дозвониться до Марата, чтоб ему неладно было.
Папуля, а мы поедем в палк?
Поедем, сладкая.
Гудок. Два. Три. И гребаное "абонент не абонент".
А малозеное будем кусать?
Будем.
Одним глазом на дорогу, вторым в мобильный, ищу номер друга и не сразу понимаю, что мой любимый железный конь ни фига не хочет ехать. Система в Додже начинает дурить не по-детски.
Твою ж шиплю под нос, съезжая на обочину. Вижу, как стрелка нагрева двигателя ушла в красную зону, и тут же загорелся чек на приборной панели. Что за ерунда?
Па, мы плиехали?
Ромашка, сиди в машине, отстегиваю ремень и выбираюсь из прохлады салона прямиком в майское пекло. Открываю капот и понимаю, что ни хрена я не понимаю. Только этого мне еще не хватало! До встречи меньше двадцати минут, а мы застряли почти в пяти кварталах от офиса. Я в брюках и белой рубашке точно не готов шарить под капотом. И, как назло, вокруг ни одного автосервиса или захудалой шиномонтажки.