Он ни на что не обращал внимания.
Жену Чарли звали Терри, и сделать бутерброды с арахисовым маслом для их двоих мелких хулиганов было верхом ее кулинарных способностей.
«Господи» это было одновременно и молитвой и проклятием.
Глубоко дыша, Том призвал годы опыта, чтобы отделить мысли от эмоций и делать то, что нужно в экстренной ситуации: понять, куда двигаться дальше.
Невольно в памяти всплыл образ Чарли, каким он видел его в последний раз. Худой, черноволосый и симпатичный, какими были все Брага, Чарли сидел в сборном пластиковом детском бассейне на крохотном заднем дворе, одетый только в шорты и весело кричащий о помощи, пока его четырехлетние близнецы ведерко за ведерком выливали на его голову ледяную воду. Воспоминания о смеющимся брате не помогли, так что Том сделал все возможное, чтобы убрать его, пока нажимал кнопки на мобильном. Рука была твердой. Мысли ясными. Пульс колотился как у чистокровного рысака на финишной линии.
Казалось, что он слушает гудки бесконечно.
Возьми трубку, возьми трубку, черт бы тебя побрал, Брюс Джонсон, возьми трубку.
Джонсон.
Том Брага,представился он начальнику Чарли. Холодный пот, выступивший на лбу, теперь был по всему телу. Мощный выброс адреналина заполнил вены. Он слышал в своем голосе жесткость, тогда как сам чувствовал себя очень спокойным и сосредоточенным.Где Чарли?
Чарли?Брюс замолчал. Том мог видеть, как он откидывается в кресле, кофе и газету на его столе, островок спокойствия в центре никогда не прекращающегося хаоса. Полицейский офис Филадельфии был большим, с множеством отделов, сотнями помощников и обслуживающего персонала. Но он и Джонсон выросли вместе на юге Филадельфии, и потому прекрасно знали друг друга. Этого большого, рослого сержанта любила вся семья Тома.Сейчас посмотрю.
Он прикрыл трубкуне слишком хорошои закричал:
Кто-нибудь видел Чарли Брагу сегодня утром?
«Быстрее», думал Том, стиснув зубы. Затем поняв, что делает, расслабился.
Несколько секунд спустя Джонсон вернулся на линию.
Он забрал свидетеля из тюрьмы в суд. Не очень давно, так что наверно еще там. А почему ты интересуешься? Что-нибудь важное?
Здание суда. Том был чуть больше, чем в квартале от него. Это был высокий каменный прямоугольник, заканчивающийся куполом. Окна отливали желтым от дождя. Загорелся зеленый и перекресток освободился. Он понял это и в то же время услышал нетерпеливые сигнальные гудки машин, едущих за ним. Задние колеса торэса подняли шквал брызг, когда машина тронулась.
Я разговаривал с ним по телефону, прямо перед тем как позвонил тебе,голос был ровным, несмотря на то, что предчувствие ухудшалось.
Он направлялся к зданию суда, нетерпеливо и внимательно осматривая все, что мог видеть, пока маневрировал по улице, пытаясь добраться быстрее. Машины были припаркованы вдоль всей Филберт стрит, узкой дореволюционной улочке перед зданием суда. Люди спешили по тротуару, мимо здания и вверх-вниз по широким каменным ступенькам, ведущим к главному входу здания. Море зонтиков и брызг от шаговэто все что он мог увидеть, смотря на пешеходов. Снаружи вращающихся дверей он видел охранный пункт, охранников и металлоискатели. Ничего из ряда вон выходящего. Никаких признаков тревоги. Но его интуиция говорила иначе, а единственная вещь, которую он выучил за тринадцать лет своей работыникогда ничего не делать вопреки интуиции.
Он подал мне сигнал,даже оглядывая окрестности, Том продолжал говорить с Джонсоном.Что-то не так. Ты должен поднять по тревоге кого-нибудь еще, на случай если что-то пойдет не так. Узнай что-нибудь дополнительно о местонахождении Чарли для начала. И скажи им держаться тихо. Никаких сирен, ничего подобного. У меня реально дерьмовое предчувствие.
Джонсон фыркнул.
Предполагается, что я должен делать все это потому, что у тебя дерьмовое предчувствие?
Да.
Будет сделано,сказал Джонсон. Он был достаточно профессионалом, чтобы не рисковать, когда речь идет о безопасности другого офицера, и чтобы не задавать вопросов, когда речь идет об интуиции другого копа. Он снова прикрыл трубку, и Том услышал, как он отдает соответствующие распоряжения.
Где в здании суда?закричал Том. Кричать было необходимо, чтобы снова привлечь внимание Джонсона. Он был перед зданием суда, ехал вдоль припаркованных машин, бампер к бамперу. Короткого взгляда вперед оказалось достаточно, чтобы понять, что место здесь найти не удастся. И, кажется, никаких изменений не предвидится. Игнорируя нетерпеливые гудки машин, он припарковался вторым рядом возле большого серебристого субурбана[7].
Цокольный этаж,ответил Джонсон.Наверно.
Черт.
Цокольный этаж был плохо освещаемым и вентилируемым пространством с низкими потолками, второй этаж под землей. Здесь держались заключенные, которые нужны на суде, кабинеты администрации, зал суда, а также передние для судей, чиновников и берущих на поруки, и многое-многое другое. Это место начинало движение с семи утра, обвиняемыми, осужденными, освобожденными и всеми, кто как-то был с ними связан. Чарли мог найти здесь огромную кучу проблем.
Я на связи,хмуро сказал Том и отключился.
Пригнув голову, выпрыгнул из машины под ливень, и дождь мгновенно намочил его короткие густые черные волосы и одежду, которую он одел на суд: темно-синий пиджак спортивного покроя, белую рубашку, красный галстук и серые слаксы. Он захлопнул дверцу и предпринял спринтерский забег к зданию суда. Пока он бежал, укрылся под пиджаком и снял с предохранителя свой глок[8].
Он будет везунчиком, если оружие ему не понадобится. Но Том никогда не был особо везучим.
Глава 3
«Быть обвинителемэто не для неженок»,мрачно думала Кейт Уайт, когда задники элегантных туфель от Стюарта Вайцмана[9], которые она купила на «eBay» за десять долларов, с каждым шагом все сильнее натирали ей пятки. Оплата была дрянной, льгот не существовало, ну а людичто ж, все что она могла сказать так это, что было несколько хороших яблок среди кучи гнилых. Очень немного.
Шевелись, ладно? Если мы опоздаем, он разгромит нас.Пробормотал сзади Брайан Чен. Небольшой, плотный американо-азиат, сорокадвухлетний помощник окружного прокурора определенно был хорошим яблоком. Четыре месяца назад, когда она окончила юридический факультет в возрасте двадцати восьми лет и пришла на работу в суд, он взял ее под свое крылышко. Это был первый шаг по карьерной лестнице, который, она была уверена, поднимет ее (выгодно) на вершину одной из звездных первоклассных компаний Филадельфии. А Брайан, наоборот, был помощником окружного прокурора вот уже шестнадцать лет и был абсолютно удовлетворен своей карьерой. Конечно, у него не было ста тысяч долларов на то, чтобы оплатить учебу себе, и на маленького сына, которого воспитывал один.
Лично она хотела большего для себя и Бена, ее миловидного девятилетнего сынишки, чем жить годами в маленьком арендованном домике, на диете из макарон и арахисового масла к концу каждого месяца.
И собиралась получить это.
Мы не опоздаемответила она, с гораздо большей уверенностью, чем ощущала.
Толкнув тяжелую деревянную дверь комнаты суда207, она с облегчением увидела, что была права. «Его», как выразился Брайанокружной судья Майкл Моран, абсолютно лишенный чувства юмора, был председателем на сегодняшнем суденигде не было видно, хотя судебный помощник стоял возле стола, не сводя укоризненного взгляда с двери в комнату судей, очевидно, ожидая, что Его честь появится с минуты на минуту.
«Быстрее. Главное, не сесть с неправильной стороны от известного плохим характером судьи еще до того как суд вообще начнется»,думала она, шагая по проходу большими шагами, убивающими ее ноги. Туфли были мокрыми, и тщательно натертый пол был скользким, что делало быстрый шаг очень опасным. Но обстоятельства были сильнее, и выбора не было. Адвокат уже был на месте, и трибуны зала судазаполнены. Единственным отсутствующим был судьяи обвинитель. Сейчас они шли, срезая путь опасно близко к проводам, что посчитали гораздо менее опасным, чем не успеть дойти до мест, прежде чем войдет судья.
Другими словами, им не может повредить то, о чем он не узнает.