Недели и месяцы, проведенные в одиночестве на ферме, делали его легкой добычей чуть ли не первой хорошенькой женщины, которые встречались в городе. Его увлечения были, однако, коротки. Женщина еще не встала между друзьями.
Только когда Марсден получил в наследство ферму, а Горман, не имевший денег, упрямо отказался разделить богатство друга, они расстались. С тех пор они даже не переписывались, но слухи проходили и через прерию, и оба знали о жизни друг друга. Мужская дружба вполне застрахована от влияния разлуки. Она никогда не ржавеет. И призыв Джима вновь восстановил их дружбу, чистую и острую, как лезвие кинжала, только что вынутого из ножен.
Его совершенно не интересовало, какие неприятности были у Джима, хотя он смутно предполагал, что тут замешана женщина. По-видимому, была перестрелка, и перспектива схватки занимала Гормана. Намек на осторожность в письме друга подтверждался поведением жителей Доги. Марсден был человеком, легко создающим себе друзей и врагов, и Горман без труда догадался, что городок знал о неприятностях Марсдена и, по-видимому, разделился в своих симпатиях. А насколько неприятности эти были серьезны, Горман понял потому, что друг его сознался в своей неспособности справиться с ними одному.
Два ковбоя, евших сливы в лавке, могли быть возможными врагами. Ясно было, что его имя и цель поездки произвели на них впечатление. В натуре Гормана было двигаться осторожно и стрелять быстро, если к этому принуждал случай.
Пока он стоял, отыскивая вывеску Галея, Салли Декстер снова проехала мимо него. На этот раз взгляд ее встретился с глазами Гормана. Легкая складка легла между ее бровями. На мгновение лицо ее вспыхнуло, она нерешительно придержала свою лошадь, потом круто повернула ее и карьером помчалась вдоль улицы. Горман следил за ней, слегка приподняв брови.
«Обидчивая, — заметил он про себя. — Ей бы хотелось, чтобы я соскочил со своего Негра, снял шляпу, низко поклонился и сказал: сударыня, вот ваша шляпа, извиняюсь, что не поймал ее раньше… Чепуха! Обидчивая и испорченная девчонка. Наверное, у нее богатый папаша и теперь она высматривает покорного муженька. А пока что чувствует себя полной хозяйкой города. Однако должен признаться, что она прехорошенькая и ездит прекрасно. Уехала в мою сторону, но вряд ли я ее обгоню».
Потерянный случай, видимо, мало беспокоил Гормана, и, увидав вывеску Галея, он вошел туда и заказал повозку.
— Я верну ее обратно сегодня ночью или завтра утром, — сказал он.
— А как далеко вы едете?
— Одиннадцать миль. К Джиму Марсдену.
Горман заметил, что веки Галея дрогнули.
— Желал бы услужить вам, приятель, но не могу ничего сделать до завтрашнего утра. У меня нет ни одной свободной лошади.
Горман отвернулся. Ясно было, что Галей лгал. Очевидно, в деле Марсдена он был против него. На другом постоялом дворе удалось достать повозку и пару низкорослых, прытких коней. Решив, что владелец их нейтрален, он попробовал его расспросить.
— Я слышал, что Джим Марсден был ранен. Слыхали что-нибудь об этом? Он мой старый друг, зовут меня Горман.
Его собеседник кивнул головой:
— Слыхал о вас от Марсдена. Он говорил, что ожидает приятеля. Я знаю только, что пуля прошла сквозь окно после наступления темноты и попала Джиму в плечо. — Тут он понизил голос. — А если бы пули были помечены, как метят коров, я думаю, вы нашли бы отметку «Д» на той, которая попала в Джима.
Горман вернулся в лавку за сыром, сухарями, ананасовыми консервами, сардинами и бутылкой соды. На этот раз он ясно почувствовал царящую в лавке враждебную ему атмосферу. При входе его наступило молчание. Он закупил свою провизию и расплатился.
— Соды нет, — сказал лавочник. — Достанете ее рядом, у Кено.