Весёлый паренёк не стесняясь флиртует со мной, а я отшучиваюсь, когда вдруг за спиной раздаётся визг и в меня врезается тайфун
Масянь! Я так скучала!
Ли-и-и-изка?! протягиваю удивлённо и ощущаю удушающие объятия подруги. Ты чего не позвонила?
Я звонила, Масянька, и папа твой обзвонился Что с твоим телефоном, растяпа?
Чёрт! Это плохо Очень плохо!
Я извлекаю телефон и вижу пустующий значок: сим-карта не обнаружена. Видимо, сбились настройки! Поправляю симку и перегружаю систему, и тут же на меня обрушивается шквал гневных сообщений от отца, слезливыхот Лизки, оповещения о входящих вызовах, пока я была вне зоны действия сети, и новый звонок, конечно от папы!
Да, папочка? робко отвечаю ему и несколько минут закатываю глаза на его пламенную речь. Ну ты же не выехал ещё?
Мария! грозно кричит в трубку отец, но тут же остывает. Не выехал, но это не значит
Пап, со мной всё хорошо, заверяю его. Мы с Лизкой сейчас купим по мороженке и пойдём загорать. У меня затупил телефон, да, я не досмотрела, но в остальномя полностью контролирую ситуацию.
Смотри у меня! И чтобы без задержек звонков больше, ты меня поняла?
Да, папочка! Я побежала. Люблю! Целую!
Я снова забрасываю в сумку телефон и уже обстоятельно осматриваю подругу. Улыбаюсь, пока не вижу подходящих к нам Глебушку и Леонида.
Да ты, вероятно, шутишь? шиплю Лизке.
Глеб бесцеремонно обнимает меня приветствуя, Лёнька машет рукой, и в этот самый момент из пекарни выходит Павел Александрович. Он устраивается на капоте, не сводя с меня синего взгляда, и я краснею.
Весь его вид словно кричит: «Ну что, Машенька, вот и столкнулись наши реальности. Твоя весёлая подростковая жизнь и моя, умудрённая опытом.» Да фигушки, Павел Александрович! Сейчас я только Лизку с её компанией сплавлю подальше от себя и вся ваша!
Лиз, жарко шепчу ей в ухо, чтобы парни не слышали, тут такое дело, вы, в общем, найдите себе жильё сами и ступайте на пляж, ладно? А мне бежать надо, Лиз. Свидание у меня.
Да, ла-а-а-адно?! кричит она на всю улочку, и я краснею до кончиков ушей.
Лизка! Я позвоню. Вечером или завтра, ладно? Если что
Прикрою перед папой, усмехается она. Иди уже.
Люблю тебя, Лиз!
Я дожидаюсь, пока они не скроются в переулке, ведущем к морю, забираю у обалдевшего мороженщика подтаявшее лакомство и снова перебегаю через дорогу, прямо к центру моей новой вселенной.
Туда, где бьётся моё сердце, туда, куда ведут все ниточки. К хмурому мужчине, годящемуся мне в отцы.
Хочу стереть эту хмурость с его лица и повисаю на его шее, целуя губы. Поначалу он слишком напряжён, но вот, руки обхватывают мою талию и отрывают от земли.
Я счастлива, я парю среди солнечного света, я окутана теплом и нежностью, я влюблена!..
Следующие несколько дней я ловко скрываюсь от московских друзей, пересекаясь с ними всего на пару часов. Я не хочу терять ни секундочки своего курортного романа, и хотя Лизка подозревает, что дело мутное, она идёт у меня на поводу и не настаивает на частых встречах или же посиделках по вечерам.
А я Я слишком поглощена нашим романом. Нашими пикниками на берегу моря. Нашими удивительными поездками по всему Крыму. Нашими поцелуями и объятиями. Нашими тихими ночами под огромным окном, открывающим вид на звёздное небо. Нашими завтраками, обедами и ужинами.
И лишь одно меня удручает: времени остаётся всё меньше, а мы до сих пор не продвигаемся дальше поцелуев. Которые, к тому же, становятся вполне невинными с наступлением темноты. Словно Павел Александрович сам себя опасается, вот и сдерживает меня и себя заодно.
И на какие ухищрения я бы не шла, как бы его не упрашивала, он никак не хочет мне уступать. Но и я не планирую так просто сдаваться!
Глава 13
Капля стала плакать, что рассталась с морем,
море засмеялось над наивным горем.
Омар Хайям
Обжигающий южный ветер разносит по степи солнечный зной. Я подбегаю к самому краю обрыва. Подо мной отвесная скала высотой в сорок метров, невероятная лазурь чистейших вод, настолько прозрачная, что я вижу с этой высоты медуз. Их бесчисленное множество. Словно я смотрю в усыпанное звёздами ночное небо, по недоразумению, оставшемуся безукоризненно голубым.
Я раскидываю в стороны руки и широко улыбаюсь этому мгновению. Хочу, чтобы время остановилось. Замерло.
Совсем как моё сердце сейчас: когда широкая грубая ладонь ложится поперёк живота, тянет меня дальше от краяближе к себе, а жёсткие обветренные губы нежно касаются виска.
Машенька, ты же обещала не подходить так близко к краю, хриплым голосом журит меня мужчина.
Здесь слишком красиво, Павел! восторженно говорю ему. Так красиво, что я переполняюсь эндорфинами до самых краёв!
Чувствую его усмешку. Ладонь немного смещается, кончики пальцев задевают полоску загорелой кожи на моём животе, и меня прошибает как от удара тока.
А это дофамин, жаркий шёпот опаляет моё ухо. Гормон удовольствия.
Мужчина берёт меня за руку и ведёт в сторону узкой витиеватой тропки, ведущей вниз, к пещере.
Он уверенно ступает по скользким камням, твёрдо держа меня. Не даёт оступиться, упасть.
Это самый сложный участок, поясняет Павел. Дальше будет проще. До самой пещеры вдоль обрыва натянут защитный трос.
А что потом?
Пройдём через пещеру к Чаше Любви. Ты же хотела её посмотреть?
Да, но Это не опасно?
Я бы не стал рисковать тобой. В сухую погоду здесь абсолютно безопасно. Главное, держись покрепче за меня.
И я держусь. Через несколько метров тропинка действительно уже не имеет такого сильного наклона, а вдоль края обрыва тянется ржавый металлический канат, и мне становится чуть легче.
А ещё через несколько метров зияет чернотой огромная расщелина в горной породе, именуемая в этих местах пещерой.
Готова? Павел бросает на меня быстрый взгляд и ободряюще улыбается. Не дрейфь. Это приключение ты не забудешь никогда!
Он добродушно смеётся, но его взгляд остаётся слишком серьёзным. Когда он так на меня смотритпрактически каждый раз, ответы на какие вопросы пытается отыскать? Какие сверхзадачи решает? Какие выводы делает?
И я бы вполне решила, что он хоть на секунду да задумывается о небольшой возможности, о малюсеньком шансе, что мыон и ясмогли бы сосуществовать и в другой плоскости наших жизней, если бы не запретила себе мечтать.
Невозможно получить всё и сразу. Не тогда, когда тебе восемнадцать и между вами неизбежная пропасть в целое поколение. Не тогда, когда онровесник твоего отца, а его собственный ребёнок младше тебя на десять лет. Не тогда, когда ты впервые отчаянно влюблена, а он вдруг решает быть ответственным.
Да это же просто Самый нелепый курортный роман за всю историю!
Я смело иду за мужчиной в тёмную сырую пещеру. Он подсвечивает путь фонарём, крепко сжимая мою руку.
Иногда мне кажется, что я не смогу тебя отпустить, неожиданно шорох наших шагов разрывается глухим шёпотом. Знаю, что это нечестно и неправильно Помню все аргументы. Ведь все до единого привёл я сам.
Кусаю внутреннюю сторону щеки, чтобы остановить горячие потоки слёз, что струятся из глаз. Делаю глубокий вдох и безразлично произношу:
Это всего лишь необременительный курортный роман.
Павел тормозит и поворачивается. Он не светит мне в лицо. И я благодарна ему за это.
Мужчина тянет меня в свои объятия, упирается колючим подбородком в макушку и выдыхает:
Этим ты утешаешь себя? Мне вот что-то совсем не помогает.
Мне тоже, от привкуса соли на губах нежный поцелуй напоминает солёную карамель.
Вроде и сладко, но на любителя.
Будь храброй, солнце!
И смелой, эхом отзываюсь я, вытирая слёзы.
Курортный роман должен оставить в памяти приятный отпечаток, но притягательность должна рассеяться, как запах моря начнёт вымываться с твоих волос.
Павел с усмешкой щёлкает меня по носу, следомцелует то же место, снова сжимает мою руку.
Идём, не будем терять время.
Мы не говорим об этом вслух, но прекрасно осознаём, что наше время на исходе. Всё, что у нас есть, засушливые августовские дни, прерываемые гулом морских ветров ночи, вполне невинные объятия и наполненные нежностью поцелуи.