А тот поцелуй среди руин замка оставил смешанные чувства. С одной стороны, это было очень романтично, как в каком-то кино, которое я смотрела со стороны сидя в темном зале рядом с Наташей. А с другой, я совершенно ничего не почувствовала. Ни вспыхнувшей между нами искры, ни тепла в груди, ни бабочек в животе. Ведь должны же быть бабочки, правда?
Глава 3
На следующий день у нас отменили одну из лекций. Я почитала в Бодлеанской библиотеке одной из старейших в Европе, той самой, где снимали фильмы о Гарри Поттере, снова сама себе завидуя. Я студентка Оксфорда! Сказка же! Читать английские романы в старинном зале с книжными шкафами от пола до потолка было куда приятней, чем в моей комнатушке для студентов, похожей на чулан. Но вскоре я замерзла по гулкому залу гуляли сквозняки, пальцы озябли, и я вышла из библиотеки, мечтая скорее оказаться у себя, надеть теплые шерстяные носки, заварить чашку горячего чая и забраться под одеяло.
Я живу в старом трехэтажном доме викторианской постройки, по три комнаты на этаже, и за несколько месяцев выучила в лицо всех соседей таких же студентов, как и я. Мы постоянно сталкиваемся на лестнице, а иногда забегаем друг к другу одолжить чайный пакетик или сахар. Поэтому незнакомый хмурый мужчина, который быстро спускается по лестнице мне навстречу, меня настораживает. Ему лет сорок, он явно вышел из студенческого возраста, да и на преподавателя не тянет. Может, у какой-то моей соседки роман с мужчиной старше нее?
Я здороваюсь, но он, не взглянув на меня, проскакивает мимо. За спиной громко хлопает дверь, я морщусь от мужчины крепко пахнет табаком, а я курящих не выношу.
Поднявшись на свой третий этаж, достаю ключи и замираю от недоброго предчувствия. Что-то не так. Я не могу понять, что именно, и осторожно трогаю дверную ручку. Дверь заперта, причин для тревоги нет, но нервы напряжены до предела, поэтому я вздрагиваю, когда за спиной раздается звонкий голос:
Привет, Джейн!
Я резко оборачиваюсь на вышедшую соседку. Француженка Николь учится на факультете дизайна и всегда выглядит, как девушка с обложки. Сейчас на ней черное приталенное пальто и красный берет, контрастирующий с темными гладкими волосами до плеч. На мне такие вещи смотрелись бы вычурно, а она носит их с парижским шиком, собирая восхищенные взгляды. Мог ли тот мужчина навещать ее?
Привет, Николь. У тебя был гость?
У меня? Соседка изумленно вскидывает черные соболиные брови. Они у нее идеальные, как и все остальное. С чего ты взяла?
Я уже и сама понимаю, что ошиблась. Тот мужчина, грубый и простецкий, одетый в мешковатую куртку, никак не монтируется с изящной француженкой.
Встретила на лестнице, поясняю я. Мужчина лет сорока, я его раньше никогда не видела.
Может, сантехник заходил? предполагает Николь, запирая свою дверь. Рози вчера жаловалась, что у нее кран течет.
Может быть, я не стала спорить. Мужчина в самом деле больше походил на работягу, чем на интеллектуала. Но он точно не был сантехником чемоданчика с инструментами при нем не было.
Салют! Николь прощается по-французски и сбегает по лестнице, легко и задорно стуча каблучками.
А я захожу к себе в комнату и чуть не задыхаюсь. Запах табака висит в воздухе, сообщая о том, что мужчина был у меня. Я испуганно отступаю, желая бежать, но останавливаюсь на пороге. Мужчина ушел. Дверь была заперта. Его подельникам в тесной комнатушке спрятаться негде. Разве что в шкафу или в ванной.
Я распахиваю створки шкафа, проверяю ванну пусто. Затем запираю дверь и оглядываю комнату, ища следы чужого присутствия. Их нет. Мои вещи лежат на своих местах. Налички у меня нет, как и драгоценностей, которые можно украсть. Уж если кого грабить, то Николь у француженки водились деньги, и она любила украшения, в том числе старинные, которые покупала в Англии на блошиных рынках. Что тот мужчина мог делать в моей комнате? А может, я все придумала, и мне просто показалось?
Я опускаюсь на узкую кровать, глубоко вдыхаю, пытаясь успокоиться, и меня сразу же мутит. Запах табака явно свидетельствует о том, что у меня побывал чужак. Я вскакиваю на ноги и распахиваю форточку. Порыв влажного ветра влетает в комнату, лизнув мои пылающие щеки, и ныряет под кровать, выталкивая к моим ногам фотографию.
Я наклоняюсь и ахаю. На фото я с мамой. Я привезла его с собой чтобы мама была рядом. Я хранила его в коробке в шкафу, и то, что снимок сейчас оказался лежащим под кроватью, могло означать только одно: мне не почудилось. Тот мужчина был у меня в комнате, рылся в моих вещах и случайно обронил фото, не заметив, как оно отлетело под кровать.
Меня трясет от паники. Я выскакиваю за дверь, дрожащими руками запираю замок и несусь в главный кампус.
Седая англичанка на рецепции долго не может понять, чего от нее хочет встревоженная русская девушка.
Говорите помедленнее! Я не понимаю! недовольно ворчит она, всем своим видом показывая: «Понаехали тут!».
Я еще раз повторяю, как встретила мужчину, выходящего из общежития. Как почувствовала запах табака в своей комнате. А потом нашла фотографию под кроватью где ее быть не должно.
Что пропало? строго спрашивает кастелянша, глядя на меня.
Ничего не пропало, он ничего не взял.
Значит, ограбления не было? недоверчиво уточняет она. Чего тогда вы хотите?
Да поймите вы, снова завожусь я. Этот мужчина проник в мою комнату, рылся в моих вещах.
Но ничего не взял, она поджимает тонкие бледные губы. А может, вам это почудилось?
Ничего мне не почудилось! возмущаюсь я.
От вас, русских, вечно проблемы, ворчит кастелянша себе под нос.
Что вы сказали? Я пораженно смотрю на нее.
Я? Она делано удивляется. Это вы все говорите, говорите! У меня от вас уже мигрень разыгралась.
Поняв, что я ничего не добьюсь, я сдаюсь и спрашиваю:
Могу я поменять замок на двери?
Как вам будет угодно, цедит она и отворачивается от меня к парню, который пришел за ключами.
Вы можете прислать слесаря? уточняю я, с трудом сдерживая слезы от ее равнодушия.
Можете оставить заявку, сердито бубнит она. Но это будет нескоро.
Я выбегаю из кампуса расстроенной. Как я могу ночевать в квартире, если тот мужчина может вернуться и вломиться ко мне?
Я иду по Оксфорду, не видя ничего перед собой, когда натыкаюсь на Дэна Громова.
Женька, привет! Он расплывается в улыбке, но становится серьезным, взглянув мне в глаза. Тебя кто-то обидел? На тебе лица нет.
Меньше всего на свете мне хочется сейчас объясняться с мажором, и я огрызаюсь:
Отвали!
Но он неожиданно участливо трогает меня за плечо:
Я правда помочь хочу!
Мне так не хватало в Оксфорде простого дружеского участия, что даже это мимолетное касание выбивает меня из колеи, и я всхлипываю, уже не совладав со слезами.
О, да я смотрю, тут беда-беда! Мажор протягивает мне платок, который я машинально беру и с удивлением на него смотрю.
Бери-бери, чистый, по-своему растолковывает Дэн мое замешательство.
Кто сейчас вообще носит носовые платки? Я улыбаюсь сквозь слезы. Есть же бумажные!
Это папино воспитание, мне кажется, что Дэн смутился. Приучил меня, что всегда нужно носить носовой платок. На случай, если понадобится вытереть слезы красивой девушке.
Хороший у тебя папа, замечаю я, промокая платком глаза.
Не жалуюсь, сдержанно отвечает Дэн.
Он у тебя где, в Лондоне? спрашиваю я, зная, что многие российские бизнесмены живут в британской столице и рулят бизнесом отсюда.
Нет, в Москве. У него там, Дэн невесело усмехается, любовь
Мне кажется, что парень почувствовал себя лишним, поэтому и сбежал на учебу в Оксфорд в середине учебного года. Но задавать неудобные вопросы я не стала. Высморкалась в платок и пообещала:
Постираю и верну.
Уже собиралась прощаться, как Дэн удержал меня за рукав куртки:
Эй, не убегай. Пойдем, возьмем кофе, и ты мне все расскажешь!
Возвращаться в общежитие, где я больше не чувствовала себя в безопасности, не хочется, и я следую за Дэном. Вдруг он правда сможет помочь?
В кафе, за чашкой капучино, я рассказываю обо всем, что случилось. Если поначалу Дэн слушает недоверчиво, то, когда я упоминаю о фотографии, которая из закрытой коробки в шкафу очутилась под кроватью, хмурится и уточняет:
К сожалению!!! По просьбе правообладателя доступна только ознакомительная версия...