Я искренне хотела что-то начать испытывать к своему мужу. Ведь так правильно, так должно быть, этому меня учили мать и няня. Но мое сердце молчало, зато учащенно билось лишь от одной мысли об Александре. Я даже испугалась такого неожиданного отклика.
Где-то внизу неподалеку от гоночных машин, мелькнул Александр. Я тут же его узнала по его золотистым волосам. Поддавшись чуть вперед, я хотела проследить, куда он пошел, но фигура Александра уже где-то исчезла.
Всё хорошо? Герман сильней сжал мою коленку и как-то подозрительно посмотрел на меня.
Да, я прикусила нижнюю губу.
Кого-то увидела? он приблизился ко мне и глянул так, словно бы пытался найти в моем облике намек на ложь.
Нет, просто, я запнулась. Скучно немного, я ничего не понимаю в этих гонках.
Герман, твоя жена сущий ангел, засмеялся собеседник моего мужа.
Да, это уж точно, Зацепин немного расслабился, его взгляд перестал быть таким пристальным. Кстати, познакомься Сережа, это Арина.
Очень приятно, я пожала Сергею руку и как странно, Герман спокойно отнесся к этому, не то, что в случае с Александром.
Мне тоже. Надеюсь, вам удастся растопить сердце нашего Германа, и он наконец-то станет мягче, добродушно произнес Сергей.
Не неси чепухи, оборвал его Герман. И не пугай мне Арину, она и так меня боится, муж едва заметно улыбнулся и вновь погрузился в деловые разговоры, по-прежнему крепко сжимая мою коленку.
Когда непосредственно началась гонка, я немного оживилась и постаралась вникнуть в суть самого действа. Визг шин и рев моторов резали слух, тем самым вызывая волну адреналина у болельщиков.
Отметив для себя, какой машиной управлял Александр, я вот уже больше часа следила исключительно за ней. Сердце непроизвольно сжималось всякий раз, когда красную машину с широкими черными полосами по бокам заносило на крутых поворотах. Это страшный вид спорта и это я отчетливо поняла, когда один из автомобилей не вошел в поворот врезался в трибуну, и несколько раз перевернувшись в воздухе, бесформенной грудой металла упал на землю.
Я вздрогнула от звука удара машины об асфальт. Герман же со своим другом наоборотрассмеялись, явно довольные тем, что стало на одного противника меньше. Это было просто ужасно! Гонка продолжалась, а выбывшего участника унесли с трассы, в то время, пока разбитый автомобиль оттаскивали эвакуатором.
Слава богу, что подобная печальная участь не постигла Александра. Судя по словам комментатора, господин Ломов вел себя нахально и рискованно на трассе, чем собственно и пытался взять свою победу.
Меня немного подташнивало, и временами я просто не могла смотреть на гонку. Еще несколько машин сошли с дистанции, одна из них даже загорелась, но всё обошлосьее вовремя потушили.
Чего жмуришься? услышала я голос своего мужа.
Страшно, ответила я, не поднимая взгляд на трассу.
Чего же ты боишься? он улыбнулся, как бы насмехаясь над моей боязливостью.
Не знаю. Это жестокий вид спорта. Некоторые машины просто в щепки разлетаются, а всем весело. Тут нет ничего смешного.
Маленькая ты и совсем ничего не понимаешь, Герман приобнял меня и неожиданно было ощущать от него не грубые объятия, а ласку. Никто ведь никого не принуждает. Они же становятся гонщиками по собственному желанию и зарабатывают на этом огромные деньги.
Никакие деньги не стоят человеческой жизни, возмущенно заявила я.
Это верно, только вот люди об этом часто забывают.
А вы Ты бы решился поучаствовать в подобном?
Нет, я слишком ценю свое здоровье и здоровье близких мне людей. Ненавижу играть на чувствах, ненавижу заставлять кого-либо переживать за меня. Это всё же неправильно.
Я ничего на это не ответила, но в глубине души была согласна с мнением Германа.
Гонки продолжались и к счастью, аварий больше не возникло, хотя риск был, причем огромный. Наверное, за тот период, пока наблюдала за автомобилем Александра, я прожила несколько жизней. Это было так волнительно, так тревожно, что даже голова немного разболелась. Но в конечном итоге победу в этой жестокой гонке всё-таки одержал господин Ломов. Герман не помнил себя от счастья, ведь победа Александра принесла ему немаленькую прибыль. На этой почве муж решил пригласить победителя к нам домой на праздничный ужин.
Мне эта идея понравилась, ведь наличие гостей исключало то, что Герман будет проявлять ко мне исключительный интерес и нам не придется оставаться наедине. Тем более, было очень интересно пообщаться с человеком, который сознательно выбрал такой рискованный вид спорта. Я искренне хотела узнать, почему Александр пошел по такому пути, а не, скажем, по пути семья-работа-отпуск.
Когда мы приехали домой, прислуга уже всё готовила для грядущего вечера. Муж заметно расслабился и находился в поднесенном настроении. Таким веселым он мне нравился значительно больше.
Я ушла к себе в спальню и первым делом, когда переступила порог комнаты, сбросила туфли. Они натерли мне жуткие кровавые мозоли на пятках и нескольких пальцах. Никогда не любила узкую обувь, да еще и на каблуке. Мама меня всегда учила ходить в туфлях, но мне больше нравились кроссовки или босоножки на низкой подошве.
Переодевшись в просторный халат, я аккуратно повесила в шкаф платье и, отыскав в ванной пластыри, вернулась в спальню, чтобы хоть что-то сделать с мозолями, которые продолжали неприятно саднить.
Когда я кое-как разобралась с одной ногой, в спальню без стука вошел Герман. Я инстинктивно напрягалась, даже несмотря на то, что муж был весел. Кажется, у меня уже выработалась привычка опасаться Германа всякий раз, когда он вот так неожиданно врывается ко мне в комнату.
Что с тобой? он хмурым взглядом осмотрел рядом со мной лежащие кусочки ватки, испачканные кровью, затем посмотрел на мои ноги. Мне стало как-то неловко, словно бы я здесь занималась неприличным делом.
Ничего. Пустяк. Просто мозоли. Со мной такое с детства, я продолжила заниматься своим делом, как вдруг Герман сел рядом, отобрал у меня пластырь с ваткой и осторожно положил одну мою ногу себе на колено.
Пустяк говоришь? он немного сердито глянул на меня.
Ну да, тихо ответила я.
Герман ничего больше не произнес, а просто начал аккуратно, словно ювелир обрабатывать мою ногу. Он это делал так быстро и ловко, что я даже ни разу не пикнула, боли не было.
Вот и всё, муж поцеловал мою щиколотку и встал, чтобы отнести оставшиеся пластыри обратно в ванную.
Такая забота с его стороны поразила меня. Со мной никто так не возился, разве что няня, но и то до тех пор, пока мне не исполнилось одиннадцать. Затем меня учили полной самостоятельности. Папа вообще говорил, что излишняя опека может только распустить и обленить меня. Поэтому я, наверное, так странно и реагировала на проявленную мужем заботу.
Распоряжусь, чтобы тебе купили обувь поудобней, твердо заявил Герман, вернувшись в спальню.
Не стоит тратить на меня деньги, я и к этой привыкну.
Нет, это даже не обсуждается, оборвал меня Зацепин, и я не решилась ему противостоять. Да, и вот еще что, он уже собрался уходить, но в последний момент задержался у открытой двери. К ужину надень что-нибудь поскромней, платье какое-нибудь закрытое или брюки с блузкой. Думаю, ты поняла, чего я хочу.
Герман своими желаниями совсем сбил меня с толку. То, я обязана одеваться так, чтобы каждый встречный видел, насколько сильно платье обтягивает мою фигуру, теперь нужно нарядиться так, чтобы моей фигуры вообще не было видно. Глупости какие-то!
Отчаянно хотелось запротестовать, но я не смогла. И дело было здесь не только в строгом воспитании, которое заключалось в том, что я обязана слушаться своего будущего мужа во всем. Я сама по себе была неконфликтным человеком. Я долго терплю-терплю, а затем могу просто взорваться.
Меня возмущало то, что и так, почти не имея никаких прав, я еще и не могла самостоятельно решить, что мне надеть. Это уже выглядело абсурдно! Что-то внутри меня неожиданно начало бурлить, бунтовать. Жутко захотелось сделать наперекор Зацепину, но разумно ли это? Пожалуй, что нет.
Хорошо, покорно ответила я, сжав руки в кулаки.