Сейчас он освободится, и, может быть, они смогут расставить все по своим местам.
Возможно, он скажет, как сожалеет о своем отношении к Мэгги и дочке. Скажет, что будет им помогать... Возможно, сообщит, что собирался вернуть деньги ее отца...
Бен продолжал держать дверь открытой, приговаривая:
Ну что вы, как вы можете нам помешать? Она здесь. Проходите, пожалуйста.
Дороти Скит медленно вошла в освещенный холл. Годы превратили ее из пухленькой женщины в дородную матрону, а светлые мягкие волосы стали пепельными.
Я услышала, что вы приехали, мисс Кэролайн, начала она неуверенно. Но не знала, надолго ли. Понимаю, что сейчас не время для визитов, но я боялась не застать вас.
Сердце Кэролайн подпрыгнуло. Сначала медленно, а потом бегом она пересекла холл и обняла пожилую женщину. Слезы наворачивались на глаза. В свое время только доброта Дороти поддерживала ее.
Давайте все отправимся на кухню, предложил Бен, нарушая напряженную тишину. Я как раз собирался приготовить ужин. Присоединитесь к нам, Дороти?
О, нет... то есть я хотела сказать, что уже пила чай, начала оправдываться она. Ее округлое лицо залила краска. Я не хотела навязываться, я лишь пришла передать вам вещи отца. Она полезла в сумку, не спуская беспокойного взгляда с Кэролайн.
Дороти явно чувствовала себя неловко, Кэролайн не могла найти слов, чтобы успокоить ее. Ей на помощь пришел Бен.
Ну тогда просто составьте нам компанию. Выпьете бокал вина или чашечку кофе, на ваш выбор, и расскажете деревенские новости. Мне кажется, Каро хотелось бы узнать, что происходило здесь все эти годы.
Это было неожиданно для Кэролайн, но она подумала, что выдумка стоит того, потому что глаза Дороти тут же загорелись и она приободрилась.
Бывшая домоправительница ее отца была падка на сплетни и слухи. И Кэролайн порой даже думала, что это она прознала об их романе с Беном и сообщила отцу.
Плетясь позади Бена и Дороти на кухню, Кэролайн решила, что теперь это больше не имеет значения. Пусть прошлое останется в прошлом.
Они расположились за столом, как добрые знакомые. Дороти Скит потягивала горячий шоколад, ее любимый напиток, и вводила их в курс местных новостей. Кэролайн слушала и с удовольствием ела сочный жареный окорок и помидоры, которые отыскал Бен.
Не верь половине того, что она говорит, смеясь, шепнул Бен и долил вина в бокалы.
Кэролайн улыбнулась ему в ответ. Она слушала просто фантастические истории, наслаждаясь звуками голоса, напоминающего о далеком детстве.
Поэтому, когда Дороти протянула ей сверток, Кэролайн посмотрела на вещи отца без привычной настороженности.
Серебряный футляр для часов, которые он всегда носил в нагрудном кармане, с цепочкой и ониксовой печатью, золотой перстень, доставшийся ему от его отца и стершийся от времени, две авторучкинемногие приметы шестидесятилетней жизни.
И все же она почувствовала глубокую боль утраты, возвращая трогательные сувениры Дороти.
Отец хотел бы, чтобы все это хранилось у вас, мягко произнесла Кэролайн.
Дороти много лет разделяла постель Реджинальда Харви. С ее стороны это была любовь, с егопростая и, возможно, не очень сильная привязанность. Увидев сомнение в глазах женщины, Кэролайн настояла на своем:
Вы нравились отцу, вы были ему ближе, чем я.
Она слышала вздох Бена, за которым наступила такая глубокая тишина, что зазвенело в ушах. Как ни странно, его присутствие придало ей сил, и она добавила:
Лучше расскажите мне, почему... почему он всегда вел себя так, будто я в чем-то виновата перед ним? Может быть... Кэролайн вздохнула, Бен смотрел на нее, и она чувствовала его молчаливую поддержку и сочувствие. Может быть, если бы я знала причину, то смогла бы понять и простить его.
Конечно, подхватила Дороти. Ее глаза наполнились состраданием, но руки радостно сжимали дорогой сердцу сверток. Он всегда был сдержан и особо не распространялся о своих чувствах. Но он обожал твою мать. Джейн Байлиссты ее знаешь, она вышла замуж за старого холостяка Хьюмаработала тогда у вас: убиралась, помогала по хозяйству. Она рассказывала, что беременность твоей матери вызвала противоречивые чувства у Реджинальда. Он ни с кем не хотел делить ее.
Кэролайн сдвинула брови. Неужели ее отец действительно так безрассудно любил, что возненавидел своего единственного ребенка?
Ее глаза затуманивались, и она едва слышно сказала:
И она умерла, когда я была совсем маленькой.
Миссис Харви умерла спустя час после твоего рождения, сказала Дороти, кивая головой. Об этом говорили по всей деревне. Страшная трагедия, .. Когда я устроилась сюда работать, то видела, как мучился твой отец и как он относился к тебе. Она тяжело вздохнула. Ты росла и становилась все больше и больше похожа на нее. Но все же ты была не она.
И поэтому я его раздражала, сипло проговорила Кэролайн.
Ну, ты сама знаешь, как я к нему относилась. Но я не боялась повторять ему, что его неприязнь к тебе несправедлива, хотя он и просил меня не совать нос не в свое дело, призналась Дороти. Ведь в этом не было твоей вины. Не ты сама решила появиться на свет. Я говорила ему об этом, и не один раз. И постепенно Реджинальд начал смягчаться. Но к тому времени было уже поздно. Ты выросла дерзкой и чувствовала себя обиженной. Такая вот несправедливость. Она медленно встала на ноги. Мне пора идти. Я очень рада, что мы обо всем поговорили.
Я подвезу вас, предложил Бен.
Не стоит, ответила Дороти. Я добралась сюда на своей старой колымаге.
Тогда я провожу вас до машины.
Кэролайн распрощалась с Дороти и тяжело вздохнула. Ей было необходимо побыть одной и по-другому посмотреть на кошмарные отношения с отцом. Припомнилась их последняя перепалка. Она орала ему в лицо, что скорее умрет, чем подчинится его воле и выйдет замуж за Джереми. Она кричала, что ей совершенно безразлично, выкинет он ее из дома или нет, потому что она больше не хочет иметь с ним ничего общего.
Только что пережив предательство любимого человека, Кэролайн была не в состоянии спокойно поговорить с отцом. Ей было настолько больно, что она не осознавала, как обидела Реджинальда Харви, когда заявила, что ненавидит его, всегда ненавидела и будет ненавидеть.
А теперь слишком поздно раскаиваться и сожалеть. Но сейчас она по крайней мере понимает причину его неприязни.
Кэролайн опустила голову, закрыв лицо руками, ее плечи задрожалиона не могла больше сдерживать рыдания. Вдруг она почувствовала легкое прикосновение руки Бена к своей макушке.
Не плачь, нежно сказал он, взял ее за локти, поставил на ноги и прижал к своей груди.
Он обхватил теплыми ладонями ее заплаканное лицо, отодвинул пальцами пряди иссиня-черных волос.
Мистер Харви был одержим воспоминаниями о своей единственной любви. И в том, что вы стали чужими друг другу, нет ни капли твоей вины.
Кэролайн молча покачала головой. Ее пальцы нервно вцепились в его плечи, как будто эти мощные мышцы могли передать ей немножко сил.
Ее мягкие губы раскрылись, и ей удалось произнести дрожащее «Нет». Потом она с грустью призналась:
Когда я была маленькой, мне хотелось, чтобы отец любил меня больше всех на свете. Но я чувствовала, что это невозможно. Иногда я ловила на себе его взгляд, полный ненависти, и думала, что я в чем-то виновата. Мне казалось, что во мне есть нечто ужасное и отталкивающее. Она мотнула головой, когда Бен попытался возразить, и продолжила:Дороти права в двух вещах. Было время, когда отец попытался наладить отношения со мной. Когда я приезжала домой на каникулы, он спрашивал, с кем я дружила, какие книжки читала, что мне нравилось. Кэролайн подавляя дрожь, вздохнула. Но было уже слишком поздно. Я была дерзкой пятнадцатилетней девчонкой, привыкшей к тому, что меня не любят, не берут в расчет, отталкивают... И я гордо задирала нос и уходила прочь, всем своим видом показывая, что он мне не нужен, что мне вообще никто не нужен. Она снова нервно вздохнула. И теперь я горько об этом жалею.
Бен напрягся и, как будто преодолевая какое-то препятствие, заговорил:
Но в тех условиях такая реакция была совершенно нормальной. Единственное, о чем можно пожалеть в данной ситуации, это то, что он лишил тебя отцовской любви и семейного тепла. И теперь ты попросту боишься завязывать серьезные отношения. Я все понимаю.
Ты совершенно ничего не понимаешь, устало подумала Кэролайн. Она бы торжественно отдала свою судьбу в его руки, если бы он не обманул, не предал ее. Однако сейчас она была слишком вымотанной, чтобы объяснять все это. И ее голова почти упала на его грудь.
Сейчас она хотела только одного: заснуть и не думать ни о чем. Просто забыть эти бесплодные сожаления.
Бен прошептал:
Ты очень устала, дорогая. Давай поговорим обо всем утром.
Кэролайн смогла только кивнуть, благодарно соглашаясь, покорно позволить ему поднять ее на руки и отнести наверх, в его комнату.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Его спальня. Его постель. Смятые, сбившиесярезультат их сегодняшних бурных объятий. Тысячи маленьких стрел пронзили Кэролайн.
Почему Бен принес ее сюда, а не в ее комнату? Глупый вопрос. Ведь он не упустит шанса затащить Кэролайн в постель.
Тихий, непроизвольный стон слетел с губ, когда он поставил ее на ноги. И кого она пытается обмануть?
Неудержимый жар уже растекался по всему телу, сосредоточиваясь между бедер. Она вздрогнула от нахлынувшей на нее волны страсти. Ей необходимо было снова поцеловать эти губы. Она хотела еще раз ощутить в себе восхитительное напряжение его желания.
Испытывая дрожь во всем теле, Кэролайн потянулась к нему.
Ты уже держишься на ногах, милая, нежно заметил Бен, обнимая ее за плечи. Думаю, ты переживешь сегодня без душа. Ложись в постель. Тебе необходимо поспать.
Слезы полились из ее глаз. Кэролайн отчаянно заморгала, сдерживая неудержимый водопад.
Она в очередной раз всхлипнула, когда Бен начал раздевать ее. Он снял блузку, потом расстегнул ремешок брюк. Его пальцы легко касались нежной, чувствительной кожи.
Кэролайн задержала дыхание, мышцы живота напряглись, когда он осторожно стал стягивать брюки с ее бедер. Понимал ли Бен, что творит, какую реакцию вызывают его движения? Как возбуждается при этом каждая клеточка ее тела? Как бешено колотится сердце, порождая разрушительный огонь желания? Как набухли груди с розовыми сосками, страстно жаждущие прикосновений его губ?
Кэролайн украдкой взглянула на него и увидела, что он не проявил ни малейшего интереса к той части ее тела, которую только что освободил от бюстгальтера. Бросив этот аксессуар на пол, Бен занялся трусиками, аккуратно, но без каких-либо видимых эмоций снимая их. Ее разочарованию не было предела.
Неужели он даже не догадывается, как она возбуждена, как сильно он ей сейчас нужен? Или он считает, что это высшее проявление заботыоставлять ее в таком состоянии?
Кэролайн слегка прильнула к нему, освобождаясь от трусиков. И тут ей показалось, что она услышала, как участилось биение его сердца, когда он скользилглазами по ее длинным ногам, налитой груди... Но, похоже, это ей только показалось. Он почти отчужденно положил руки ей на плечи и повернул ее спиной к себе, потом быстро поправил простыни, подушки, расправил одеяло и спокойно сказал:
Залезай. Мне кажется, тебе не стоит оставаться одной сегодня ночью. Так что я буду рядом на случай, если ты захочешь поговорить, захочешь, чтобы тебя обняли, поддержали, успокоили. Обещаю, ничего больше, хорошо, Каро?
С комком в горле она легла в кровать. Бен накрыл ее одеялом и ушел. Потом Кэролайн услышала шум льющейся воды, уткнулась в подушку и что было мочи сжала зубы.
Ей казалось, прошла вечность, прежде чем Бен вышел из душа. Страстное, мучительное до боли желание не давало Кэролайн заснуть.
Войдя в комнату, он ничего не сказал, прошел, выключил свет и тихо закрыл за собой дверь, снова оставив ее одну неизвестно на сколько времени.
Но вот Кэролайн услышала тихий шелест одежды. Не зажигая свет, Бен разделся и лег в кровать, стараясь не беспокоить ее.
Стараясь не беспокоить? А она уже давно страдала от своего не находившего выход желания!
Бен устроился на приличном расстоянии от нее в этой кровати огромных размеров. И Кэролайн, больше не в состоянии сдерживаться, попросила:
Обними меня, Бен. Пожалуйста, обними меня!
Она почувствовала, как он напрягся. Воздух сгустился над ними. Он повернулся и прижал ее к себе. Крепкие руки обняли ее хрупкое тело. Ее голова легла ему на плечо, она чувствовала его теплое дыхание на своей щеке. Он нежно прошептал:
Я здесь, радость моя. Ты хочешь поговорить?
На нем не было никакой одежды. Их тела соприкасались. Поговорить? Да, конечно, им надо о многом поговорить. О Мэгги, о его ребенке, о деньгах, которые дал ему ее отец. Но все это будет потом.
Сейчас Кэролайн хотела только его. Совершенство их физической близости позволяло забыть о плохом. Хотя бы ненадолго, только на одну ночь. Ведь уже завтра эта прекрасная фантазия разрушится. Ей придется сказать Бену, что она никогда не сможет выйти замуж за человека, которому нельзя доверять.
Нет, хрипло ответила Кэролайн. Люби меня. Мне это необходимо.
И она прижалась грудью к сильному телу, обвила его длинными ногами. Она таяла от наслаждения, почувствовав его мощную реакцию.
Сейчас, Бен! Сейчас!
Она услышала его хриплый вдох и поняла, что самообладание оставило Бена. Он уложил Кэролайн на спину и раздвинул ее ноги. Потом, медленно проведя рукой по ее телу, добрался до сокровенного теплого и влажного местечка.
Кэролайн громко застонала. Его ловкие пальцы доводили ее до исступленного состояния. А когда он начал покрывать ее поцелуями, она вздрогнула и изогнулась. Она выкрикивала его имя, а волны экстаза снова и снова окатывали ее. Наконец она притянула к себе его голову и поцеловала Бена в губы. Ее дыхание стало прерывистым.
Сам он тоже учащенно дышал. Скинув на пол одеяло и переплетя пальцы рук с ее пальцами, прижал Кэролайн к кровати и твердо проговорил:
Эта часть была твоей. А теперь, любимая, мы сделаем, как я хочу. Потихоньку, осторожно...
Засыпая, Кэролайн не сомневалась, что утром будет сгорать от стыда из-за своего поведения. Но открыв глаза, она поняла, что ощущает безграничное счастье и сладкий, мягкий вкус удовлетворенности.
Она зашевелилась и лениво и чувственно потянулась. Тут же прозвучал восхитительный голос Бена:
Мм... прямо как молодая кокетливая кошечка.
Ее нежные темно-фиалковые глаза взглянули на него из-под густых ресниц. Он стоял, склонившись над ней, в коротком махровом халате, волосы влажныеон недавно принял душ. Бен был очень соблазнителен: резкие черты лица смягчились, губы сложились для поцелуя.
Кэролайн чмокнула его и откинулась на подушки. Он поставил две кружки с кофе, которые держал в руках, на ночной столик около кровати и присел рядом с ней.