Это где на проституток готовят?! набычился Малыш.
Это где тебя в человекообразный вид приведут, не кривя душой, отбрила я. Думай сам. Я тебе плохие советы давала?
Да вроде нет, порылся он в памяти.
Учиться будешь?
Ну, если надо
Надо, Андрюша. С мужиками своими посоветуйся. Не будешьтвое дело. Только денег я не возьму. А документы ты получил.
Да нет, я что Если надо Не на такие дела ходили
Вот и ладненько. Дай-ка мне телефон.
Я набрала номер деловитой и элегантной подружки 4:
Ир, привет, это я Да ничего Здоровье? Да спасибо, прикрючило меня. Радикулит Детки в порядке. Как твоя студия?.. Да ты что?.. Здорово Ага Не может быть! я скорчила Малышу извиняющуюся гримасу: светская разминка, что поделаешь, бомонд. Он умудренно покивал башкой: ничего, мол, понимаю. Способный вообще-то парнишка. Ну ты даешь!.. Да у меня тут мальчик сидит. Ему хорошая работа светит, надо бы пообтесать Да-да. Дурная компания, жаргон, ты же умница Лет мальчонке? А тридцать шестой пошел Сколько?.. Когда?.. Хорошо, спасибо тебе! Да встретимся как-нибудь. Муж?.. Известное дело: объелся груш на старости лет. Твоему привет! Целую, дорогая.
Я внимательно посмотрела на Малыша:
Полтора месяца. Три миллиона. Вот визитка. Если через полтора месяца не будешь говорить и двигаться, как английская королева, деньги вернут. После этого можно будет, вероятно, регистрировать фирму. Учиться будет тяжело. Понял?
Понял, Анна Сергеевна, уныло отозвался он: исполнение мечты откладывалась.
Ступай, Геракл, пробормотала я. Разгребай свои конюшни.
Чево? удивился Геракл и удалился.
Я с подозрением уставилась на дверь.
Она не открывалась.
Я с ненавистью посмотрела на телефон.
Он молчал.
Безобразные кутежи и немного секса
Что я, право, все о делах да о делах! Пока болела, дела катились сами собой: Коля, проникнувшись собачьей преданностью, возил меня в поликлинику в хлебном фургоне, сторожил продавщиц, пять раз на дню забегал с финансовым отчетом и каждый раз сообщал, что он со мной, Анной Сергеевной, пойдет до конца. Правда, не говорил, до какого. А на третий день болезни подарил мне два мешка поваренной соли. За полцены. Спер где-нибудь, наверное.
Я наслаждалась: уже не больно, а работать еще нельзяи принимала гостей у одра болезни.
Пришла подруга 1, участливая и завистливая:
Зарплату не платят. Аванс за июль выдали. А теперь раньше сентября и не обещают. У сестры день рождения, а мне первый раз в жизни ей подарить нечего, представляешь? Выпить хочется.
И мы хлопнули по рюмашке.
Тебе хорошо. Ты сильная, позавидовала она после второй. Квартира вот. Деньги.
Да, мне неплохо, подумав, подтвердила я. А тебе-то кто мешает? Хочешь косметику на реализацию? Что не продашьвернешь. На месяц, а?
Нет, оскорбилась завистливая, торговать я не буду никогда. Торгашом родиться надо. Это, знаешь ли, такая порода!
Спасибо, родная, поблагодарила я, знаю. Да что мы, право, все о делах да о делах! Взялись кутить, так давай кутить.
И мы хлопнули по третьей.
Тебе надо мужика завести. Твой-то, сплетничала участливая, уже со счета сбился.
Я напряглась.
Ни одной бабы не пропускает. Татьянапомнишь Татьяну? рассказывала, как он к ней клинья подбивал. Да еще и денег в долг просил. Мы с девчонками уже удивлялиськак ты с ним столько лет отбабахала
Вспомнив толстую Татьяну, я хлопнула четвертую и пятую. Поразмыслив, залила сверху шестую и заревела.
Подруга ушла, пошатываясь, и в совершенном счастии.
Ну и заведу мужика. Делов-то! Заведу мужика в дом и предамся с ним безыдейной похоти прямо на супружеском ложе, чтоб ему пусто было! Зажгу свечи, включу тихую музыку и обольстительными изгибами своего восхитительного тела доведу того самого мужика до полного исступления. И он, мыча от вожделенья, кинется срывать с меня одежды. И тут откроется дверь, на пороге возникнет бледный муж, прострет ко мне дрожащие руки и возопит: «О горе мне! Как я был слеп! Вернись ко мне, прости и все забудь!»а я засмеюсь сатанинским смехом, повернусь к нему задом и сольюсь в экстазе с мужиком.
С экстазом, правда, получалось неважнецки. Многолетняя привычка сказывалась. Не выходило экстаза. То есть если экстазто муж, а если не мужто не экстаз
«Не хлопнуть ли седьмую?»озабоченно подумала я. Так гладко получалось, и на тебе! Из-за какого-то дурацкого экстаза весь план рушится. Попробуем сызнова
Сызнова не получилось, потому что пришел Петька. Он был, скорее, приятель мужа, и был он чиновникинспектор чего-то в богоспасаемом ведомстве. В том ведомстве кроме него паслось еще два-три ветхих пенсионера; остальные были дамы. Многолетняя жизнь в женском коллективе нанесла глубокую травму Петькиной душе: он был уверен, что все женщины хотят его, трудягу. И он, как честный человек, эти желания удовлетворял. Ему приходилось нелегко: трудовой коллектив был нестабилен (зарплата маленькая), женщины приходили и уходили, а он оставался, один на всех.
Бабы, знаешь, как с цепи сорвались, пожаловался он после того, как мы хлопнули по первой. Все хотят спать со мной!
Не горюй, Петя, я аккуратно сняла влажную его ладонь со своего колена. Есть одна, которая не хочет.
Хороший ты человек, просветил он меня, вдавив могучее плечо в мою голову. Муж вот только у тебя
О Господи! Нашел время про мужа сплетничать. Мне мужика заводить надо, семью спасать, с экстазом что-то надо решать, а приходится черт-те что выслушивать!
Я аккуратно высвободилась.
Нормальный у меня муж, вяло отмахнулась. Кофей будешь?
Потом После. Потанцуем? он взял меня за руку и потянул к себе.
Всю жизнь мечтала. Вот удовольствие: топтаться под музыку, идиотски улыбаться, говорить не о чем, скука смертная!
Я аккуратно высвободилась.
Петь, честно объяснила ему, мне некогда. Дело у меня. Проблема. Болею опять же. Кофе будешь, короче?
Давай лучше коньячку
И мы хлопнули по рюмашке.
Я задумалась. Татьянакорова, и это известно всем. На такую бабу нас променял! Надо мстить. Мужика-то я заведу, но вот что с ним делать после завода? Вот вопрос, так вопрос
Мне стало как-то неуютно: Петька смотрел на меня не мигая. Платье я себе испачкала, что ЛИ?
Аня, сказал он, хочешь, я тебе свои стихи почитаю?
Час от часу не легче! До утра он сидеть собрался?
Ты пишешь стихи? вежливо восхитилась я. Потрясающе!
Петька хлопнул рюмашку и взвыл:
Гремели ангелы: «Осанна!»
И разгорались небеса,
Твой образ нежный, донна Анна,
Мне затуманивал глаза.
Сколь обольстительны изгибы
Столь восхитительных телес!
Ах, я унес часа на три бы
Тебя одну в заветный лес.
И умолк.
Здорово, фальшиво сказала я. А что еще можно о таких стишках сказать?
Петька молчал.
Да и не стишки это вовсе, бред собачий. Ничего себе рифмочка«небесаглаза», а? С похмелья он эти стишата лепил, что ли?
Петька молчал, смотрел и не мигал.
Батюшки-матушки, осенило меня. Совсем я, братцы-сестрицы, ополоумела! Он же меня обольщает, самым натуральным образом обольщает. Вот, помяни черта: не успела решить завести мужика, как он и завелся. И всерьез, кажется, завелся, как бы кидаться не начал, как бы у него до экстаза дело не дошло.
Я предвкусила потные Петькины объятия, содрогнулась и загоревала. Наверное, я все-таки ненастоящая новая русская. Прочитайте любую книжку, посмотрите любой фильм: чуть что, новые русские неистово обнажаются и, судорожно сотрясаясь, рыча и стеная, приникают к чреслам. При первой возможности, уверяю вас.
С ужасом представив Петьку, приникшего к чреслам, я на всякий случай обхватила их покрепче руками и твердо перевела разговор в интеллектуальное литературное русло. Для Петькиной сублимации и собственной безопасности.
Ты знаешьс достоинством, как поэт поэту, сообщила ему, я тоже когда-то писала. В юности. Одному мальчишке, однокласснику, стих написала. Хочешь, прочитаю?
Конечно, прошептал он и опять стал придвигаться.
Я отодвинулась и с выражением продекламировала: