Благодарю вас, Доктор Кацман! с такой же сияющей улыбкой сказала Людмила и проводила взглядом его до двери, как только Кацман вышел из комнаты, она потянулась к шкафчику и достала из него странные подушечки и приборы, напоминающие прибор для измерения давления. Убрав систему, она зажала ваткой ранку и приклеила пластырь. Она надела все эти странные рукава на мои руки, приподняв одеяло и оголив мои ноги, что выглядели весьма худощавыми, надела такие же дутые штанины. Подключив приборы в какую-то коробочку с панелью, подключила эту коробочку к розетке. Подушечки надулись и завибрировали, подобно нескольким сотням кошек, что одновременно замурлыкали. С тех пор Людмила приходила каждое утро и проводила такую же процедуру, и дополняла всё это разминками и помогала с умыванием. Садиться было очень тяжело, словно что-то постоянно тянет вниз, она заметила, что из-за тяжести мне сложно садиться самостоятельно, и позвала доктора Кацмана. Он пришёл к обеду ближе, мы как раз сидели с Людмилой и ели грибной суп, что больше напоминал кашу, но очень вкусную грибную кашу. Она прекрасно готовит, и это было лишь маленьким кусочком из того, что она умела. Думаю, однажды она научит меня готовить так же вкусно, как и она сама, это было бы прекрасно.
Доктор, надо бы что-нибудь придумать с грузом, ей всё ещё сложно самостоятельно приподниматься и садиться, сказала Людмила, показывая взглядом на мою спину, она видела то, что мне не удавалось увидеть, лишь периодически ошмётки бинтов и каких-то тряпок. Он обошёл меня, чтобы посмотреть на спину, потом снова подошёл к нам лицом, почесал свою грубую бороду, которую он не приводил в порядок, и была она у него просто пугающей.
Так придумано уже все, и один кофр у нас как раз есть, его вчера закончили, я дам распоряжение Лиаму, чтоб его принесли, с гордостью в голосе сообщил он и, пожелав приятного аппетита, удалился из комнаты. С обедом мы управились достаточно быстро, за разговорами время летит быстро, Людмила собрала посуду и удалилась из комнаты. Наблюдая за развивающимися шторами, которыми играл летний ветерок, заходящий с настежь распахнутых окон, в окно влетела необычная маленькая птичка. Чем-то напоминающая японского воробья, маленькая беленькая птичка с красной головой. Она летала по комнате, и ей явно было больно летать, одно из её перьев было испачкано чем-то красным, и, видимо, это была кровь. Мне хотелось встать и посмотреть, но сейчас я могу лишь за ней наблюдать. Выбившись из сил, она упала на пол рядом с трюмо и спряталась в его пределах. В попытках её разглядеть, чуть не свалилась с кровати, но от падения меня спас молодой парень, которого я слышала немного ранее, кажется, он был медбратом.
Ты чего так подорвалась-то? Людмила сказала, что ходить тебе ещё рано, сказал молодой парень, в голосе его послышался страх, он явно испугался того, что могло произойти. Его зелёные глаза смотрели на меня с небольшим беспокойством, но усадив меня обратно, он попытался придумать, как получить от меня ответ, он очень сильно хотел узнать, что же заставило меня так подорваться с места, да так неосторожно куда-то полезть. Птичка сидела тихо и не издавала ни звука, что мне показалось, что она умерла. Беспокойство явно ярко отображалось на моём лице, учитывая, что я уставилась в сторону, где в последний раз её видела, и показывала туда пальцем. Парень встал и, проходя под солнечным светом, из окна его рыжие волосы словно вспыхнули на свету как огонь, его тело было обычным, средней комплекции, и не крупный, и не худой. Он посмотрел на меня, в свете также стал заметен его шрам на губе, словно его кто-то укусил несколько лет назад, я снова показала пальцем на трюмо, и он посмотрел на него, но ничего не заметил. Тогда он снова посмотрел на меня и заметил, что я показываю на низ трюмо.
Внизу? Под трюмо? голос его был взволнованным, хриплым, но звонким, словно его голос ещё ломался, и я кивнула ему в ответ. Парень присел и нырнул под трюмо, через несколько минут он держал маленькую птичку в ладошках, сквозь которые капали красные капельки жидкости, он поглаживал её по спинке большим пальцем. Когда он подошёл ко мне и показал, чуть раскрыв ладони, чтобы мне было видно. Красное пятно действительно было кровью, и она была сильно ранена.
Не беспокойся, рана не серьёзная, быстро поправится, с лёгкой улыбкой произнёс он. Прижав птичку к себе и, придерживая её одной рукой, второй он потянулся к аптечке в прикроватной тумбочке. Взял бинт и слегка связал её, завернув её словно в лавашик.
Ей займусь чуть позже, уверенно сказал молодой человек и положил её на край кровати у моих ног. Птичка выглядела измотанной и напуганной, но вырваться она не пыталась, словно верила, что ей действительно помогут. Возможно, на неё напала кошка, но ей удалось улететь от неё, вырвавшись, и на адреналине долететь до моего окна.
Меня зовут Лиам, Лиам Каннеген, у меня для тебя кое-что есть! рыжеволосый парень довольно улыбнулся и с пола поднял кофр, по форме напоминающий гроб с лямками.
Закрой глаза, это обычная процедура, бояться тут нечего. Но попросили, чтобы ты их не видела, мягко произнёс Лиам, и я закрыла глаза, как он и попросил, наклоняясь вперёд, и вес, который мне так мешал, стал практически невесомым. Через несколько минут Лиам отошёл и встал рядом со мной.
Готово, теперь попробуй лечь и снова сесть! с довольной улыбкой сказал он. Я легла, что-то немного мешалось, было немного непривычно, но сесть получилось самостоятельно. Открыв глаза, я улыбнулась. Лиам выглядел довольным, на его губах, что расплылись в гордой улыбке, я могла изучить шрам, и, кажется, я сделала это настолько откровенно, он прикрыл рот рукой:
Не обращай внимания, это уже очень давно меня не беспокоит. Много лет назад, когда я жил в другом месте неудачно познакомился с соседской собакойего губы снова зашевелись, но слов он не произнёс, во всяком случае, вслух. Словно он хотел, но не решился рассказать подробности.
Но если когда-нибудь захочешь, могу рассказать, что именно произошло тогда, но только если тебе будет интересно, но не сейчас. Сейчас у меня много работы, едва заметно выдохнул он и повернулся в сторону двери, и мы смотрели, как в неё входит Людмила.
Как успехи? с улыбкой произнесла она, посмотрев на меня, а после на Лиама.
Лиам, сильно не переутомляй разговорами, но думаю, будет хорошо, если вы подружитесь, подмигнув ему, сказала она, словно подтрунивая над ним. Лиам вежливо улыбнулся, слегка смутившись, встал, взяв в руки птичку, и вышел из комнаты. Людмила заняла его место в кресле и изучающе посмотрела на меня.
Ну и как тебе он? не скрывая своего любопытства, спросила она, я же улыбнулась и пожала плечами. Она, словно вспомнив о чём-то, быстро встала и пошла к шкафу, несколько минут её фигура скрывалась за дверцами шкафа, пока она что-то в нём активно искала и, разрывая тишину, её голос произнёс:
Нашла! Прям то, что нужно! её голос был как у победителя, вытащив оттуда какую-то дощечку белого цвета, она закрыла шкаф и подошла ко мне. Это была дощечка, на которой можно было писать магнитной ручкой и так же просто её стирать.
Раз говорить ты не можешь, может, умеешь писать, она была ещё более радостной, чем обычно, и передала дощечку с привязанной ручкой к ней. Первое слово, что на ней написала «спасибо» и нарисовала рядом сердечко. Казалось, что она вот-вот расплачется, но этого не произошло, она лишь потёрла платком глаза и улыбнулась. Общаться стало легче, и теперь я могла отвечать на её вопросы и задавать свои, пока продолжалась программа моего восстановления. Уже через неделю Лиам и Людмила помогали мне учиться ходить, рацион питания тоже менялся, Людмила придумывала всё более интересные блюда, и мы с Лиамом были словно дегустаторами в самом дорогом ресторане, мы были довольны. Хоть и первые шаги были неуверенными, но верными. С такой поддержкой дело шло куда быстрее, чем планировалось, Людмила сообщила, что Кацман немного даже волнуется по тому, как быстро я восстанавливаюсь, но он очень даже доволен.
Глава 5
Лиам приходил каждый день, по просьбе Людмилы Ивановны его приставили ко мне, и он помогал с программой, сам Лиам старался больше времени проводить со мной. Я была лишь на два года старше его, это он мне и рассказал. Лиаму разрешили понемногу рассказывать мне немного информации обо мне же самой, в связи с тем, что я о себе ничего не помнила.