- Какая прелесть!провозгласил один из группы, очевидно лидер, ухватывая юношу за волосы и наматывая их на кулак. Шеннон зашипел, попытался вырваться, но его быстро схватили за руки. Эту картину и застал подоспевший Марк.
Недолго думая, он нанес удар в голову ближайшему противнику, который отлетел к стене и осел на землю. Затем развернулся к остальным, опешившим от неожиданного нападения.
- Ах ты, ублюдок!главарь резко оттолкнул Шеннона в сторону, так, что тот упал на землю. А затем бандит вытащил нож. Его примеру последовали другие. От первого удара Марк ушел в сторону, перехватывая запястье и резко выворачивая его до мерзкого хруста. Парень взвыл от боли и сел на землю, баюкая сломанную руку. Больше его в этом мире, казалось, не интересовало ничего. Второй получил удар ногой в живот, а потомребром ладони по основанию черепа, и тоже прилег отдохнуть на грязный асфальт. Третийглаварьбыл опытен и осторожен, правильно оценив уровень противника. Он перекидывал нож из руки в руку, кружа вокруг Марка и выбирая момент для удара, а затем внезапно бросился на него. Эванс уклонился, даже успел перехватить руку, как вдруг услышал окрик Шеннона. Резко сместился вправо и только поэтому нож вошел не в спину, а скользнул по боку, оставив глубокую царапину. Развернулся, впечатывая удерживаемого парня головой в стену, и глянул на самого первого вырубленного парня, очухавшегося слишком быстро и оказавшегося весьма прытким. Тот изменился в лице, нервно дернулся и пустился наутек. Шатаясь и матерясь сквозь зубы, за ним нехотя последовали и остальные, косясь на свою неудавшуюся жертву и ее спасителя.
Шеннон, хромая, подошел к своему телохранителю и начал быстро расстегивать его рубашку, уже окрасившуюся алым.
- Ты что?опешил Марк, еще не почувствовавший боли из-за выплеска адреналина.
- Тебе надо промыть бок и перевязать, а лучше к врачу!парень ойкнул, увидев глубокий разрез.
- Для начала, давай вернемся в гостиницу, а там уже решим, что делать.
Так они и сделали. Шеннон, очевидно насмотревшись кино, подставил Марку плечо, желая помочь добраться до номера. Тот хмыкнул, но помощь принял, хотя вполне справился бы и сам. Оставив Марка промывать рану, юноша поспешил в ближайшую аптеку, к счастью оказавшуюся совсем недалеко, за антисептиком и бинтами. Когда он вернулся, Эванс, уже убедившийся, что рана была скорее царапиной, собирался обработать ее и перевязать, но вдруг сощурился и покосился на парня.
- Поможешь?
- А что надо делать?произнес Шеннон, растерявший всю свою самоуверенность и браваду. Парень выглядел обеспокоенным, но не напуганным, что весьма порадовало Марка. Он поймал себя на мысли, что не хотел бы увидеть надлом в этих темно-серых глазах. Прежний вызов и дерзость нравились ему гораздо больше.
- Мне не дотянуться, - солгал полицейский, протягивая антисептик и вату юноше. Тот поколебался секунду, а затем решительно шагнул вперед и взял медикаменты в руки. Осторожными бережными движениями обработал рану, после чего, под руководством Марка, наложил повязку. Когда с этим было покончено, остро встал вопрос, что делать дальше. Прежде всего, хотелось есть. Эванс пересчитал имеющуюся у них наличность, поморщился, взглянул на Шеннона и заговорщески подмигнул удивленному парню. Затем взял телефон и набрал последний входящий номер.
- Вилли, - ласково поприветствовал он друга через несколько мгновений ожидания.Соскучился?
- Неимоверно, - буркнули в трубку.Орать будешь?
- Когда это я на тебя орал?искренне удивился Марк. В динамике прозвучало невнятное ругательство, а затем, откашлявшись и прочистив горло, Вилли поинтересовался:
- Так что ты решил?
- Прежде всего, Мэдисон, ты сейчас же отправляешь перевод на мое имя в эту чертову дыру. Заткнись и не перебивай. Тысяч пять, я думаю, нам хватит на первое время. Заткнись, Вилли! Я верну тебе все, когда вытрясу свою зарплату с этого чертового китайца! Эм прости, Шеннон. Так. Вилли! Ты понял меня? Перевод, сегодня. Иначе я расскажу Кэролл, в какую авантюру ты меня втравил, и что по твоей милости меня ранили.
- Ты ранен?в голосе друга прозвучали знакомые стальные нотки.Серьезно?
- Пустяки, царапина, - поспешил успокоить его Марк.Не поладил с местными гопниками.
- Эванс, мне перестает нравиться эта затея. Может, мне позвонить господину Ли?
- Охренеть, Мэдисон! Тебе перестает нравиться! Хочешь, повеселю? А я только-только вошел во вкус! И мне нравится мой отпуск, и я твердо намерен повеселиться. И Шеннон не против. Так что готовь деньги, а я перезвоню тебе и скажу точно, куда их отправлять. И еще, Вилли. Я вернусь через несколько дней, и только попробуй смыться в какой-нибудь гребанный отпуск, на гребанный другой континент. У меня к тебе будет дли-и-и-нный разговор.
Марк перевел дух и добавил уже другим тоном:
- Как мама?
- Операция прошла успешно, теперь дело за реабилитацией. Марк, я сам разговаривал с врачом, процентов девяносто, что все будет хорошо. Ты не волнуйся, я слежу за всем.
- Спасибо, - Марк почувствовал, как разжимаются стальные обручи тревоги.Спасибо, Вилли. И извини
- Чего уж там, - примирительным тоном пробурчали в трубке и дали отбой.
Марк задумчиво повертел в руках телефон, а потом взглянул на юношу, сидевшего на кровати, поджав под себя ноги, и улыбнулся.
- Ну что, напарник? Прокатимся?
На следующее утро Марк чувствовал себя значительно лучше. Они сдали номер, отыскали, наконец, ту машину, ключи от которой им были предоставлены, и позавтракали в маленькой уютной забегаловке. В багажнике обнаружилась сумка с вещами, так что оба с удовольствием переоделись. К полудню, получив перевод, закупившись картами, кое-какими продуктами и заправив машину, они двинулись в путь. Старый черный «Додж» глотал колесами серый асфальт дороги, и Марк, выдворивший Шеннона за руль, как только они выехали из города, вскоре задремал, утомленный однообразностью пути. Через несколько часов они остановились перекусить в придорожном кафе, и Эванс сменил уставшего юношу. Поздно вечером они въехали в Чикаго.
- Так, запомни, ты не пьешь ничего крепче молочных коктейлей. Нам не нужны неприятности, - произнес Марк, когда они, бросив вещи в гостинице, завалились в ночной клуб. Музыка грохотала, прожекторы вырывали из темноты танцующие фигуры, и он вдруг почувствовал, как отпускает колоссальное, невыносимое напряжение последних дней. История с заложниками, увольнение, крах всей карьеры, неожиданная работа и похищениевсего было слишком много и слишком быстро. Он взглянул на своего подопечного и замер от удивления. Шеннон улыбался. Не ухмылялся, не скалился, не кривил губыулыбался, открыто и искренне, немного неумело, как будто давно отвык проявлять положительные эмоции. Парень повернулся к нему и спросил, указывая на танцпол:
- Можно?
- Конечно, - удивился Эванс.Мы сюда развлекаться приехали как-никак. Только не теряйся, пожалуйста, и не сбегай.
- Не буду, - очень серьезно пообещал юноша, а затем плавным и гибким движением поднялся с диванчика, на котором они сидели. Он вышел на площадку и остался с краю, даже не пытаясь смешаться с толпой, все время находясь на виду. А потом, поймав телом ритм музыки, начал двигаться.
Танцевал он, по мнению Марка, хорошо, даже очень. В каждом жесте сквозила природная грация и отточенное мастерство профессионального танцора. Его этому учили? Вполне возможно, учитывая статус и воспитание. Отец наверняка старался дать сыну все и сразу, забывая о самом главномсобственном внимании и уважении к желаниям мальчишки. Его спрашивали, нужно ли все это? Или просто поставили перед фактом? А чего хотел он сам, чего жаждала его душа, светящаяся мягким светом на глубине темных глаз? Строптивый, упрямый, своевольный. Мечта, а не мальчишка. Марк рассеянно скользил глазами по изящной фигуре, двигающейся в изломанном ритме танца, и внезапно ощутил жгучее желание понять, что же таится за всей этой колючей броней. Не сломать ее, нет. Подобрать ключ. «Или отмычку», - улыбнулся он своим мыслям. И, подняв глаза, поймал ответную легкую улыбку.
Потом они бродили по ночному городу, любуясь на огни и сравнивая его с Лос-Анджелесом, долго сидели на набережной огромного озера, молча наслаждаясь игрой отблесков на водесемнадцатилетний парень и взрослый, потрепанный жизнью мужчина. Один лениво потягивал пиво, второй грыз какие-то острые чипсы, раздобытые в том же баре. Им было хорошо.