Стыдно, значит?
Очень.
Монотонное путешествие, да ещё и в такой холод, не даёт поводов для разговора, но если понимаешь своего спутника без слов, то даже молчаливое присутствие согревает твою душу. Правда, это всё равно проигрывает настоящей беседе. Когда они засмеялись, лошадь хлестнула по ним хвостом, будто встревая в разговор, и они расхохотались ещё громче.
Холо тихонько хихикала, поправляя воротник из лисы, когда Лоуренс перевёл свой взгляд в сторону Реноса, очертания которого уже ясно виднелись. Кажется, он раза в два больше, чем языческий Кумерсун?.. Сотни лет назад Ренос был окружён внушительной стеной, но с тех пор город значительно разросся, и многие дома строились за пределами городских стен. Стоящие вплотную друг к другу здания стремились ввысь. Лоуренс невольно подумал, что город будто выплеснулся из кольца стен.
По обеим сторонам дороги, ведущей к Реносу, за пеленой моросящего дождя виднелись ряды палаток.
Торговля на тракте?..
Наверное, здесь, за городскими воротами, находится церковь. Было бы странно, если бы торговые палатки разбивали вдали от городских стен просто так.
Чтобы процветать, город должен собирать пошлину с тех, кто проезжает через городские ворота. Конечно, когда маленькие города разрастаются, они заново обозначают границу, и порой она выглядит просто как изгородь или даже верёвка.
Хм Но не похоже, что здесь только торгуют.
И правда, они увидели людей в дорожной одежде, которые готовили под навесами еду и оживлённо разговаривали. Одежда хоть и была у всех дорожная, но различалась фасоном, что выдавало происхождение владельцев: кто-то пришёл с севера, кто-то с юга, а кто-то и с запада. Палаток было около двадцати, и в каждой находилось по три-четыре человека. Объединяло людей только то, что все они были торговцами. Возле некоторых палаток были свалены мешки, а где-то даже стояли телеги, нагруженные большими бочками. У всех торговцев на лицах лежала печать усталости и дорожная пыль, а в глазах было разочарование.
Лоуренс было подумал, что в Реносе какие-то волнения, но многие явно не жили в этих палатках. Крестьяне, ведущие за собой ослов, торговцы, несущие поклажу на своей спине, каждый торопился в город, чтобы успеть туда до дождя.
Судя по ним, в городе всё как обычно.
Опять какие-то нелады, произнесла довольно громко Холо и засмеялась из-под капюшона.
Лоуренс искоса бросил на неё укоризненный взгляд, и Холо ответила ему тем же:
Ты, может, подумал, что с тех пор, как мы встретились, всё время попадаешь в какие-то переделки, но я ни разу специально в них не ввязывалась.
Угу.
Ну Может, только в первый раз, но изначально в основе той проблемы лежала твоя алчность. Во второй раз уж точно она! В третий раз потому что ты в одиночку принял неправильное решение. А в последний раз нам просто не повезло. Что, разве не так?
Холо, как всегда, права.
Лоуренс поглаживал свою довольно сильно отросшую бородку. Борода гордость торговца, но у Лоуренса не хватало решимости подбривать её под открытым небом, не имея под рукой горячей воды. Он не мог согласиться со словами Холо.
Разумом я, конечно, понимаю, о чём ты.
Ну!
Но всё-таки не думаю, что ты права. Конечно, причиной всех происшествий была не ты
Лоуренса терзали сомнения. Его так и подмывало сказать, что во всём была виновата именно Холо.
На уклончивые слова Лоуренса она ответила с присущей ей прямотой:
Хоть я ни в чём не виновата, но тебе трудно просто так сдаться.
Лоуренс напрягся, чувствуя, что за словами Холо кроется какой-то подвох. Она хихикнула и весело продолжила:
Это потому, что в основе твоих поступков всегда лежит одна причина я. Вот почему тебе кажется, будто здесь что-то не то.
У Лоуренса невольно задёргалась левая бровь: Холо попала в точку. Но признаться в этом значило бы уступить Волчице.
Фу, вот упрямец. Её голос прошелестел в тон моросящему дождю.
На губах Холо заиграла, готовая исчезнуть, чистая и светлая, холодная улыбка. Как ему хотелось схватить эту девчонку! В её глазах читался вызов, отрицающий разумное поведение. В следующую секунду хрупкое тело уже оказалось бы в его объятиях. И это было бы так естественно
Ффф
Эти мысли владели им не больше пары секунд, лошадь даже не успела переставить все четыре ноги. Сдержав свой порыв, Лоуренс пристроил телегу в очередь на заставе.
Тому, что он сдержался, было простое объяснение. Вокруг слишком много глаз. Круг торговцев довольно узок, все друг друга знают. Если Лоуренс начнёт открыто приставать к Холо, сплетни разнесутся по всему городу.
Холо со скучающим видом смотрела в сторону. Может, ей и правда тоскливо. Раньше Лоуренсу все женские улыбки казались одинаковыми, но теперь он легко читал малейшие изменения в выражении лица Холо. Сейчас ей было не просто тоскливо ей было неспокойно.
Лоуренс это легко понял по её лицу. Его вообще волновали только две вещи в мире: Холо и торговля.
Холо боится одиночества даже больше, чем Лоуренс. Наверное, ей страшно находиться на одной чаше весов, когда на другой, против неё, торговля. Ведь кто знает, в какую сторону качнутся весы. Более того, всё может поменяться в любую секунду.
Ну что ж, до конца их путешествия осталось не так много.
Вот почему Холо почувствовала тревогу, заметив, что Лоуренса заботит мнение о нём других торговцев, и хочет убедиться, имеет ли она для него значение.
Что для этого парня важнее: деньги или она?
Но Лоуренс знал, что на самом деле ей не о чем беспокоиться.
Их телега мало-помалу продвигалась вперёд. Из-под капюшона Холо поднимались белые облачка выдыхаемого пара. Она недовольно взглянула на Лоуренса и произнесла:
Хочу рагу.
Ну конечно, все мысли об ужине свои немного детские переживания она уже оставила.
Холодно как. Я бы поел чего-нибудь мучного, впрочем, надо отталкиваться от цены.
Хе-хе-хе, иногда сладкий запах молока покрепче аромата алкоголя!
Холо, пожав плечами, зарылась лицом в лисий мех. Она выглядела так чертовски мило, что Лоуренс на мгновение забыл про её оскорбительную манеру выражаться и вызывающее поведение. Что ж, из еды сегодня можно заказать что-нибудь поинтереснее.
В этом сезоне блюда из овощей должны быть хороши.
Овощи?.. Ты что, не знаешь, как хороша на вкус тёмная, нежная говядина, плавающая в белом молочном соусе?
Несмотря на то что Холо сотни лет прожила в деревне, её пристрастия были изысканнее, чем у любой придворной дамы.
Лоуренс не сдавался так просто. Он перевёл взгляд на внушительные стены Реноса и решительно возразил:
Лучшее враг хорошего.
Тебе жалко, да? Я ведь сотни лет ничего подобного не ела.
Холо смотрела на него снизу вверх. Её глаза цвета красного янтаря сверкали, словно драгоценные камни. Какой же человек устоит перед этим блеском?
Однако Лоуренс торговец, а не знатная дама, охочая до драгоценностей. И он сказал то, что говорят в случаях, когда цена не по карману:
Я подумаю.
Холо надулась, как ребёнок, и уставилась на дорогу.
Хоть разговор и закончился в пользу Лоуренса, в глубине души он понимал, что всё-таки возьмёт что-нибудь мясное. Понимала это и Холо.
Их разговор всегда похож на шуточную перепалку.
Лоуренс дёрнул поводья и направил телегу вперёд. Пока продолжался досмотр их повозки, они разглядывали высокие, потемневшие от дождя каменные городские стены.
Лоуренс насупился, но не потому, что хотел скрыть товар, желая избежать оплаты пошлины, а потому, что прятал в бороде улыбку.
Это всё зима и противный моросящий дождь. Наверное, поэтому людей на дороге им почти не встретилось. Разве что запыхавшийся ребёнок, по всей видимости подмастерье, бегающий по делам лавки или своего хозяина. Да ещё старьёвщик, похожий на скрюченную горгулью. В лавках практически не было людей. С крыш, окутанных дождём и ватой тумана, периодически срывались капли. Перед дверями забегаловок сидели нищие, которых в обычные дни прогоняли, но не в этот дождливый, унылый день. Перед городскими стенами были раскинуты палатки, и люди, похожие на торговцев, готовили еду.
Лоуренс вертел в руках деревянный ярлык, выполняющий роль удостоверения иностранного торговца, который ему выдали на заставе.